Лоис Буджолд - Танец отражений. Память

Уладив еще несколько административно-финансовых вопросов, они закончили совещание. Майлз настоял на том, чтобы зайти повидать Азиза и только потом забрать двоих выздоравливающих.

— Он не узнает вас, — предупредил доктор Арагонс, когда они входили в палату.

— Ничего.

На первый взгляд Майлз решил, что Азиз не выглядит так, что краше в гроб кладут, несмотря на уродливую больничную рубаху. Цвет лица у него был хороший, но он лежал, запутавшись в одеялах, худой и равнодушный. У кровати были подняты боковины, неприятно напоминая колыбель или гроб. Куин встала у двери, скрестив руки. У нее тоже больницы и восстановительные центры сидели в печенках.

— Аззи, — мягко окликнул Майлз, наклоняясь к нему. — Аззи, ты меня слышишь?

Взгляд Азиза на мгновение остановился на нем.

— Я знаю, что ты меня не узнаешь, но потом, может быть, ты об этом вспомнишь. Ты был хорошим солдатом, умным и сильным. Ты не подвел своих товарищей во время катастрофы. У тебя была та собранность, которая спасает жизни окружающим… — «Но не тебе самому». — Завтра тебя переведут в другую больницу, где тебе помогут выздоравливать дальше. — «Среди незнакомых людей. Опять незнакомых». — О деньгах не беспокойся. Я устрою так, чтобы их у тебя было столько, сколько нужно. — «Он не знает, что такое деньги». — Я буду время от времени справляться о тебе, — пообещал Майлз. Кому он это обещал? Азизу? Азиза больше нет. Себе самому? Голос его звучал все тише и тише.

Слуховая стимуляция заставила Азиза забиться и издать громкий бессмысленный стон. Даже сквозь фильтр надежды Майлз не смог воспринять это как попытку общения. Одни только животные рефлексы.

— Всего доброго, — прошептал он и ушел, на мгновение остановившись в коридоре, чтобы справиться с дрожью.

— Зачем ты это себе устраиваешь? — резко спросила Куин.

— Во-первых, он фактически умер за меня, — он попытался говорить непринужденно, — а во-вторых, разве ты не чувствуешь определенную навязчивую потребность смотреть в лицо тому, чего ты боишься сильнее всего?

— А ты сильнее всего боишься смерти? — с любопытством спросила она.

— Нет. Не смерти. — Он потер лоб, медля с ответом. — Потери разума. Всю жизнь мой план заключался в том, чтобы заставить принимать вот это, — он провел рукой по всей длине своего тела, — потому, что я — сообразительный маленький подонок и могу перехитрить любого противника и доказать это сколько угодно раз. Без мозгов… — «Без мозгов я ничто». Он выпрямился, справляясь с болезненным напряжением, пожал плечами и кривовато улыбнулся. — Пошли, Куин.

После Азиза общаться с Дурэмом и Вайфиан было легко. Они могли ходить и говорить — пусть запинаясь, а Вайфиан даже узнала Куин. Они привезли их в космопорт на арендованной машине, и Куин несколько смягчила свой обычный агрессивный стиль вождения. Там Майлз посадил Дурэма рядом с товарищем-пилотом, и к концу перелета Дурэм вспомнил не только имя этого человека, но и некоторые приемы пилотирования. Майлз передал обоих выздоравливающих медтехнику, встретившему их в коридоре стыковочного узла, и тот увел их в лазарет, чтобы они могли лечь после путешествия. Майлз проводил их взглядом и почувствовал себя немного лучше.

— Недешево, — заметила Куин.

— Да, — вздохнул Майлз. — Затраты на реабилитацию — значительная доля медбюджета. Возможно, мне придется приказать бухгалтерии разделить их, чтобы медицина не оказалась в загоне. Но что ты хочешь? Мои люди проявляют безмерную верность — я не могу их предавать. Кроме того, — он мимолетно ухмыльнулся, — платит-то Барраярская империя.

— Мне показалось, что на брифинге твой шеф из Службы безопасности был недоволен твоими счетами.

— Иллиану приходится объяснять, почему каждый год из его бюджета исчезает сумма, на которую можно экипировать небольшую армию. Некоторые имперские ревизоры склонны обвинять его в неэффективной организации работы.

Дендарийский пилот, отключив системы катера, вышел в коридор, закрыв за собой люк. Он кивнул Майлзу.

— Пока я ждал вас в порте Бошен, сэр, я услышал в местных новостях короткое сообщение, которое может вас заинтересовать. Здесь, на Эскобаре, это только короткое маловажное сообщение.

— Ну, сержант Лажуи, — вопросительно приподнял бровь Майлз.

— Цетагандийцы только что объявили, что уходят с Мэрилака. Они называют это… как там… «В связи с огромным прогрессом в культурных связях мы передаем внутренние вопросы местной полиции».

Майлз торжествующе сжал кулаки.

— Другими словами, они бросили свое марионеточное правительство! Ха! — Он несколько раз подпрыгнул на одной ножке и хлопнул Куин по плечу. — Слышала, Элли! Мы победили! Я хочу сказать — они победили, мэрилаканцы!

«Наши жертвы оправданны…»

Он сглотнул комок в горле, чтобы не разрыдаться или не устроить еще какой-нибудь дури.

— Сделайте одолжение, Лажуи. Передайте это по флоту. Скажите им: «Вы, ребята, хорошо поработали». А?

— Есть, сэр. С удовольствием.

Сияющий пилот отдал честь и поспешил исполнить приказ.

Майлз торжественно улыбнулся.

— Видишь, Элли! То, что только что приобрел Саймон Иллиан, все равно обошлось бы дешево, заплати он хоть в тысячу раз больше. Полномасштабное цетагандийское вторжение сначала замедлено, потом приостановлено, потом дезорганизовано — и, наконец, разбито! — И яростно прошептал: — И это сделал я!

Куин тоже улыбалась, но несколько иронично.

— Это прекрасно, но, если я правильно поняла подтекст, барраярская Служба безопасности хотела, чтобы цетагандийская военщина втянулась в партизанскую войну на Мэрилаке. На неопределенно долгое время. Отвлекая цетагандийцев от барраярских границ и п-в-туннелей.

— Они это нигде не записали, — ощерился Майлз. — Саймон сказал только: «По мере возможности помогай мэрилаканцам». Именно так и был сформулирован его приказ.

— Но тебе же прекрасно известно, чего он хотел!

— Четыре кровавых года — больше чем достаточно. Я не предал Барраяр. И никого не предал.

— Ага? А если Саймон Иллиан настолько хитроумнее тебя, то каким образом прошел все-таки твой вариант? Майлз, когда-нибудь у тебя закончатся все отговорки — и что ты тогда будешь делать?

Он улыбнулся и покачал головой, отказываясь отвечать.

Майлз как на крыльях летел к своей каюте на «Триумфе». Оглянувшись, чтобы убедиться, что вокруг никого нет, он обнял и поцеловал Куин — крепким поцелуем, которого им должно было хватить надолго, — и она ушла к себе. Он вошел в каюту, и за ним со вздохом сомкнулись двери, эхом повторив его собственный вздох. Снова дома.