Джек Вэнс - Труллион: Аластор-2262

Глиннес смутился.

— Планы? Никаких особых... А разве должны быть у меня?

— Я полагаю, что должны. Ведь, как-никак, но вы теперь сквайр Рабендари.

Глиннес скосил взгляд через водный простор в сторону острова Рабендари.

— Может быть, это и так, если Шира на самом деле умер. Я старше Глэя на час.

— Да и жизненного опыта у вас гораздо больше, если хотите знать мое мнение... М-да. В этом вы сами убедитесь, не сомневаюсь. — Лорд Генсифер еще сильнее подобрал парус. — Как там насчет хуссейда? Вы, надеюсь, не против организации нового клуба. Мы-то так точно хотели бы иметь Халдена в составе команды.

— Я пока что, лорд Генсифер, не в состоянии сказать что-нибудь определенное. То, что здесь произошло, настолько сбило меня с толку, что я вряд ли могу дать вам какой-нибудь вразумительный ответ.

— Всему свое время. Свое время. — Лорд Генсифер установил парус под должным углом к ветру. Корпус яхты тотчас же приподнялся над поверхностью воды, стал на подводные крылья, и яхта на большой скорости устремилась к противоположному берегу озера.

— Вот красотища! — с завистью воскликнул Харрад-младший. — Эту штуковину ему доставили с Иллюканта. Межпланетная транспортная компания. Даже страшно подумать, во сколько озолов ему обошлась эта яхта!

— А по-моему, ходить на ней довольно опасно, — заметил Глиннес. — Если она перевернется, он и мерлинги останутся с глазу на глаз.

— Лорд Генсифер — довольно-таки бесшабашный мужик, — сказал Харрад. — К тому же все утверждают, что яхта вполне безопасна. Прежде всего, она не может утонуть, даже если и опрокинется. Всегда можно взобраться на корпус и спокойно ждать, пока тебя кто-нибудь подберет.

Дальше путь их лежал к рукаву Илфиш. Промелькнул слева Муниципальный остров площадью в две сотни гектаров, остававшийся по решению руководства префектуры в общественной собственности для пользования треванами, урайами, любителями «навещать друзей» и как место стоянки случайных путешественников, забредших в Шхеры. И вот наконец глиссер зашел в рукав Эмбл и впереди показались дорогие сердцу Глиннеса очертания острова Рабендари, его родины. Глиннес зажмурился — глаза его подернулись влагой. Весьма печальное, по правде говоря, возвращение домой. А вот остров Эмбл предстал взору Глиннеса в самом лучшем своем виде. Присмотревшись повнимательнее к старому особняку, Глиннес даже, как ему показалось, различил струйку дыма, поднимающуюся из трубы на крыше. Поразительная догадка пришла к нему в голову, подкрепленная туманными намеками лорда Генсифера. Неужели Глэй переселился в особняк на Эмбле? Лорд Генсифер расценил бы такой поступок как достойный осмеяния и даже постыдный — как поступок выскочки, пытающегося, как обезьяна, подражать тем, кто в социальной иерархии стоит гораздо выше его.

Глиссер подошел к причалу Рабендари. Глиннес выгрузил на берег багаж, расплатился с Харрадом-младшим, затем стал внимательно осматривать дом. Неужели он всегда был таким покосившимся и обветшалым? Неужели всегда вокруг него так буйствовал бурьян? Для триллов комфорт и уют, сопутствующие жизни в старом, пусть даже и довольно убогом на вид доме, составляли предмет особой любви и привлекательности, но сейчас состояние отчего дома давно уже перешло ту черту, что позволяла бы мириться с ним дальше. Взбираясь по ступенькам на веранду, он явственно слышал, как они трещат, и ощущал их прогиб под своим весом.

В поле зрения его попали какие-то цветные пятна по другую сторону поля, на самой опушке леса Рабендари. Глиннес прищурился. Три палатки: красная, черная, тускло-оранжевая. Палатки треван. Его всего аж затрясло от ярости и ощущения оскорбленного достоинства. Пожалуй, он слишком уж запоздал с возвращением.

— Эй, в доме! — кликнул он. — Здесь есть кто-нибудь, кроме меня?

В дверях показалась высокая фигура матери. Она глядела на него, не веря своим глазам, затем побежала ему навстречу.

— Глиннес! Даже как-то не привычно снова видеть тебя!

Он стиснул ее в объятиях, крепко расцеловал, не обратив внимания на некоторую несуразность слов, которыми она встретила его.

— Да, я вернулся, и мне самому это кажется странным. Где Глэй?

— Он у одного из своих приятелей. Однако как хорошо ты выглядишь! Ты повзрослел, и теперь мужчина хоть куда!

— А вот ты нисколечко не изменилась, ты все такая же красивая, мама!

— О Глиннес, разве можно так преувеличивать? Я ощущаю себя такой же старой, как вон те холмы, и такой же старой и выгляжу, я уверена в этом... Мне кажется, ты уже слышал печальную новость?

— В отношении Ширы? Да. Меня это ужасно опечалило. Неужели так никто толком и не знает, что же случилось?

— Ничего неизвестно, — ответила Марча довольно сухо. — Садись, Глиннес. Сбрось эти шикарные ботинки и дай отдых ногам. Хочешь вина из яблок?

— Конечно же, хочу, и кусок чего угодно, что под рукой. Я голоден как волк.

Марча принесла вино, хлеб, мелко порубленное холодное мясо, фрукты, рыбный студень, присела и стала смотреть, как он ест.

— Как мне приятно снова глядеть на тебя! Каковы твои планы на будущее?

Голос ее показался Глиннесу чуточку холодноватым. Но она никогда не была особенно пылкой в проявлении своих чувств.

— Пока что у меня нет никаких планов, — ответил он. — Я только вот сейчас услышал о Шире от Харрада-младшего. Он, так, значит, и не женился?

Губы Марчи неодобрительно изогнулись.

— Он так и не смог остановить на ком-нибудь свой выбор... Хотя, естественно, подруг у него было предостаточно.

Глиннес снова почувствовал какую-то недоговоренность, мать знала о чем-то таком, о чем не спешила делиться с сыном. Ему даже стало как-то немного обидно, но он решил не высказываться об этом вслух. Не дело было начинать свою новую жизнь с выяснения отношений.

— А где твоя офицерская форма? — спросила Марча весело, даже как-то задиристо. — Мне так хотелось увидеть тебя в мундире капитана Гвардии.

— Я подал заявление об уходе в отставку и решил вернуться домой.

— Вот оно что, — упавшим голосом произнесла Марча. — Мы, разумеется, рады тому, что ты теперь дома, но ты уверен, что поступаешь разумно, отказываясь от карьеры?

— Я уже от нее отказался. — Несмотря на принятое чуть ранее решение, Глиннес едва сдержал копившийся в нем гнев. — Я нужен здесь сильнее, чем в Гвардии. Наша усадьба разваливается прямо на глазах. Как это так, что Глэй даже не удосужился хоть что-нибудь сделать?

— Он большую часть времени занят... ну, можно сказать, общественной деятельностью. Он теперь в своем роде весьма важная персона.

— И это помешало ему починить хотя бы ступеньки? Они почти полностью сгнили... Или — я видел дым над Эмблом. Глэй теперь живет там?