Михаил Васильев - Искатели

— …Ты-то все за рулем, за баранкой, как раньше говорилось… А у меня суставы совсем стерлись, сколько за жизнь хожено на этих старомодных ногах…

— В ушах то шумит, то свистит. Иногда электроны шуршат, будто горох по железной крыше.

— Уже и память размагничивается… Как у белковых. Этот самый, как его… Склероз.

В голову почему-то пришло, что вот также когда-то летели герои Жюля Верна на воздушном шаре. Платон подумал, что он тоже на какое-то время стал как будто жюль-верновским героем. Еще утром принимал экзамен у незнакомой студентки, получил в банке этот вот портсигар с посланием к нему прадеда, потом хулиганы стреляли в него из старинного автомата, а сейчас, ночью, он уже оказался на другом краю земли, в другом полушарии, вообще, непонятно где.

— Ничего, эта молодежь правильная. — Это были первые слова, которые Платон услышал утром.

— Зачетная молодежь, — говорил Титаныч. — При понятии, надежная. С такими можно за сокровищами ходить. Я сам такой же раньше был, давно… Вот решил вспомнить былое.

"И этот тоже про сокровища"… — с неудовольствием подумал Платон, окончательно просыпаясь.

Из динамиков флаера доносились голоса летящих рядом. Кажется, они устроили игру: кто больше увидит что-нибудь внизу. Конг оказался самым зорким:

— Черепаху вижу. Большую, и плавники у нее большие. Плывет, будто летит.

— А еще чего видишь? — спрашивала Диана.

— Дельфинов вижу.

— Ну, дельфинов везде много.

— А это что? — послышался голос Ахилла. — Забыл, как называются. Лангусты. Или омары.

— Ой, я сама вижу, — доносился звонкий голос Дианы. Ее розовый пузырь стремительно несся над самой водой. — Колонной по дну идут. Маршируют.

— Не наигрались еще, — проворчал Автопилот. — Их бы чем полезным напрячь. У нас в парке один водила рассказывал, вез двоих, таких же молодых, над Маркизовой лужей. Вез, вез, а те, чтоб не платить, на ходу выпрыгнули… Ну что, — отвечал он на вопрос Титаныча. — Подобрало их другое такси.

— Не ушли значит от оплаты? — спросил Титаныч.

— Не удалось.

Сбоку, будто прямо из воды, поднимались старинные небоскребы Гаваны. Сверкали, словно друза кристаллов хрусталя.

Грузовик стал плавно снижаться. Он почему-то задержался, кружил, медленно облетая это место над океаном.

— Я специально свернул немножко, — говорил Автопилот. — Помню, в молодости летал я здесь когда-то…

Наконец, все увидели под прозрачной зеленоватой водой каменные ступени, белую террасу.

— С кладоискателями сюда летал. Тоже сокровища добывал, — продолжал Автопилот. — Золото тогда со дна доставали, — Его крышка с прорезью для монет, похожая на восьмигранную кепку, задребезжала. — С месяц на палубе сидел, искателям помогал. Ох, и насмотрелся я на это золото. Слитки, монета бочками. Вы, молодые, небось, и не видели его никогда.

— Ничего, скоро увидим! — донеслось из динамиков.

— Достают со дна бочки, сундуки, пушки бронзовые, — все рассказывал Автопилот. — Все старое, гнилое, рассыпается, а золото будто новенькое совсем. Словно только отлили, на солнце горит. Вечное. Не то, что мы, — вернулся он к прежнему. — Износимся, заржавеем и на свалке свои дни закончим.

— Недолго осталось, — поддержал его Титаныч. — Да уж, нас не из золота изготовили.

— А я вот мечтаю когда-нибудь зарядить машину полностью и отпустить ее в свободный полет, точно на Север. Пусть летит до конца, пока не упадет где-нибудь во льдах. Чтоб я сам не знал где. Буду лежать там, пока не заржавею до смерти.

Целый день сегодня продолжались эти стариковские разговоры.

— Я уже десятый гарантийный срок тяну, — говорил Титаныч. — Иногда думаешь, что и в этом возрасте жить можно, но и он кончается. Только из-за такой молодежи и держусь — куда они без меня. Они-то и не понимают, на какое дело идут.

Разговор двух железных стариков звучал диссонансом миру снаружи. Им не хотелось верить, видя такой веселый и красивый океан внизу.

— А я вот жалею всех людей, — все продолжал Титаныч. — Все они постареют и умрут, я уже нагляделся на такое.

Флаеры медленно летели над Мексиканским заливом. Под водой отчетливо были видны разбросанные на дне белые квадратные глыбы.

— Все золотого бога искали — статую, — говорил Автопилот. — Так тогда и не нашли, да и искать бесполезно. Нашли бы — все равно не поднять — больно тяжел он. Попробуй такого из-под воды вытянуть.

— Найдем, — заговорил Платон. Кажется, он тоже заразился от молодых оптимизмом. — Сторонники научной школы моего прадеда считают, что статуя, потерянная испанцами — здесь, под нами. На дне этого залива. Впрочем, есть оппоненты, не все с этим согласны.

— А мы на обратном пути прилетим и поглядим, тут ли она, — вмешалась Диана. Ее голос раздался в динамиках. — Убедимся.

Когда они достигли материка, опять стало темнеть. Солнце теперь было большим и оранжевым.

— Вот он, месоамериканский ареал, — сказал Платон.

— Как, прямо в джунгли? — засомневался Автопилот.

— Прямо. Предок сюда велел, — сдержанно ответил Платон.

Наконец, они могли почувствовать землю под ногами. Грузовой флаер сделал несколько кругов над ними:

— Если понадоблюсь, звоните, — послышалось сверху из мегафона. — Скажите: пусть Автопилота из Петербурга присылают. В парке все меня знают.

— Пока, старик!

— До свидания, — Диана замахала в воздухе ладошкой.

Тяжелый параллелепипед в воздухе, теперь с темными иллюминаторами, уже без ненужного света внутри, и прозрачные пузыри за ним потянулись в сторону океана, к горизонту.

Оказывается, на земле уже наступил вечер. Там, вверху, в воздухе это было незаметно.

На костре кипел котелок с компотом из свежих фруктов, а сидящая рядом с ним Диана грызла поджаренный над огнем стебель сахарного тростника. Из глубины леса доносился треск — появились Ахилл и Конг, они прижимали к себе большие гроздья бананов и плоды какао.

— Подозреваю, что это и не джунгли вовсе, а чьи-то сады. Какого-нибудь местного сельхозкооператива, — заговорил Ахилл.

— Вот теперь хоть немного похоже на настоящую экспедицию. — Титаныч с удовольствием оглядел гору мешков.

Они разбили лагерь на берегу озера. Место это было похоже на плоскую, едва выступающую из земли скалу. Сильно неровную, изломанную, с проросшими островками кустов и травы. За озером белела снежная вершина Попакатепетля.

Титаныч наклонился над костром; ругая концентраты, переставлял свои котелки.

Молодежь невдалеке наткнулась на дикобраза, хорошо заметного в сумерках своими пестрыми иголками, и дразнила его. Диана притворялась, что хочет угостить того сахарным тростником. Дикобраз, забившись в ложбинку между двумя камнями, хрюкал и трещал иглами.