Далия Трускиновская - Деревянная грамота

- А тут как раз молодой Трещала навстречу! - убежденно объявил Данила. И что между ними вышло - не знаю, твоя милость, врать не стану, а только парнишка от него убежал и грамоту унес. То ли проболтался, что грамота Одинцу завещана, то ли Трещала сам догадался - Бог весть. И тот Трещала побежал за парнишкой, и бежали они до торговых рядов, а там стояли распряженные сани. И Маркушка забрался в одни сани и укрылся рогожей. А Трещала стал его искать, и всполошил сторожей, и начался шум. Парнишка вылезать, видно, побоялся, сидел там, ждал, пока все стихнет, да и заснул. И замерз. А грамота при нем была. Утром их нашли...

- Я у него вскоре после Крещения был! - вспомнил вдруг Одинец. Просил, он - ни в какую: тебе-то тебе завещаю, однако до смерти с ней расставаться не желаю. С тем и помер! А куда грамота запропала - Бог весть! Мы приходили в пустой дом, искали, я знал, где он ее прячет.

- Это вы уже наутро приходили, - напомнил Данила. - Когда грамота в Земский приказ попала. А Трещала об этом раньше вас узнал и стал думать, как бы ее из приказа добыть. А вы с Соплей все думали - куда Маркушка подевался...

- Что же открыто за парнишкой не пришли? - спросил Башмаков. Непременно нужно было смотрителя кулачищем благословить! Иначе вам, бойцам, и жизнь не мила!

- Так они же знали, что у парнишки деревянную грамоту нашли! А написано не по-русски, твоя милость сама видит, - Данила был безмерно рад ввернуть приятное дьяку слово. - Они и побоялись, что примут за еретиков! А объяснять подьячим, что это за книжица, не хотели. Те-то, поняв, что Одинец за нее ничего не пожалеет, по миру бы его пустили! Или бы обманули - да и не вернули грамоту! А она для него - как... как...

- Он до последнего молчал - за грамоту боялся, - добавил Богдаш. - Он бы и с тем смирился, что она у молодого Трещалы, - лишь бы к приказным не попала и не пропала! Мы уж, грешным делом, думали, будто он и невесть чего натворил! А он за грамоту пострадать готовился...

- Украсть-то проще оказалось - никому ничего не обьясняй, а бей себе сплеча! - дьяк был недоволен и недовольство свое выказывал чересчур явственно. - И что же, куда тело увезли?

- Сперва - в Хамовники, потом дали знать Арине, матери Маркушкиной, она приехала и в Измайлово повезла, там схоронили. А старого Трещалу молодой хоронил...

- Погоди, Данила! - воскликнул Башмаков. - А кто ж тогда у приказных грамоту отнял?

- А Трещалин подручный, скоморох один...

- Томилой звать! - не вовремя подсобил Тимофей.

Данила больше всего боялся, что, рассказывая о розыске, невольно наведет дьяка на скоморохов. Томила тот еще подарочек, черти б его драли, но от него, паскуды, ниточка к Настасье тянется. И надо же - влез Озорной!

- Трещала, когда парнишку проворонил, видать, не один был, - быстро заговорил Данила. - Он понял, что парнишка на торгу где-то спрятался. И до утра он там с товарищем крутился неподалеку. А утром, как торг зашумел, еще какие-то Трещалины людишки подошли... А, может, и не подошли, это уж у него спрашивать надобно. Я к тому клоню, твоя милость, что когда в санях мертвое тело нашли, Трещала с подручным сразу про то прознали. И приказных они попросту выследили.

- Мы и сами полагали - кто тело увез, тот и грамоту отнял, - добавил Тимофей. - Правду узнали, только сыскав грамоту. Да и то...

