Сергей Болотников - Действо

Оттормозить антивирус и отправить его в режим ожидания. Что там у нас новенького?

Ткачеву снова пришло письмо счастья. На этот раз лично на его имя и с подробным указанием адреса. Да еще и подмигивающее, призывно, синим цветом. Гадость какая! Ведь кто-то знакомый старается, наверняка! Найти бы пионера да отсыпать это же письмо в количестве пятисот штук. Будет ему счастье.

С резким хлопком по клавиатуре сетевик отправил письмо следом за червем. Им там вместе не скучно будет.

Очередной подарок явился от сервера статистики - ваш аккаунт стремится к нулю и, ежели не доплатите на следующий месяц, то связь ваша будет там же.

Ладно! С гримасой недовольства Александр прибил и его. Дальше.

Письмо от Fawn. Сразу вспомнился вчерашний день. Чуть дрогнувшей рукой Ткачев раскрыл его и жадно стал вчитываться в черные ровные строчки.

Сегодня она писала по-русски. Без изысков и сложных словофраз. Но смысл этих слов наполнил Александра необузданной радостью, густо перемешанной с волнением.

Она предлагала встретиться! Сама. Взяла инициативу в свои руки! И даже место указанно, совсем не далеко отсюда.

И время. Завтра. В полдень.

-"Я счастлив?" - спросил себя Саня Ткачев - "Похоже, что да!"

Вот оно какое. Счастье.

Оказывается это не только компьютер самого свежего поколения.

"Милая Fawn", - написал сетевик в ответ на письмо - "Я согласен. Но, может быть, мы встретимся сегодня? Посмотри, какой красивый сегодня день за окном!" - он выглянул в окно, там шел мокрый дождь со снегом, и прохожие с натугой торили себе дорогу сквозь холодную полужидкую грязь, - "Это лучший день для встречи, правда! Ведь это действительно чудо, что мы живем с тобой в одном городе. Это не может быть просто так! Ты веришь в судьбу, Фаун?"

И отослал письмо. Оно кануло в сетевые дебри и через пятнадцать минут томительного ожидания вернулось с ответом".

"Паромщик, дружок", - гласило оно - "Будь терпеливее, радость моя, сегодня я никак не могу с тобой встретиться. Подожди до завтра и будешь вознагражден".

Он прочитал и нахмурился. Как-то странно она сегодня писала. Что это сквозит в строках - цинизм? Как-то грубовато.

"Послушай", - напечатал Ткачев, - "Если ты не хочешь, я не буду настаивать. Но давай просто поговорим. Как вчера. Ты знаешь, я нашел в словаре, что означает слово Fawn..."

Они разговаривали еще два часа. А потом прекратили, потому что это стало для Александра Ткачева мучением. Вчерашний разговор ни повторился не в коей мере. Фавн отвечала односложно, больше не пользовалась другими языками и за каждой ее строчкой, почему-то, чувствовалось какое-то тщательно сдерживаемое ехидство.

Он не мог понять, что случилось. Но сегодня было НЕ ТО!

Сказка не хотела повторяться. Ткачев пытался найти этому объяснение. Он говорил, что она, возможно, просто устала, или у нее плохое настроение. Да, в конце концов, чего у них только не может быть у этих женщин!

Лгал самому себе, но Александр, хотя и был сетевиком со стажем, под непрочной броней напускного цинизма оставался полон ничем не замутненного юношеского наива.

Как камень, который лежит себе на дне ручья, созерцает песчинки и, может быть, думает о высоком. А вода, всегда непостоянная и стремительная, как сама жизнь, обегает его со всех сторон, пробегая куда-то дальше, в сокрытые туманами другие страны.

В конце концов, Саня отключил интернет и прислушался к самому себе. Он ощущал смятение. Вроде бы все хорошо складывается, вот только откуда у него ощущение, что его высмеяли.

-Нет! - сказал он себе, - не думай. Просто действуй и все! Может быть, второго такого шанса у тебя не будет.

И все равно оставшийся день превратился в пытку. Александр пытался занять себя, он то входил в сеть, то выпадал в ставший реальным до омерзения мир, и никак не мог найти покоя. Что случилось? Обычные дела перестали приносить радость и моральное удовлетворение. Веселые мелочи перестали казаться чем-то важным. Мысли оборвали всегдашний упорядоченный бег и свили себе новую орбиту вокруг завтрашней предстоящей встречи.

Он хотел идти, и одновременно не хотел.

Фавн, фавн, что ты творишь? Кто ты на самом деле? Он читал о сетевых мошенницах и мошенниках, но никогда не сталкивался с ними в жизни. Или... это все надумки, оправдания обычной трусости?

Минул еще один день, унося с собой покой. Ткачев лег в двенадцать - в детское время. До этого он смотрел телевизор - что не случалось с сетевиком вот уже несколько лет. И слушал, как наверху кто-то с упоением наигрывает "Only You", отчего его то и дело бросало в дрожь.

Проснувшись в десять, Александр Ткачев поднялся с подушки и удивленно осмотрел комнату. Он не помнил, когда вставал так рано? Это было давно, если вообще было.

Компьютер верно ждал своего хозяина, но сегодня ему не светило быть включенным.

Александр почистил зубы. Постоял, привыкая к новым ощущениям. Причесался. Глянул на себя в зеркало и скривился. Неужели он всегда так выглядел?

Наплевать. Он натянул куртку, и покинул скромную свою обитель, в которой безвылазно провел последние две недели. Выходить ему было, в общем то, не зачем. До недавних пор.

Поплутав по извилистым коридорам, он вышел на улицу, провожаемый неприязненным взглядом консьержки (она его считала то ли за наркомана, то ли за сектанта, то ли просто за шизофреника).

Прищурился - низкие тучи, из которых валит снег. Вроде бы уже второй день. Прощай осень, здравствуй белая зима - ты скроешь все дерьмо под искристый покров и на миг прикинешься сказкой.

Декабрь скоро. Может быть и дождя больше не будет. Во дворе игрались пара детей, да стареющий дядька выгуливал собаку - здоровенную, чуть ли не больше его самого, овчарку. Он казался знакомым - вроде бы жил в том же доме. Впрочем, сетевик не знал своих соседей.

Ткачев вздохнул и погрузил кроссовки в полужидкую кашу, состоящую поровну из снега и грязи. Ветер выл, норовил пробраться под одежду и кидал в лицо мокрые тающие еще в воздухе снежинки.

Давно Саня все же не был на улице. Вроде в последний раз на деревьях были листья? Он шагал прочь от своего дома, ежился, поглядывал на часы.

У цветочного киоска сетевик приостановился, глядя на красочные лоскуты выглядывающие из-за стекла. Цветы? Вроде бы это нужно?

-Вам какие, молодой человек? - спросила продавщица, румяная пятидесятилетняя тетка, на которую напрочь не действовало царящее вокруг уныние.

-Красивые, - ответил он, - вы знаете, какие для девушек...

Продавщица рассмеялась, звонко и довольно. И Ткачев был награжден пышным букетом, в котором густо перемешались яркие цвета и незнакомые ароматы. Он вдохнул их запах и ощутил, как на миг закружилась голова.