Евгений Усович - Человек, которого не было

ГЛАВА 1

Схватки продолжались уже четвертый час. Она металась по смятой простыне, из последних сил пытаясь извергнуть того, кто просился из нее наружу, но никак не могла сделать этого. Она тужилась, стонала, сжимала руками живот, мучительно искажая лицо от боли. И вдруг, напрягшись всем телом, испустила какой-то совсем уж звериный рык.

Он, тоже мокрый и измучившийся от переживания ее страданий и оттого, что ничем не мог ей помочь, схватил ее за дрожащие колени и радостно закричал:

— Пошел! Пошел! Ну, миленькая, родная моя, ну, еще чуть-чуть... Ну, давай, давай...

Из разверзнувшегося отверстия показалась головка и плечики. Он беспомощно суетился вокруг, то подставляя руки, то пытаясь ухватить за что-нибудь это скользкое существо, познающее первые мгновения своей жизни. Она судорожно зажала в кулаках простыни, издала напряженный низкий звук, и новорожденный выскользнул, наконец, из нее и мягко шлепнулся на постель. По комнате разнесся негодующий писк.

— Мальчик! — сказал он, не веря тому, что все кончилось. — Все, миленькая, все! Ты справилась. Ты молодец! Ах, какая же ты умница! Правда, мальчик.

Она что-то прохрипела.

— Что? — наклонился он. — Что мне делать?

— Пуповину, — еле слышно прошептала она. — Пуповину завяжи. Потом обмой и заверни во что-нибудь...

Он, как смог, справился с пуповиной, принес теплой воды и едва дыша, обмыл багровое тельце со сморщенным кричащим личиком. Потом завернул мальчишку в заранее приготовленную простынку и аккуратно положил его рядом с матерью.

Она повернула голову и посмотрела на сына.

— Павлом назови.

— Что? — не понял он.

— Пусть будет Павл, как мы договаривались. — Она шептала еле слышно. — Заботься...

— Хорошо, хорошо, миленькая, — ласково сказал он. — Мы вместе заботиться будем. Сейчас я постель сменю, отдохнешь, потом поговорим.

Она покачала головой и подняла на него неправдоподобно огромные глаза.

— Что-то не так. Посмотри, у меня, кажется, кровь...

Он поднял простыню и с ужасом уставился на увеличивающееся бурое пятно.

— «Скорую»... Подожди, я сейчас «скорую» вызову!

Он испуганно засуетился, хватая чистые полотенца и подкладывая их под нее.

— Не надо «скорую», — прошептала она. — Никто не должен знать... Ты же помнишь. А я... Может быть, сейчас закончится...

Она замолчала и закрыла глаза, держа его руку в своей. Он потихоньку гладил ее, не отрывая глаз от измученного, разом похудевшего лица.

К вечеру она умерла. Он похоронил ее в саду, засыпал холмик цветами и долго сидел, уронив голову на колени, пока не услышал плач, доносящийся из дома. Тогда он встал и побрел к сыну...

Павла ждали. В вестибюле висел огромный портрет, украшенный багровыми розами и лентами. По нему вилась надпись «Happy Death Day». Над портретом переливалась неоновым светом дата его смерти. В углах свисали приспущенные флаги — знак высокого уважения. Он оглядел композицию и поднялся на лифте на свой этаж. Там тоже все было оформлено соответствующим образом. Он пожал плечами и открыл дверь офиса.

— Happy death day to you! — Хор голосов оглушил его. Павл слегка поморщился, но тут же взял себя в руки.

— Спасибо! Спасибо всем, кто пришел проводить меня в последний путь. Я и не думал, что это будет выглядеть так торжественно.

Он оглядел стол, накрытый для банкета, и удовлетворенно кивнул.

— Выглядит неплохо. Ну, что же, как говорится, прошу всех к столу.

Банкет полился своим чередом, как и все банкеты в мире. Сначала выпили, не чокаясь, за виновника торжества. Потом президент компании торжественно вручил ему последний чек с зарплатой и предложил тост за то, чтобы владелец успел его потратить. Павл тут же послал чек в ресторан. Все зааплодировали. Дальше все пошло как обычно. Пили за его заслуги, поднимали бокалы за присутствующих, за руководство, за дам. Потом кто-то включил музыку, и все принялись танцевать. Он пересел в угол и молча наблюдал за веселой кутерьмой, не веря, что видит все это в последний раз.

Мягкие губы пощекотали его ухо.

— Не хочешь потанцевать?

— Рысё-е-нок, — он повернулся к Арисе и потянул ее на стул рядом с собой. — Ты сегодня классно выглядишь.

— Старалась, — хихикнула она. — Между прочим, догадайся, для кого?

— Не знаю, — он скорчил недоуменную гримасу. — Неужели для меня?

— Дурачок, — она ласково щелкнула его по кончику носа. — А для кого же еще?

— Слушай, — сказал он. — Может быть, мы ненадолго исчезнем?

— Только не надейся, что я откажусь, — заявила Ариса, кокетливо теребя краешек платья. — Не дождешься. Все-таки в последний раз.

— Тогда я пошел? — Павл оглянулся, но никто не обращал на них никакого внимания.

— Yes, — она чмокнула его в щеку и вскочила. — Через пять минут на НАШЕМ месте.

И, подняв руку с растопыренными пальцами, упорхнула к столу.

Павл еще немного посидел, потом встал и направился к двери.

— Эй, ты куда? — За столом загалдели. — За тебя пьем...

— Сейчас, — отмахнулся он. — Дайте последний раз отлить в любимом местечке, потом ведь не пустите...

И, под дружный смех, он вышел в коридор.

После того, как их с Риской несколько раз застали целующимися в разных углах коридоров, Павл случайно обнаружил в пристройке маленькое помещение, предназначенное, скорее всего, для уборочного инвентаря, но почему-то пустое. В двери даже не было замка. Тогда он купил замок и, задержавшись вечером, вставил в дверь. Потом нашел в подвале старый офисный диван и притащил его по частям в каморку. Диван занял почти все свободное место. Но им больше ничего и не было нужно.

В дверь тихонько постучали. Он открыл ее и, впустив Рису, быстро защелкнул замок.

— Ну, наконец-то, Рысенок! Мы так давно не были вместе, что мне кажется, уже лет сто прошло. Я так по тебе соскучился.

— Ага, — пробормотала она. — Вместе. Это же в последний раз, Палик.

Веселость ее куда-то улетучилась, и она сидела на диване, опустив голову, и теребила в руках салфетку. Павл осторожно взял у нее бумажный комок и поцеловал в шею. Она повернулась и, отвечая на поцелуй, всхлипнула.

Павл принялся успокаивать ее, нежно гладя по волосам и шепча всякую ласковую ерунду.

— Ну, почему? — с отчаянием спросила она. — Почему так рано? Ведь тебе всего тридцать пять? Может быть, они ошиблись?

— Ты же знаешь, что Большой Админ не может ошибиться, — усмехнулся Павл. — От него зависит уровень жизни. Ошибки могут привести к сбою программы по регулированию численности населения. Там тысячекратные многоуровневые проверки.