Герберт Уэллс - Невидимый

— Очень нужно! — говорила мистрессъ Галль. Ругатель этакій! Вотъ тебѣ и «Убирайся къ чорту»!

Вскорѣ пронеслась смутная молва о кражѣ въ домѣ священника, и оба происшествія были сопоставлены, Галль въ сопровожденіи Уоджорса пошелъ къ судьѣ, мистеру Шатлькоку, за совѣтомъ. Наверхъ никто не отваживался. Что дѣлалъ въ это время незнакомецъ — неизвѣстно. Иногда онъ начиналъ нетерпѣливо бѣгать изъ угла въ уголъ, раза два разражался громкими ругательствами, рвалъ какую-то бумагу, колотилъ бутылки.

Несмотря на всеобщій испугъ, маленькая кучка любопытныхъ постепенно росла. Явилась мистрессъ Ройстеръ, нѣсколько веселыхъ парней, щеголявшихъ черными куртками домашняго приготовленія и бѣлыми галстуками, — въ честь Духова дня, — присоединились къ толпѣ, задавая сбивчивые и нелѣпые вопросы. Молодой Арчи Гарнеръ отличился: онъ зашелъ со двора и попытался заглянуть подъ опущенныя шторы. Видѣть онъ ничего не могъ, во притворился, что видѣлъ. Вскорѣ присоединилась къ нему и прочая айпингская молодежь.

День былъ великолѣпный; вдоль деревенской улицы уже стояло рядкомъ около двѣнадцати балагановъ и навѣсъ для стрѣльбы, а на лужайкѣ, у кузницы расположились три желтыхъ съ коричневымъ фургона, и живописные незнакомцы обоего пола устраивали приспособленія для игры къ кокосовые орѣхи. Нм джентльменахъ были синія джерсе, на дамахъ — бѣлыя фартуки и совсѣмъ модныя шляпки съ огромными перьями. Удьеръ изъ «Краснаго Оленя» и мистеръ Джаггерстъ, сапожникъ, торговавшій, кромѣ того, дешевенькими велосипедами, развѣшивали поперекъ улицы рядъ національныхъ флаговъ и королевскихъ знаменъ, послужившихъ первоначально для прославленія Викторіи.

А между тѣмъ въ искусственномъ полумракѣ гостиной, куда проникалъ только одинъ тоненькій лучъ солнечнаго свѣта, незнакомецъ, голодный, по всей вѣроятности, и испуганный прятался въ свое черезчуръ теплое платье, напряженно читалъ что-то сквозь темные очки, позвякивалъ грязными пузырьками и разражался неистовыми ругательствами на мальчишекъ, которыхъ было хотя и не видно, но слышно подъ окнами. Въ углу у камина лежали осколки съ полъ-дюжины разбитыхъ бутылокъ, а въ воздухѣ стоялъ острый запахъ хлора. Все это сдѣлалось извѣстнымъ изъ того, что въ то время слышали въ комнатѣ и увидѣли, когда вошли.

Около полудня незнакомецъ вдругъ отворилъ дверь пріемной и всталъ на порогѣ, мрачно озирая троихъ или четверыхъ собравшихся въ залѣ людей.

— Мистрессъ Галль! — проговорилъ онъ.

Кто-то вышелъ не безъ опаски и робко позвалъ мистрессъ Галль. Черезъ нѣкоторое время она появилась какъ бы запыхавшаяся немного, но вслѣдствіе этого еще болѣе свирѣпая. Галля же еще не было дома. Мистрессъ Галль обдумала предстоящую сцену и явилась теперь съ маленькимъ подносикомъ, на которомъ лежалъ неоплаченный счетъ.

— Вы спрашиваете счетъ, сэръ? — сказала она.

— Почему мнѣ не подали завтрака? Почему вы не приготовили мнѣ завтрака и не отвѣчаете на звонки? Что же, по-вашему, воздухомъ, что ли, я питаюсь?

— А почему, желала бы я знать, — сказала мистрессъ Галль, — вы не платите мнѣ по счету?

— Говорилъ же я вамъ три дня тому назадъ, что скоро получу съ почты деньги?

— А я вамъ говорила три дня тому назадъ, что никакой вашей почты дожидаться не хочу. Велика бѣда, что вамъ пришлось подождать немного съ завтракомъ, коли вотъ уже пять дней какъ я жду со счетомъ?

Незнакомецъ выругался кратко, но сильно.

— Ну, ну! — послышалось изъ-за прилавка.

