Джеймс Хоган - Кодекс жизнетворца
- Там написано Мигель, - сказал со своего места Замбендорф.
- Он прав! - Джексон сделал удивленный жест, приглашая зрителей разделить свое благоговение. Он посмотрел на Замбендорфа, потом протянул бумажник Мигелю. - Откуда вы, Мигель? - спросил он.
Мигель наконец обрел способность говорить.
- Из Мексики... я здесь в отпуске с женой и сыном... Да, это мой бумажник, мистер Джексон. Спасибо. Он бросил нервный взгляд в сторону Замбендорфа и торопливо пошел назад, на свое место.
- С днем рождения, Мигель! - сказал ему вслед Замбендорф.
Мигель остановился, повернулся и удивленно взглянул на него.
- Разве у вас сегодня не день рождения? - спросил Джексон. Мигель покачал головой.
- На следующей неделе, - объяснил Замбендорф. Мигель шумно глотнул и остальное расстояние до своего места преодолел бегом.
- Ну, как вам это понравится! - воскликнул Джексон, широко разводя руки, а аудитория откликнулась продолжительными аплодисментами и одобрительными выкриками. Замбендорф за Джексоном отпил воды из стакана и позволил атмосфере еще больше накалиться. Он мог бы добавить, что неизвестный благодетель, отдавший администрации бумажник, вынув его из кармана Мигеля, тоже обладал смуглой кожей - это был армянин, - но такое сообщение ухудшило бы впечатление.
Теперь аудитория готова. Аппетит ее разгорелся, и она хотела новых чудес. Замбендорф встал со своего места и прошел вперед, а Джексон инстинктивно отодвинулся в сторону, превратившись в зрителя: теперь это полностью шоу Замбендорфа. Замбендорф поднял руки; аудитория снова стихла, на этот раз тишина была напряженной и выжидательной.
- Я много раз повторял, что то, что я делаю, совсем не волшебство, сказал он; его звучный голос гулко отдавался в студии. - Это есть у всех. Я вам покажу... В данный момент я посылаю вам в мозг представление о цвете - всем вам - обычный цвет. Раскройте свое сознание... Видите? - Он посмотрел в камеру, которая его снимала. - Расстояние не имеет значения. Вы все, кто смотрит наше шоу дома, вы тоже можете присоединиться к нам. Сосредоточьтесь на представлении о цвете. Исключите все остальное из мыслей. Что вы видите? - Он повернул голову из стороны в сторону, подождал и воскликнул: - Желтый! Это желтый цвет! Кто из вас его видел? - Примерно четвертая часть собравшихся подняла руки.
- Теперь число! - сказал Замбендорф. Лицо его излучало возбуждение. Число между десятью и пятьюдесятью, обе цифры нечетные, но разные. Например пятнадцать... но одиннадцать не подойдет, потому что обе цифры одинаковые. Да? Теперь... думайте! Чувствуйте! - Он закрыл глаза, поднес сжатые кулаки к вискам, подержал их так секунд пять и объявил: - Тридцать семь! - На этот раз примерно треть рук поднялась вверх под хор "ох!" и "ах!", и впечатление было еще более сильным. - Наверно, кое-кого я смутил, - сказал Замбендорф. - Я хотел сказать тридцать пять, но в последний момент изменил намерение и... - Он остановился, так как примерно еще половина зрителей подняла руки; вообще все собравшиеся восторженно размахивали руками. - О, очевидно, кое-кто из вас это уловил. В следующий раз мне нужно быть определенней.
Но никто уже не упрекал его в этой небрежности: у всех складывалось впечатление, что они участвуют в абсолютно необычном и чрезвычайно значительном событии. Неожиданно всем показалось, что любые жизненные неприятности и проблемы могут быть решены очень просто: нужно только пожелать, чтобы они не существовали. Каждый может постигнуть эту тайну, она доступна всем. Неизбежное становится более приемлемым, недостижимое делается тривиальным. Нет больше одиночества и беззащитности. Учитель поведет их. Они пойдут за ним.
- Кто здесь Алиса? - спросил Замбендорф. Ответило несколько Алис. Из города на дальнем западе... на берегу, - уточнил он. Одна из Алис оказалась из Лос-Анжелеса. Замбендорф увидел неизбежное бракосочетание, в котором участвует кто-то из членов ее семьи - ее дочь. Алиса подтвердила, что ее дочь в следующем месяце выходит замуж. - Вы много о ней думаете, сказал Замбендорф. - Поэтому я так легко уловил. Ее ведь зовут Нэнси?
- Да... Да, Нэнси. - Взрыв аплодисментов.
- Я вижу океан. Ее жених моряк?
- Он служит во флоте... на подводной лодке.
- Он инженер?
- Нет, штурман... Но, наверно, тут и инженерные знания нужны.
- Совершенно верно. Благодарю вас. - Длительные аплодисменты.
