Роберт Хайнлайн - Марсианка Подкейн

Ничего себе!

На конверте было напечатано:

«Мисс Подкейн Фриз,

пассажиру КК „Трайкорн“.

Вручить на борту корабля».

Вот поганец! Еще и письма мои перехватывает! От ярости у меня так задрожали руки, что я едва смогла открыть конверт. Конечно, он был уже распечатан, что разозлило меня еще пуще. Вне себя, я вытащила письмо и прочла.

Всего девять слов.

«Привет, Под. Опять ты, я гляжу, за мной шпионишь».

Почерк — Кларков.

Я так и замерла от изумления. Опять! Опять он меня одурачил — и как!

Если три человека на всем белом свете могут заставить меня почувствовать себя безнадежной дурой, то двое из этих троих — Кларк.

За спиной раздалось:

— Кхе-кхе!

Я обернулась. В дверях, которые я, кстати, за собой запирала, стоял Кларк и улыбался во всю физиономию.

— Привет, сестренка! Чего ищешь? Может, помочь?

Я не стала тратить времени и доказывать, что никакого пуха на моем рыльце нет, а просто спросила:

— Кларк Фриз, что вы протащили на борт в моем багаже?

Он, как обычно, прикинулся круглым дурачком. Да, после таких штучек самый спокойный из педагогов бегом к психотерапевту побежит!

— Бог с тобой, Под, о чем это ты?

— Сам отлично знаешь! Что ты протащил на борт в моем багаже?

— А! — лицо его засияло ярче солнышка. — Ты про те два кило звездной пыли? Сестренка, да забудь ты об этом, за-ради господа! Не было никакой звездной пыли, я просто инспектора хотел разыграть. Я думал, ты поняла…

— Ни про какие не про «те два кило»! Я говорю о вещи, по меньшей мере кило на три, которую ты спрятал в моем чемодане!

Он скроил озабоченную мину.

— Под, с тобой все нормально?

— Аааааах ты, п-паршивец! Кларк Фриз, прекратите морочить мне голову! Ты отлично знаешь, о чем я говорю! На центрифуге я с багажом весила на три килограмма больше, чем должна была, — почему?

Взгляд его стал раздумчиво-сочувствующим.

— Да, я замечал, что ты немного поправилась. Малость растолстела — только сказать стеснялся. Наверное, ты слишком много ела перед полетом. А зря. Девушка, которая не следит за своей фигурой… Что же из нее с возрастом получится? Говорят, ничего хорошего.

Тут уж я себя почувствовала — глупее некуда. Будь у меня в руках вместо конверта что-нибудь тупое и тяжелое, я бы этому паршивцу дала по мозгам… Кто-то утробно зарычал… Батюшки, да это же я рычу!

— Где письмо из этого конверта?

— Да вот же, — удивился Кларк, — в той руке у тебя!

— И все? Больше там ничего не было?

— Нет, только от меня тебе записка. А разве плохо? По-моему, очень даже к месту. Я же знал, что ты ее при первой же возможности найдешь, — он усмехнулся. — Если захочешь пошарить в моих вещах, так предупреждай. Я тебе помогу… Я иногда испытываю кое-какие штуки — может получиться неприятность. Так обычно и случается с не очень умными людьми, которые суют руки куда попало без спросу. Ты же не хочешь, чтобы с тобой какая-нибудь ерунда приключилась?

Ну что тут скажешь? Я бросилась в свою спальню, заперла дверь и разревелась.

Потом пришла в себя и привела в порядок лицо. Я — человек трезвомыслящий и всегда отдаю себе отчет, когда побеждена. Значит, с Кларком об этом деле больше не стоит говорить.

А что же делать? Пойти к капитану? Я знала его уже довольно хорошо: самые смелые полеты его фантазии не заходили дальше очередного курсового вычисления. Сказать ему, мол, брат протащил на борт черт знает что, и поэтому следует обыскать сверху донизу весь корабль, потому что в Кларковой каюте этого черт знает чего нет? Тогда ты будешь трижды дурой, Подди. Во-первых, капитан тебя высмеет, во-вторых, маме с папочкой мало не будет, если Кларк попадется на контрабанде.

Рассказать обо всем дяде Тому? Он может не поверить. А если поверит, может самолично пойти все к тому же капитану, и результат выйдет — хуже некуда.

Значит, к дяде Тому тоже ходить не стоит — по крайней мере пока. Лучше уж буду держать глаза и уши открытыми и попробую разгадать эту загадку сама.

В любом случае, я не собиралась тратить много времени на Кларковы грешки — если таковые, надо быть объективной, действительно имеют место. Я в первый раз летела на настоящем космолете — то есть, пребывала на полпути к цели — и многое должна была усвоить и сделать.