- Кто на приказных напал, сам ли Трещала, подручные его, - того не знаем, не обессудь, твоя милость. Грамота же им была нужна для того, чтобы лучших бойцов к себе переманивать и чтобы добрые люди за Трещалину стенку об заклад бились! Есть такие охотники, что про кулачный бой лучше Одинца и Трещалы знают! - Данила мотнул головой в сторону бойца. - И их тайно известили, кому старый Трещала грамоту передал! Ну, все же как на ладони! Они прослышали про грамоту - сразу приготовились за Трещалу об заклад биться! Потому Трещалины подручные к нему в стенку лучших бойцов втихомолку сманивали, чтобы в последний миг их выставить! А в ту пору пришел обоз из Касимова...

- Какой еще обоз? - удивился Башмаков.

- Торговый обоз, и был при нем посадский человек Перфилий Рудаков, и тот Перфилий где-то в Мещерских лесах парня подобрал, по прозванию Нечай. А тот парень ростом повыше Богдана будет... - Данила повернулся, склонил голову набок, сравнивая воображаемого Нечая и стоящего наяву Желвака, да и завершил: - На четверть с гаком!

- Здоровый детина! - одобрил Башмаков. - Тот Рудаков его, поди, со двора свел, чтобы, вернувшись домой, в бойцы определить?

- Точно так, твоя милость, а парень тот, Нечай, и у себя дома на лед выходил. И Рудаков знал, что деревянную книжицу должен был получить Одинец, - Данила для убедительности указал рукой на бойца. - Вот он и свел Нечая к Одинцу. Там и обнаружилось, что парень худо-бедно драться обучен. А потом Трещалин подручный Рудакову растолковал, что грамота-то у Трещалы, и уговорил забрать парня у Одинца и отвести к Трещале. Уговорились они - и тут Рудаков пропал.

- Куда же он пропал? - чуя неладное, спросил Башмаков.

Данила развел руками.

- Его не только мы - его многие искали, твоя светлость, - вмешался Тимофей. - Он, падла, тем промышлял, что при рукобитье посредничал. Сам знаешь, батюшка Дементий Минич, с начала Масленицы эта круговерть начинается, а к четвергу уже не на жизнь а на смерть об заклад бьются, большие деньги ставят. А за Перфишкой такое водилось - стакнется с кем-то из атаманов и хитрит, а потом кому нужно на ухо шепнет - за которую стенку ставить. На сей раз он с самим Трещалой и стакнулся. И шепнул кое-кому из купчишек, что у Трещалы и наследство дедово, и лихой боец припасен.

- От доброты душевной? - осведомился дьяк.

Конюхи расхохотались. Одинец мрачно таращился на них - не понимал, как в такой ответственный миг можно ржать жеребцами стоялыми.

- С той доброты и он, и Трещала немало бы огребли, твоя милость! просмеявшись, воскликнул Тимофей. - Давай дальше, Данила!

- А дальше пропали они оба, и Перфишка Рудаков, и Нечай! - Данила развел руками. - Что Нечай пропал - это бы полбеды, а Перфишку вся Москва на льду ждала, так и не появился.

- И кто ж его пришиб? - выказывая несомненное понимание сути дела, спросил Башмаков. - Ты ли, Одинец, за то, что бойца у тебя увел? Или Трещала - за то, что мимо него кому-то третьему бойца привел?

- Вот те крест - не бил я его! - воскликнул Одинец. - И куда тот боец подевался - шут его знает! Знал бы - сам бы к тебе привел!

И, перекрестившись, выкрикнул истово:

- Твоя милость!

Очевидно, придворное вежество и на него стало действовать.

- Погодите, молодцы. Я вам - про грамоту, а вы мне про каких-то Перфишек. Грамота откуда взялась? - Башмаков обвел взглядом конюхов.

- Вот он ее сыскал, - Тимофей показал на Данилу. - Ведь Трещалины и Одинцовы людишки из-за той грамоты едва посреди Москвы войну не затеяли. Одинцовы ее требовали себе, Трещалины божились, что у них ее нет, - так, Данила? А напрямую не говорили - все выкрутасами да экивоками! Трещалин подручный его чуть из-за этой грамоты не пришиб - думал, его Одинец подослал. Сказывай, Данила!