Гайворонский Борисович - Незваные...

– Нет, правда, что это такое было? Старый пентакс? – Маша оставалась под впечатлением голографического шара.

– А что такое пентакс? – Серж выдохнул вопрос, ещё пытаясь осмыслить увиденное, но оно ничего не проясняло.

– Пентаксную действительность смотреть.

– Кино, что ли?

– Кино – это древнее искусство, я знаю! А пентакс – достижение анималогий и визкорний.

– Переведи, – попросила Марина.

– Анима – душа. Логос – слово, разум. Вис – сила. Корницио – знание. Анималогия и визкорния – немножко схожие понятия, определяющие способность души и разума управлять природой и её силами. Поезд, который везёт нас, – плод технологий, а вот так…

Марина и Серж вжались на секунду друг в друга, когда неожиданно оказались в воздухе вместе с Марией снаружи несущегося вагона… Вернув всех в купе, Мария как ни в чём не бывало закончила фразу:

– …плод анималогии.

– Ты назвала два термина: анималогия и визкорния. А как то же самое сделать с помощью визкорнии? – взяв себя в руки, спросил Серж.

– А как я нас переместила в транзитор? С помощью визкорнического задания.

– Транзитор – это что-то вроде мысленного транспорта? – догадалась Марина.

– Да, переносчик, носитель, путеец…

– А визкорническое задание – мысленная команда?

– Хм, да. А вы разве не можете так? Как-то вы разволновались немного. Извините меня, если что…

– Да нет, Маш, классно так! – воскликнула Марина. – Очень интересно! Мы тоже можем… Так или не так – не знаем пока, – но, хочешь, покажем?

– Давайте! – оживилась и без того бойкая Мария.

Платформа подцепила всех троих и мягко обволокла капсулой. Маша посмотрела на свои руки, ощутив невидимую оболочку, поёжилась с улыбкой и интересом. Троица вспорхнула через крышу вверх, облетела состав с головы до хвоста и осталась метрах в тридцати над поездом, сопровождая его на той же скорости. В капсуле было тихо и уютно. Люди оставались в прежних позах на невидимых сиденьях.

– Немного необычно…, – с этими словами Мария встала и пошла к голове поезда. Остальные двинулись за ней. – А если без неё? – девушка погладила себя по плечам и груди, пытаясь смахнуть оболочку капсулы.

– Тогда нас увидят другие люди, – уже с сомнением пояснил Серж.

– Не увидят, – уверенно возразила Марина и «раздула» капсулу до пятиметровой полусферы. Получилась свободная транспортная кабина.

– А вообще без неё?! – провоцировала на дальнейшие эксперименты неугомонная попутчица и задорно улыбалась.

– Нет проблем! – Серж, войдя в азарт импровизации, сместил всех троих на долю секунды в будущее, отчего окружающее пространство еле заметно на глаз дёрнулось и капсула исчезла вовсе, подставив тела ветру. Платье Маши и юбка Марины взметнулись вверх, обнажая скрытые части тела. Марина весело ойкнула и придержала руками полупрозрачную юбчонку. А странная гостья из неизвестного мира, нисколько не дрогнув, подняла руки к небу и выкрикнула непонятное междометие:

– Амма сах!

Обернувшись на несущихся сзади друзей, она пушечным ядром выстрелила вверх и мгновенно превратилась в еле различимую точку.

– За ней! – скомандовала Марина.

Всё же закрывшись капсулами, предполагая гравитационные перегрузки, они за мгновенье достигли беглянку и сию же секунду стыдливо убрали оболочки. Ветер развевал волосы девушек и заигрывал с подолами.

– А вы схитрили! Я видела! Не бойтесь! Здесь всё у вас есть, я уже вижу, – хохотала Маша, попеременно постукивая себя пальцем по лбу и рисуя в воздухе круг над головой в виде нимба. – Вижу, вижу! Вы разрешаете смотреть, я и смотрю. Теперь я поняла, в чём дело! Вы из местных! Но вы особенные! Таких нигде нет. Вы дуальный кваттор! В это невозможно поверить! Вы разрешаете?

