Александр Бачило - Красный Гигант

Егор осторожно положил плюхарик на место.

– А кто это - Нюра?

– Повариха. - Катя вздохнула. - Хорошая женщина, хоть и пулеметчица. Мы с ней подружились. Правда, ее потом пришлось на Керосинке оставить, из-за беременности…

– На какой керосинке? - не понял Егор.

– Заправочная планета так называется. Да ты ешь, не стесняйся, - Катя снова пододвинула ему лукошко с плюхариками. - Вот прилетим на Керосинку - свеженьких попробуешь. Нюра их готовит - пальчики оближешь! Мне до нее, конечно, далеко… Скучаю я по ней. А по отцу - еще больше…

– Выходит, мы с тобой друзья по несчастью… - Егор задумчиво отломил от лукошка выбившуюся хворостинку, но она, выскользнув из пальцев, приросла обратно. - У меня вот тоже отец погиб…

– Почему - тоже?! - Катя обожгла его взглядом. Егор смутился. Как ей объяснить?

– Понимаешь… есть такая скверная штука, называется «релятивистский эффект»… - Он замолчал. Кто бы мог подумать, что объяснение теории относительности может быть связано с моральными трудностями? - Короче, - запинаясь, продолжил Егор, - пока вы туда-сюда летали, там прошло много лет… Возможно, никого из них уже нет в живых…

– Ерунда какая! - Катя обиженно дернула плечом. - Если не хочешь помочь, так и скажи! - она сердито сунула ему в руки корзинку с плюхариками. - Голодай дальше! Можешь считать, что этого разговора не было!

Ее шаги быстро удалились и затихли в лабиринте проходов между ящиками.

– Катя! - позвал Егор. - Ну подожди, чего ты? Может, я ошибаюсь!

Он прислушался. Шумы на станции затихли. В паровозах, похоже, спали, оттуда не доносилось ни звука. И чего, дурак, вылез со своим релятивистским эффектом? Обидел девчонку. Разве можно так - наотмашь, по нервам? Будто нарочно старался сделать побольнее. Будто мстил за то, что самому уж с папкой не встретиться никогда. Кому мстил? Кате? Что за характер такой дурацкий! Дикарь дикарем!

Шаги вдруг послышались снова - мягкие, осторожные. Слава богу, возвращается!

– Ты извини, - начал Егор. - Я не хотел…

– Not at all! - раздался голос Купера. - Не о чем говорить! Это не стоило мне ни цента, я играл на золотой зуб мистера Тищенко.

– А, Джеймс, - разочарованно протянул Егор. - Какие новости?

– Мы подлетаем к планете Керосинка, - глаза Купера поблескивали радостной хитринкой. - Но мистер Яшка опасается, что нас опередили. Похоже, на заправке очередь… - он выудил из-под наваленных горой шинелей связку остро пахнущих сапог и принялся с интересом ее разглядывать. - Думаю, в сей момент нам следует быть рядом с Мустафа. Идем!

– Так я ж арестован, - Егор сладко потянулся.

– О, ерунда! - вежливо улыбнулся Джеймс. - Благодаря меня ты совершенно свободен.

– Серьезно? - обрадовался Егор. - Как это ты сумел?

– Очень просто, - Джеймс приложил сапог к ноге, после чего по-хозяйски перебросил связку через плечо. - Прикупил джокера к четырем семеркам…

В тесной кабине управления сидорчуковского паровоза яблоку негде было упасть от набившихся в нее красноармейцев. Егор и Джеймс, заглядывая через плечи и головы, видели большой навигационный экран, поделенный на сектора. Через один из секторов протянулась цепочка ярких точек: Земля - заправочная станция - Красный Гигант. В центре другого сектора сияла большая круглая блямба - планета, на которой паровозам предстояло пополнить запасы «керосина».

– Сколько их было-то? - спросил Яшка.

– Я насчитал четыре, - сказал Мустафа.

Он сидел за пультом и двигал блестящие рычажки, увеличивая изображение на экране.

– Приземлились они где-то здесь…

– Ну, ясный пень, - Яшка досадливо поморщился. - В аккурат на заправку!

– Может, наши? - с надеждой спросил молодой Миколка.

– Куда там, - рассудительно сказал Сидорчук. - Наши на Бебеле остались. Мы ж последний керосин со всех паровозов слили…

– То ж воно и е, - заметил Тищенко. - Белые гулеванют, не иначе. Що робыть станем, командир? Надо Семена с Нюркой выручать, не отобьются одни.

Яшка почесал в затылке.

– На четырех паровозах, поди, штыков сорок, аль боле…

– Зато у нас патроны есть! - снова встрял Миколка. - Налетим, да с пулеметов, а?

– Налетел один такой! - осадил его Сидорчук. - Они-то налегке, а мы с обозом.

– Обоз и отцепить можно! - не унимался парнишка. - Чего ему сделается? А сами на двух тачанках, с пулеметами - они и охнуть не успеют!

– Твоя фамилия как? - Яшка повернулся к Миколке. - Фрунзе? Али Тухачевский? Кто ты такой есть, чтоб наперед командира обозом распоряжаться?!

– Да ну что, в самом деле… - обиделся Миколка. - Я дело говорю. Оставить тут гарнизон, к нему и не подступишься!

– Вот тебя и оставим! - отрезал Яшка и повернулся к отделенному командиру. - Прокопенко! Положишь этого стратега с пулеметом против главного люка. Посмотрим, какой он есть герой. Отделению занять оборону, и не дай вам бог старорежимный допустить сюда хоть мыша!

– Эх, - вздохнул Сидорчук. - Я живого мыша уж забыл, когда и видал…

– Мне б еще человека, - задумчиво сказал Прокопенко. - Вторым номером к пулеметчику…

– А вот американца возьми! - Яшка вдруг повернулся к Джеймсу. - Пущай за свободу повоюет! Необстрелянный он, правда, зато руки откуда надо растут! Остальные со мной и с Сидорчуком!

– И мы? - оживился Егор.

– И вы, конечно, - Яшка смерил его косым взглядом. - Не оставлять же вас тут… при оружии.

– И я! - вынырнула вдруг, откуда ни возьмись, Катя. - Яков Филимонович, вы обязаны меня взять!

Яшка посмотрел на нее с изумлением. За все время полета Катя, помня давнюю обиду, не сказала ему и двух слов и уж тем более не обращалась по имени-отчеству.

– Чего вдруг? - смущенно пробормотал он. - Нечего тебе на заправке делать. Без баб справимся…

– Да?! - Катя живо уловила в его голосе неуверенность и, уперев руки в бока, перешла в наступление. - А питаться вы чем собираетесь? Керосином? У меня на кухне плюхарики заканчиваются!

– Нюрка, поди, запасла, - слабо защищался Косенков.

– На такую-то ораву?! - возмутилась Катя. - Много ты запасешь в ее положении!

– Зачем в положении? - Яшка прищурил глаз, подсчитывая в уме. - Вроде должна уже родить…

– Тем более! - отрезала Катя. - Ей ребенка кормить надо, а не плюхариков с пальмы околачивать!

– Ну ладно, ладно, - отмахнулся Яшка. - Полетишь за своими плюхариками. И арестанта этого в подручные возьмешь, - он кивнул на Егора. - Все равно от него толку нет.

– Я тоже хочу на планету! - запротестовал Джеймс. - Я заплатил за этот полет не меньше Егора!

– Отставить! - рявкнул выведенный из себя Косенков, хватаясь за кобуру. - Ты, буржуазия, меня не зли! Не ровен чар, с тобой там беда приключится! А я еще отыграться хочу…

Егор лежал за барханчиком, щурясь на раздвоенное солнце, и слушал, как в листве над головой стрекочут усами плюхарики. По розовато-оранжевому небу Керосинки медленно расползались фиолетовые лишайники облаков.