Замбендорф рассказал об успешной сделке, заключенной этим утром торговцем одеждой из Бруклина, после некоторых колебаний сообщил телефонный номер и профессию рыжеволосой молодой женщины из Бостона и правильно назвал счет футбольного матча, в котором участвовали два парня из второго ряда в прошлый четверг.
- Вы тоже можете это! - настаивал он, его звучный голос без микрофона разносился по всей студии. - Я вам покажу.
Он прошел к краю сцены и смотрел прямо вниз, а за ним Джексон на доске записывал цифры.
- Сосредоточьтесь на первой цифре, - сказал всем Замбендорф. - Все вместе. Теперь посылайте мне мысль... Думайте... Так лучше... Три! Я вижу три! Теперь следующая цифра... - Он правильно определил семь цифр из восьми. - Вы хорошо поработали, очень хорошо. Попробуем что-нибудь потруднее.
Он достал заранее подготовленный черный бархатный мешок и предложил Джексону и нескольким зрителям проверить, что он непрозрачный и в нем нет отверстий. Потом повернулся спиной и позволил Джексону одеть себе на голову мешок как повязку на глаза. Затем, под руководством Замбендорфа, Джексон молча указал на женщину из числа зрителей, а женщина выбрала среди своих вещей одну и высоко подняла, чтобы все могли видеть. Это оказалась зеленая ручка. Потом она указала на другого зрителя, мужчину, сидевшего от нее в пяти рядах дальше от сцены, и тот повторил эту процедуру. Он поднял часы на серебряном браслете, и так продолжалось и дальше. Джексон записывал предметы у себя на доске. Потом отвернул доску от зрителей и Замбендорфа и сказал, что можно снимать повязку.
- Помните, я рассчитываю на всех вас, - сказал Замбендорф. - Вы все должны помочь мне достичь успеха. Теперь первый предмет - думайте о нем, представляйте его себе. Теперь шлите мне... - Он нахмурился, сосредоточился и указал на свой лоб. Аудитория удвоила усилия. К ней присоединились сидящие дома зрители. - Писать... это имеет отношение к письму, - сказал наконец Замбендорф. - Ручка! Теперь цвет. Цвет... зеленый! Я увидел зеленый цвет. Вы посылали зеленый? - К тому времени, как он правильно назвал пятый предмет, аудитория была вне себя.
Закончил Замбендорф тем, что показал всем сплошной металлический стержень примерно в два фута длиной и свыше дюйма толщиной. Джексон не смог его согнуть, не смог ни один из трех зрителей.
- Но сила мозга побеждает материю, - провозгласил Замбендорф. Он попросил Джексона подержать прут, потом легко коснулся его центра пальцем. - Здесь потребуются совместные усилия, - сказал Замбендорф. - Всех здесь и всех дома. Я хочу, чтобы вы все сосредоточились на сгибании. Думайте: сгибайся. Говорите: сгибайся! Сгибайся! - Он взглянул на Джексона и кивнул, произнося это слово.
Джексон понял и начал дирижировать рукой.
- Сгибайся! Сгибайся! Сгибайся! Сгибайся!... - повторял он, голос его становился все громче и настойчивей.
Постепенно это слово подхватила вся аудитория.
- Сгибайся! Сгибайся! Сгибайся! Сгибайся! - Замбендорф повернулся к зрителям и широко развел руки. Глаза его горели в свете юпитеров, зубы сверкали белизной. - Сгибайся! Сгибайся! Сгибайся! - Он положил руку на прут. Джексон ахнул и широко раскрытыми глазами смотрел на сгибающийся стержень. Замбендорф взял у него стержень и высоко поднял его одной рукой, торжествующие глядя на зрителей, Стержень продолжал сгибаться под гром тысячи голосов. Слышались женские крики. Некоторые побежали по проходу к выходам. Бородатый человек с орлиным профилем, держа в руках открытую библию, поднялся на сцену, обвиняюще указал на Замбендорфа и начал читать что-то неразличимое в общем гуле, пока работники службы безопасности не схватили его.
Зритель из Делавера пытался пробиться через забитые каналы Эн-Би-Си, чтобы сообщить, что его алюминиевый стул согнулся в тот момент, как Замбендорф приказал стержню согнуться. У другого в это время перегорело освещение. В Вайоминге в курятник ударила молния. В Алабаме загорелась стиральная машина. У восьми человек случились сердечные приступы. Часы в Калифорнии пошли в обратном направлении. У двух беременных произошли выкидыши. В Теннеси остановился ядерный реактор.
В контрольной комнате за студией один из видеоинженеров изумленно и недоверчиво смотрел на экран монитора.
- Бог мой! - сказал он технику, который в соседнем кресле жевал бутерброд с тунцом. - Да если бы он велел им отдать ему все их деньги, сорвать одежду и бежать за ним в Китай, знаешь что, Чет? Они бы сделали это.
Чет, продолжая жевать, обдумал его слова.
- Или на Марс, может быть, - ответил он после долгого задумчивого молчания.
