Жерар Клейн - Место на балконе

Жерар Клейн

Место на балконе

Земля изрыгнула ракету вместе с густыми клубами дыма. Затем наступила тишина, такая же темная и мертвая, как на обломках скал, блуждающих в глубинах пространства.

Но в ракете была заключена жизнь, и ее звуки можно было уловить. Звуки механической жизни, проявлявшейся в пощелкивании и потрескивании устройств, регистрирующих все происходящее вокруг, переговаривающихся друг с другом и с человеком при помощи световых бликов, а иногда выплевывающих яркие цветные вспышки. Наряду с ними, слышались звуки жизни людей, придавленных ускорением к сиденьям и зачарованно наблюдающих золотые уколы звезд на экранах. Время от времени они перебрасывались короткими фразами.

— Место на балконе. Кто бы мог подумать, что нам однажды достанется такое прекрасное место на балконе! Отсюда мы сможем наблюдать, как на Земле, в одной из пустынь, вспыхнут огни гигантских атомных петард. Это будет фантастический фейерверк, и мы прыгнули на Луну, чтобы наблюдать, как все заполыхает внизу под нами. Разве не забавно, что пришлось лететь на Луну, чтобы увидеть, как на Земле зажгутся искусственные звезды.

— Мы ничего особенного не увидим. Почти ничего, только небольшие искорки. Нужно иметь глаза, как у телескопа, радары вместо ушей и антенны на макушке, чтобы по-настоящему насладиться праздничными огнями. А мы всего лишь люди. Нет, мы ничего не увидим.

— Мы летим на Луну совсем не для того, чтобы увидеть что-нибудь, — мягко заметил капитан.

— Нас послали туда, чтобы зарегистрировать, как выглядят из-за пределов Земли мощнейшие ядерные взрывы. Мы должны установить на Луне аппаратуру для измерений, вычислений, экстраполяций. В конце концов, мы же не туристы. Впрочем, на Земле вряд ли найдется богач, который сможет оплатить тур Земля — Луна — Земля, чтобы полюбоваться рождественской свечкой ярче тысячи солнц.

— Но мы вполне могли бы быть и туристами, капитан. Мы ведь тоже будем просто смотреть, чтобы потом рассказывать, как для нас спалили целую пустыню. И нам придется сказать, что оттуда, сверху, из пустоты, мы ничего особенного не заметили.

— Может быть, когда-нибудь вы и сможете рассказывать свои байки. Не раньше, чем у вас отрастут длинные белые бороды, и вы будете трястись от дряхлости. Ну, а пока все засекречено самым строжайшим образом. Вы знаете правила не хуже меня.

— И что, кто-то надеется со хранить это в секрете? Разве можно помешать кому-нибудь забраться сюда или в любое другое место в космосе, чтобы оттуда наблюдать за Землей?

— Здесь никого нет и быть не может. Мы — первые люди на Луне.

— Откуда вы это знаете? Ну, ладно, людей здесь нет. А как вы помешаете марсианским астрономам навести на Землю свои гигантские телескопы и любоваться чудовищным извержением, которое способно изуродовать Землю? Можете ли вы помешать существам, парящим в пространстве неподалеку от Земли, подлететь поближе к костру пылающей материи, чтобы погреть крылышки?

Луна сверкала на экранах, словно серебряная монета. Она разогнала в стороны звезды, и теперь неслась прямо на корабль, неподвижно висящий в пространстве.

— Еще немного, и мы начнем поворот. Внимание!

— Каким коротким было путешествие! Когда мы вернемся, нам нечего будет рассказать.

«Вот и Луна, — подумал капитан. — Луна с блестящей рожей из свежего сыра. С десятками круглых безгубых ртов. Луна, которая сегодня будет пялиться всеми своими глазами на устроенный в ее честь фейерверк…»

Ракета опустилась, подняв в безмолвии тучи пыли. Частички лунного грунта разлетелись по сторонам, описав изогнутые дугой траектории. Казалось, будто большая птица вдруг взмахнула крыльями. Потом они легко и беззвучно упали на дно моря пустоты.

Космонавты влезли в свои нелепые скафандры. Они неуклюже вышагивали в них, словно исполняя танец марионеток, которые болтались на туго натянутых упругих нитях.

— Эй, Флери, открывай люк!

«Но что ждет нас за этим люком? — подумал Флери. — Может быть, леса, которые зеленее и спокойнее всех земных лесов? Или степи с тихо журчащими ручейками? Или бескрайние пустыни? Может быть, мы очутились на дне высохшего моря? Кто поручится, что телескопы и радары не обманывали нас?»

Он крутанул маховик. Послышался свист вырывающегося наружу воздуха. Он толкнул люк и увидел унылую пустыню. У него за спиной столпились товарищи. Внезапно он увидел, как по поверхности Луны промчалась световая вспышка. Светлое пятно, в котором смешались две бесплодных пустыни… Он с изумлением увидел, как на силуэты лунных цирков наложились контуры песчаных дюн. Вдали промелькнуло нечто, напоминавшее человеческий силуэт. Казалось, что человек приближался к ракете, бежал к ним, но, похоже, не видел ее. И еще он успел заметить уголок бледно-голубого неба, кусочек живого пространства в мертвом лунном небе, на котором поблекли яркие звезды. Потом появилась группа бегущих людей. Он замахал им и закричал. Боже мой, люди на Луне! Воздух на Луне… На заднем плане возвышалась решетчатая металлическая башня.

Тем временем, бледная вспышка удалилась, поблекла и пропала.

— Что с тобой, Флери? Ты что, чокнулся? Или ты видел что-то?

Он замялся.

— Мне кажется, что я видел бегущих людей. И голубое небо. И еще высокую металлическую башню. Кто-то уже освоил Луну.

— Получается, что мы не первые на Луне? — пробормотал капитан. — Неужели кто-то прилетел сюда раньше нас?

Его лоб наморщился от мысленного усилия.

Все заторопились наружу. Оказавшись на поверхности, они тут же увязли по колено в пыли. Они дико озирались, вытаращив глаза. Вытягивали шеи, едва ли не вывихивая их в попытках заглянуть за непривычно близкий горизонт.

Вокруг ничего не было. Ни людей, ни строений.

— Тебе все почудилось, Флери. Ты так надеялся увидеть что-нибудь — вот и увидел. Куда они могли подеваться, твои люди? Они же не могли внезапно исчезнуть!

Голая равнина простиралась на пару десятков километров во все стороны. Не видно было ни холмов, ни каких-либо углублений, где можно было бы спрятаться. Только бесконечное море пыли. И лунные цирки вдали. Никаких дворцов с ярко освещенными окнами. Никаких каналов, по сверкающей поверхности которых скользят гондолы из ветра и тумана. Никаких замков с мощными башнями, за стенами которых дремлют медные пушки, просыпающиеся только в дни праздничных торжеств. Нет, Луна не такая. Это вполне заурядное место. Даже более, чем заурядное, если вспомнить, сколько планов ее поверхности было составлено, сколько карт нарисовано, сколько сделано фотоснимков. Ее поверхность старательно фиксировалась и изучалась приборами, и результаты этого изучения навсегда внедрились в извилины человеческого мозга. Поэтому Луна производила даже более бледное впечатление, чем море, увиденное впервые. Луна — это мертвое высохшее чучело, у которого давно исчез даже запах жизни.