Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 4

— Не знаю, — на его лице отразилось некоторое беспокойство.

— Что, если его кто-нибудь купит и вам придется подыскивать новое помещение для своей конторы?

— Арендный договор не так-то легко разорвать, мистер Коннер.

Я усмехнулся.

— …а кроме того, — продолжил я, — вдруг местная Адвокатская Коллегия решит поподробнее изучить вашу деятельность?

Он вскочил на ноги.

— Вы сошли с ума!

— Вы действительно так думаете? Я ведь не знаю, в чем вас будут обвинять. — Я сделал небольшую паузу. — Пока не знаю. Однако вы же понимаете, что любое расследование само по себе может доставить массу хлопот. А кроме того, снять новое помещение не так-то просто… Ну как?

Я очень не люблю добиваться своей цели таким образом, но времени у меня было в обрез.

— Так вы все еще думаете, что я сумасшедший? Вы действительно в этом уверены? — нанес я последний удар.

Дюбуа молчал.

— Нет. Не уверен, — произнес он наконец мрачным тоном.

— Ну тогда, если вам нечего скрывать, может быть, вы расскажете мне об этом деле? Меня ведь не интересуют ваши профессиональные секреты, просто расскажите, каким образом вы должны были осуществить продажу дома. Меня удивляет, что Рут не оставила письма или чего-нибудь в этом роде.

Он откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на меня сквозь сигаретный дым.

— Все переговоры велись по телефону…

— Ее ведь могли накачать наркотиками, припугнуть в конце концов…

— Глупости, кому это надо? — воскликнул Дюбуа. — Не понимаю, что вам до всего этого?

— Я же сказал, она мой старый друг.

Он испуганно моргнул: кое-кто до сих пор помнил, что за человек был одним из старых друзей Рут Лэрис.

— Кроме того, — продолжил я, — недавно я получил от нее письмо, в котором была просьба срочно приехать по важному делу. Я приехал, но не нашел ни ее, ни письма. Даже нового адреса нет. Может, это чья-то грязная шутка? В любом случае мне нужно ее разыскать, мистер Дюбуа.

Конечно, он был не слепой и представлял, сколько должен стоить, например, мой костюм. К тому же в моем голосе, пожалуй, еще остались властные нотки, выработанные в течение долгих лет, когда отдавать приказания было моим основным занятием. Во всяком случае, он не собирался звонить в полицию.

— Все переговоры велись по телефону, иногда по почте, — сказал он. — И я, честное слово, не знаю, где сейчас находится мисс Лэрис. Просто она сказала, что покидает город, и попросила продать дом со всей обстановкой, а деньги поместить на ее счет в банке. Я согласился обо всем позаботиться, а продажу дома поручил компании «Солнечный дождь».

Адвокат посмотрел в окно, потом снова на меня.

— Кроме того, она действительно оставила письмо для некоего лица. Но это не вы. Если же в течение тридцати дней письмо не будет востребовано, то я должен отослать его по указанному там адресу.

— Могу ли я узнать имя этого лица?

— К сожалению, сэр, я не могу вам его раскрыть.

— Будьте добры, — попросил я, позвоните по телефону в Гленкой — номер 73-737-373 и попросите к телефону лично Доменика Малисти — директора «Нашего Объединения» на этой планете. Назовите себя и скажите ему следующее: «Бе-бе, я — черная овечка», затем попросите его установить личность Лоуренса Джона Коннера.

Дюбуа проделал все, как я сказал, затем повесил телефонную трубку, встал, подошел к маленькому, встроенному в стену сейфу, достал конверт и протянул его мне. Конверт был запечатан, а сверху было надписано: «Фрэнсису Сандоу».

— Благодарю вас, — произнес я и вскрыл конверт.

Мне с трудом удалось взять себя в руки, когда я увидел содержимое конверта. Там были новая фотография Кати в другом ракурсе, на другом фоне; фотография Рут, чуть постаревшей и пополневшей, но все еще привлекательной, и записка.

Записка на пейанском. Приветствие, обращенное ко мне, которое сопровождалось маленьким условным знаком. Обычно таким знаком в священных текстах обозначался Шимбо-Громовержец. Послание было подписано именем «Грин-Грин»[3], а рядом стоял знак Белиона.

Я был сбит с толку. Во-первых, очень многие знают личности Имя-носящих. А во-вторых, Белион, насколько мне известно, не принадлежал к числу двадцати семи ныне живущих пейанских богов, поскольку никто не носил его Имя. Считалось, что Белион — заклятый враг Шимбо. Жил он под землей и был богом огня. Периодически они с Шимбо вступали в яростную схватку, заканчивавшуюся гибелью одного из них. И после нового возрождения все опять повторялось.

Я внимательно прочитал записку. В ней говорилось следующее:

Ищи своих женщин на Острове Мертвых. Боджис, Данго, Шендон и карлик ждут тебя там же.

Дома, на Вольной, у меня остались объемные фото Боджиса, Данго, Шендона, Ника-карлика, леди Карль (ее они тоже, наверное, посчитали «моей женщиной») и Кати. Это были те снимки, которые позвали меня в дорогу. И вот теперь они захватили Рут.

Но кто «они»?

Сколько я ни старался, но вспомнить что-нибудь об имени «Грин-Грин» мне так и не удалось. Однако что такое Остров Мертвых, я-то знал!

— Благодарю вас, — еще раз произнес я.

— Что-нибудь не так, мистер Сандоу?

— Да, — сказал я, — но я все улажу сам. Не волнуйтесь, вас это уже не касается. И пожалуйста, забудьте мое имя.

— Как вам угодно, мистер Коннер.

— Прощайте.

— Всего хорошего.

Приехав в свой дом на улице Нуаж, я прошел по комнатам, внимательно все осмотрев. Особенно тщательно я проверил спальню Рут.

Вещи лежали на своих местах. В гардеробе висела ее одежда, остались нетронутыми всякие мелочи, которые люди обязательно берут с собой, переезжая на новую квартиру.

Было несколько странно бродить по дому, который стал тебе уже совсем чужим, но время от времени натыкаться на знакомые предметы: антикварные часы, разрисованную ширму, инкрустированный портсигар… Все это напомнило мне о Времени, которое самым причудливым образом перемешивает старое и новое, предметы, которые вы любили, и те, что не значили для вас ровным счетом ничего. Память продолжает хранить давно, казалось, забытые образы, и когда вы вновь оказываетесь там, где не были черт знает сколько лет, воспоминания внезапно захлестывают вас, заставляя все переживать заново.

Вот что творилось в моей душе, пока я искал хоть какой-нибудь намек на то, что здесь могло произойти. Время шло, каждая вещь, каждый укромный уголок дома были подвергнуты самому тщательному осмотру. И наконец мысль, впервые пришедшая мне в голову лишь в конторе Дюбуа, хотя смутные подозрения не покидали меня с той самой минуты, как я получил первую фотографию, встала передо мной во всей очевидности. Мысль, родившаяся в моем мозгу и прошедшая сквозь мое нутро, вернулась обратно в мозг, усиленная тысячекратно.