— Прошу покорно не ругаться, сэръ, — сказала мистресс Галль.

Незнакомецъ, стоя въ дверяхъ, болѣе чѣмъ когда-либо походилъ на сердитый водолазный шлемъ, но всѣ присутствовавшіе почувствовали, что мистрессъ Галль одолѣваетъ, что подтвердилось и послѣдующими его словами.

— Послушайте, голубушка….- началъ онъ.

— Никакая я вамъ не голубушка, — оборвала мистрессъ Галль.

— Я говорилъ вамъ, что переводъ еще не пришелъ.

— Ужъ и переводъ? — уязвила мистрессъ Галль.

— Но все-таки въ карманѣ у меня, можетъ быть, найдется…

— Три дня тому назадъ вы мнѣ говорили, что въ карманѣ у васъ найдется, много-много, что какой-нибудь соверенъ мелочью…

— Ну, а теперь нашлось еще.

— Эге! — раздалось изъ-за прилавка.

— Какъ же это такъ нашлось, смѣю спросить? — освѣдомилась мистрессъ Галль.

Вопросъ, по видимому, очень раздражилъ незнакомца. Онъ топнулъ ногой.

— Что вы хотите этимъ сказать?

— Да что не знаю, какъ это такъ вдругъ «нашлось», — пояснила мистрессъ Галль. И прежде чѣмъ я буду начинать съ вами новые счеты, готовить вамъ завтраки и все такое, извольте-ка объяснить-съ нѣкоторыя вещи-съ, которыхъ ни я и никто здѣсь не понимаетъ-съ и всѣ очень хотѣли бы понять. И почему, позвольте спросить, васъ не было въ вашей комнатѣ, и какъ вы туда попали-съ? Мои жильцы входятъ въ домъ черезъ двери-съ, такой ужъ у насъ заведенъ порядокъ-съ; а вы вошли вовсе не тамъ, это ужъ вѣрно… И какъ же вы вошли, позвольте спросить? Кромѣ того…

Вдругъ незнакомецъ поднялъ свои руки въ перчаткахъ, сжалъ кулаки, топнулъ и съ такимъ необыкновеннымъ бѣшенствомъ крикнулъ: «Стойте!», что мистрессъ Галль замолчала мгновенно.

— Вы не понимаете, кто я и что я, — проговорилъ медленно онъ. А вотъ я вамъ сейчасъ покажу. Чортъ возьми! Я покажу вамъ!

Онъ поднесъ открытую ладонь къ лицу и отнялъ ее. Середина лица обратилась въ черную яму.

— Вотъ! — сказалъ онъ, сдѣлалъ шагъ впередъ и подалъ что-то мистрессъ Галль, — что-то, что она машинально приняла, углубленная въ созерцаніе его преобразившейся физіономіи. Но вслѣдъ затѣмъ, увидѣвъ, что это было, громко взвизгнула, уронила предметъ, который держала въ рукѣ, и, едва устоявъ на ногахъ, отскочила назадъ. Носъ, — это былъ носъ незнакомца, красный и лоснящійся, — полетѣлъ на полъ, издавая звукъ пустого картона. Вслѣдъ затѣмъ незнакомецъ сдернулъ очки, и у всѣхъ присутствующихъ захватило дыханіе. Онъ сбросилъ шляпу и въ бѣшенствѣ началъ срывать съ себя бинты, но бинты поддались не сразу. Прошла минута томительнаго ожиданія.

— О, Господи! — сказалъ кто-то.

Бинты соскочили.

Хуже ничего совсѣмъ и быть не могло. Мистрессъ Гальь, стоявшая все время разинувъ ротъ и цѣпенѣвшая отъ ужаса, громко взвизгнула при видѣ того, что увидала, и бросилась вонъ изъ дома. За нею слѣдомъ двинулись и остальные. Всѣ ожидали ранъ, увѣчья, опредѣленныхъ ужасовъ, были къ нимъ готовы, и вдругъ ничего! Бинты и парикъ полетѣли черезъ корридоръ въ буфетъ и чуть не задѣли какого-то отскочившаго во-время мальчугана. Давя другъ друга, все общество кубаремъ летѣло съ лѣстницы, и не мудрено: человѣкъ, стоявшій въ дверяхъ и оравшій какія-то безсвязныя объясненія, до воротника пальто представлялъ изъ себя плотную, сильно жестикулирующую фигуру, — а дальше была пустота, полное отсутствіе чего бы то ни было.