– Что разрешаем?

– Читайте меня! Что же вы? Я же разрешаю!

«Сканнеры» прошлись по мыслям девушки, и картина прояснилась… Это нужно было осмыслить. Голова закружилась у обоих.

…Сидя в купе, девушки приводили в порядок причёски – Марина извлекла из Замка гребень и расчёсывалась им, а Маша провела несколько раз пальцами по спутанной гриве, и та сама уложилась волосок к волоску в идеальные локоны. Брошь она по обыкновению, как это делают все женщины, держала в губах, пока не заколола забранный назад конский хвост. С таким же успехом брошь могла и повисеть какое-то время в воздухе. Однако Мария, явно способная на такое, почему-то в некоторых случаях предпочитала хоть и менее рациональные, но естественные действия. Так же обычные люди часто выполняют бессмысленные и ненужные движения, больше подчиняясь некоему ритуалу, чем целесообразности. Например, чешут затылок, когда решают трудную задачу, или плюют на ладони, прежде чем взять в руки лопату, или задирают рукава, демонстрируя готовность пойти врукопашную…

– Маш…

– Что, Серёж?

– А как называется ваш мир?

– Какой такой наш мир?

– Где ты живёшь.

– Я живу на земле, где и вы, смешные вы, – Мария отпила глоток остывшего чая. – Может, хватит тут сидеть, друзья? Пойдёмте ко мне, а то вы такие растерянные. Думаю, это потому что вы так долго оборачивались.

Поняв по лицам или как-то ещё, что слово не совсем понятное, Маша, не дожидаясь, пояснила:

– Вы прекурсоры, то есть «впервые вошедшие», или «предваряющие последующие превращения». Вам тяжело даётся естественное видение мира. Поэтому вы подсознательно хватаетесь за упрощённые, привычные для вас понятия, способы восприятия, чувства, даже манеру общения. Вы пользуетесь словами, когда они не нужны, вы делаете массу лишних движений и телом, и разумом…

Маша прыснула от смеха, закрывая рот, но не в силах сдержаться. В глазах выступили слёзы. Она махала рукой, стараясь остановиться, но не могла. Когда приступ прошёл, девушка извинилась:

– Ой, простите, я так долго сдерживалась… Вы поймете меня потом. Ох, фу-у, ну и…, – погасить рвущийся наружу смех явно было нелегко. – Нет, правда, друзья, простите. Я честно признаюсь, смеялась и над вами, какие вы смешные и неловкие, и над собой одновременно – несу такую чушь…

Она опять расхохоталась, причём пуще прежнего. Глядя на неё, Серж и Марина заразились тоже. На всё купе раздавался не просто смех, а истерический стон. Марина и Маша дважды треснулись лбами, держась за животы. В итоге обе свалились на пол – тот случай, когда говорят «покатываться со смеха». Вот девчонки и катались. Серж не оставался в стороне и утирал слёзы.

Это была откровенная разрядка со стороны прекурсоров, как окрестила их Маша. Где-то в глубине их еще не окрепшего, но нового сознания проблеснуло довольно непривычное и потешное видение происходящего. Оба представили, как может зрелый человек смеяться над уморительно смешными маленькими детьми, изображающими взрослых и их повадки, смысл которых еще не доступен детскому разуму. Так же мы смеемся над клоунами – взрослыми дядями, кривляющимися как дети, или над пьяным человеком, выглядящим, как ребёнок. Невольно вспомнились шараханья от перстня-трансформера и жука при первом знакомстве с ними. Тогда Серж и Марина тоже были смешными и наивными. А сейчас потешны в глазах Марии.

– Всё! Хватит, девочки! А то плакать будем, примета такая есть, – попытался максимально серьёзно урезонить подруг Серж.