Кстати, забавная штука — рекламные проспекты, они, конечно, не лгут, однако и не дают всей информации.

Вот, например, фраза прямо из текста роскошного буклета «Трайкорна»: «…романтика дней Марсополиса, города, более древнего, чем само Время, экзотика ночей под мчащимися в небе марсианскими лунами…»

Что же получится, если это все перевести на нормальный, повседневный язык? Я родилась в Марсополисе и люблю его, однако романтики в нем не больше, чем в бутерброде без варенья. Новая его часть, где живут люди, строилась не ради романтики, а для дела. Что касается развалин снаружи, которые, кстати, марсиане никогда не называли Марсополисом, то папочка с прочими «высоколобыми» уже позаботился, чтобы все хоть сколько-нибудь ценное закрыли от туристов — их ведь хлебом не корми, а дай эрудицию свою показать на чем-нибудь, помнящем еще те времена, когда каменный топор был сверхоружием. Кроме того, марсианские развалины для человека не красивы, не живописны, не впечатляют. Чтобы оценить их по достоинству, лучше прочесть книжку вроде папочкиной «Иные пути» (рекомендую!), с иллюстрациями, диаграммами и простыми, понятными объяснениями.

К вопросу об «экзотических ночах». Всякому, кто полезет наружу после захода Солнца без крайней на то надобности, срочно нужно провериться у психиатра. Я лично видела Фобос и Деймос ночью ровно два раза, ни разу — по своей воле, и мне тогда было не до «мчащихся в небе лун» — там так холодно, что только и думаешь, как бы не замерзнуть до смерти.

Все эти рекламные проспекты так же дотошно точны, как и фальшивы, — в том, что касается собственно космических кораблей. Ну да, «Трайкорн», спору нет, настоящий дворец, могу поручиться. Он — действительно чудо инженерии; еще бы, такая роскошная, комфортабельная громадина — да еще, извиняюсь, «мчится по небу»!

А вот фотографии из проспектов…

Ну, вы понимаете, о чем я — цветные объемные картинки со множеством симпатичных парней и девушек, весело болтающих, играющих во что-нибудь в уютных холлах, танцующих в танцзале — или виды «типичной каюты».

Каюты-то действительно точно такие, как на фото. Просто фотографировали в таком ракурсе и таким объективом, что они кажутся раза в два больше. Но вот симпатичных, веселых молодых людей с нами на борту не было! Сильно подозреваю, что для рекламы снимались профессиональные фотомодели.

В нашем рейсе всех молодых и симпатичных, как те, на фото, можно было пересчитать по большим пальцам одной руки. А типичными нашими спутниками были богатые вдовушки с Земли, оставившие на время заботы о правнуках, чтобы в первый раз попутешествовать в космосе. Похоже, и в последний — они не уверены, что получают от этого удовольствие.

Ей-богу, правда! Все наши попутчики — точно из гериатрической клиники сбежали. Честно, я не потешаюсь над стариками; сама ведь когда-нибудь такой же стану, если доживу. Осталось примерно 900 000 000 вдохов-выдохов, без учета тяжелых физических упражнений. Старость, судя по дяде, может принести почет и уважение, но сама по себе не награда, а скорей неизбежность — такое с каждым может случиться, хочет он того или нет. Как на банановой кожуре поскользнуться.

Надо сказать, я уже малость устала от того, что молодость здесь воспринимается прямо как преступление.

И наши типичные спутники-мужчины примерно таковы же, только их меньше. Они, в отличие от дам, не смотрят сквозь меня, а, наоборот, пытаются иногда шлепнуть, как бы «по-отечески». Мне это ужасно не нравится, я таких штучек изо всех сил стараюсь избегать, но сплетен обо мне все равно уже полно.

Вряд ли стоило так удивляться, что «Трайкорн» — просто приют для престарелых богачей, но, признаться, об экономической стороне жизни я не очень хорошо осведомлена.

«Трайкорн» дорог, и даже очень, и нам с Кларком не видать бы его, как своих ушей, не загони дядя в угол доктора Шенштейна. Сам-то дядя мог бы себе такое позволить, но он как раз подпадает под вышеупомянутую категорию — если не по характеру, то по возрасту. А вот мама с папочкой собирались брать билеты на «Уондерласт» — дешевый грузовоз, дрейфующий по «экономичной» траектории. Родители у нас не бедные, но и богатыми тоже никогда не станут — еще бы, пятерых детей им предстоит вырастить и выучить.

А кому же по карману путешествие на лайнере класса люкс? Престарелым богатым вдовам, семейным парам с солидной пенсией да большим шишкам, чье время так дорого, что их фирмам дешевле оплачивать такие расходы на командировки. Все остальные — исключения, только подтверждающие правило.