Ли Киллоу - Разделённый дом

Ли Киллоу

Разделённый дом

Аманда Гейл и Селена Рэнделл приехали в Эвентин во время осеннего затишья, когда последние летние постояльцы вернулись к своей работе в город или же последовали за солнцем на юг, а время любителей зимнего отдыха с лыжами и коньками еще не наступило. В Эвентине едва заметили их приезд и, если бы моя девушка не уехала на этюды с художниками, я бы обратил на них внимания не больше, чем на обычных клиентов. Теперь я часто не сплю по ночам, жалея, что она не выбрала другого агента по недвижимости или другое время посещения Эвентина. Но, к несчастью, в эту унылую осень, когда Аманда появилась в моей конторе, я был совсем один.

— Мэттью Гордон, — спросила она мягким, нерешительным голосом. Я запомнил этот голос по последним выборам, воспевающим сенаторские добродетели ее отца.

— Я — Аманда Гейл. Вы получили мою телеграмму?

— Да, — кивнул я. Я узнал ее по фотографиям, но ни одна из них не могла изобразить ту, что стояла передо мной. Во-первых, она была выше, чем я думал — почти моего роста. Но не это главное — ее лицо светилось, что придавало ей сходство с мадонной эпохи Возрождения. Это впечатление усиливали медные волосы, уложенные в высокую прическу, и платье с завышенной талией, какие носили во времена Регентства.

— У Вас большая свита?

— Я приехала одна.

Сквозь ресницы я разглядел теплый блеск ее золотых глаз.

Я снова кивнул, но мне было непонятно, каким образом Аманда Гейл может считать себя одинокой. Скандальный развод ее родителей — бывшей олимпийской бегуньи Маргот Рэнделл и сенатора Чарльза Гейла — не только искалечил детство Аманды, но и повредил ее психику. Пять лет назад, когда Маргот погибла в авиакатастрофе и Аманда вынуждена была все время проводить в Вашингтоне, выяснилось, что в Аманде Гейл жили два человека: Аманда Гейл и другой, называющий себя Селеной Рэнделл. Это открытие и решение оставить все как есть сделали их любимым объектом сплетен и пересудов.

— Сенатор Моран сказал, что я могу жить здесь инкогнито. Это правда? — спросила Аманда.

— Совершенно верно. У нас слишком много богатых и известных посетителей. Отелей и общественного транспорта у нас нет. Кабельный поезд из Гэйтсайда — единственная связь с внешним миром. Есть, правда, самолеты. Но они все стоят на частных аэродромах своих владельцев. Так что ни репортерам, ни просто любителям скандальных историй сюда не добраться.

Она улыбнулась:

— Замечательно.

Улыбка тоже была замечательной. Исходящее от нее сияние стало ослепительным.

— Мой автомобиль на улице. Я покажу Вам, что мы можем предложить клиенту.

Я достал длинный список владельцев, желающих сдать свои домики на зиму. Они были разбросаны по всему городу — в центре у торговой площади, в лесу, по берегам обоих озер — Лунного и Солнечного. Объясняя Аманде удобства разных районов, я помог ей сесть в машину и отсоединил автомобиль от заправщика. Лунное озеро полностью замерзало зимой, образуя великолепный шестнадцатикилометровый каток, в то время, как теплые течения, питающие Солнечное, поддерживали температуру его воды не ниже 35 градусов, позволяя купаться в нем круглый год.

— Я не плаваю, но все же предпочитаю горячую воду льду, — ответила Аманда. Мы подъехали к маленькому домику «Аполлон-43» на пологом берегу Солнечного озера. По своим размерам он вполне устраивал одного жильца. Вокруг по периметру шла веранда, от задней стены к берегу вели ступени. Белая прибрежная полоса, уходящая в бесконечность, привела Аманду в такой восторг, что будь на моем месте члены городского муниципалитета, они сочли бы огромные затраты по перевозке этого белого песка из дальней системы и уничтожению природного накренившегося берега полностью оправданным.

Следующую из этих замечательных улыбок вызвало внутреннее убранство домика. Когда она проходила от кухни до камина и повернулась, чтобы осмотреть верхнюю спальню, на ковровом покрытии отпечатался бледно-желтый след ее ноги, отличный по цвету от самого покрытия. Она удивленно посмотрела и засмеялась. Потом провела рукой по спинке стула, спинка покрылась пастельными зелеными и желтыми пятнами.

— Полисенситивы, я не видела их с детства. — Аманда присела на стул. По мере того как новый цвет заполнял все пространство, изменялись и очертания предметов — контуры стали расплывчатыми, округлились.

— Как это мило.

Земные и звездные полисенситивы были созданы искусственно, для наилучшего соответствия внешней среды настроению человека, его характеру. Но при сильном нервном напряжении, бурных эмоциях резкая смена цветов может вызвать тошноту и головокружения. Поэтому во многих домах от них отказались.

Аманде они были очень кстати: полисенситивы могли сгладить различия во вкусах и привычках между нею и ее вторым «я».

— Думаю, все будет прекрасно. Где я могу оформить арендный договор? — спросила она.

— А Селена тоже будет его подписывать?

Свет, озарявший ее изнутри, погас, передо мной стояла самая обыкновенная длинная девушка в платье устаревшего фасона. Она накрутила на палец локон, выбившийся из прически у виска.

— В этом нет необходимости. Юридически мы — одно лицо. Обязательства, подписанные одной из нас, справедливы и для другой.

Ее реакция на вопрос испугала меня. Я с трудом заставил свой голос звучать искренне:

— Хорошо, вернемся в контору и все оформим. Вы можете въехать сюда сегодня.

Спускаясь вниз по горе, я показал ей виллы наиболее известных наших граждан: актрисы Лилит Мэннорс, романиста Джейсона Уорда и неземного Гепболла Гепбанны. Мои старания были вознаграждены: погасший свет зажегся в ее глазах снова. В конторе я объяснил, что владелец номера 43 сдает его только до мая. Устраивал ли ее этот срок?

— Я думаю, что уйду раньше. У меня «каникулы»… пока я не решу, что делать со своей жизнью дальше.

Мои брови удивленно поползли вверх:

— Вам надоело быть хозяйкой в доме Вашего отца?

Она опустила голову:

— В прошлом месяце он женился. И больше во мне не нуждается. К тому же двадцатишестилетняя женщина должна уйти из родительского дома… рано или поздно.

— Странно, мне кажется, Вам это не трудно сделать. Ваш танец получил самые восторженные отклики у критиков.

Свет опять погас.

— Я ничего не знаю.

— Но, если она знает… — посмотрев на Аманду, я поспешно одернул себя: — Извините, я не хотел Вас обидеть, мне интересно…

— Как и всем.

В ее голосе не было горечи, но звучал он безразлично и скучно.

Я торопливо переменил переменил тему беседы на деловую: