Роман Романов - Заяц

Романов Роман

'Заяц'

Роман Романов

"Заяц"

Из окна, если посмотреть влево, был виден Кутузовский проспект. На фоне современных домов-гигантов очень эффектно выглядело небольшое тридцатиэтажное здание, которое все называли, не вдумываясь в смысл, тремя буквами СЭВ.

Вообще весь проспект Калинина с его изогнутыми домами очень нравился туристам, и архитекторы старались сохранить его в первозданном виде, так как весь ансамбль давал ясное представление о старой Москве восьмидесятых годов.

Впрочем, за огромными лесными террасами и буйной растительностью парков, покрывавшими крыши зданий, очень трудно было увидеть в перспективе весь этот затерявшийся ансамбль памятника архитектуры. Люди, живущие в скромных квартирках изогнутых домов, не хотели никуда уезжать, они уже привыкли и смирились с некоторыми неудобствами старых домов проспекта.

Теплый июньский ветер как паруса надувал занавеси открытого окна. Солнце садилось, прячась за пик гостиницы "Украина".

У окна молча стояли двое мужчин. Картина заходящего солнца приковывала к себе своим вечным величием. Молчание длилось недолго. Его нарушил молодой человек.

- Я очень доволен, что вы мой гость и что мы наконец видим с вами наш обычный земной пейзаж.

Молодой человек подошел к письменному столу и, порывшись в журналах, сказал:

- Между прочим, я могу вам подарить журнал с рассказом о вас... Да, да. Наши беседы не прошли даром. - И, найдя нужный журнал, подошел к гостю. Помните ваш рассказ о вынужденном пребывании в космосе?.. На орбите Луны?.. Вот как это выглядит.

Капитан только что вернулся из длительного рейса на Землю, и после легкого вина он сейчас находился в том состоянии, когда ему все нравилось. Нравилось стоять у окна и видеть закат - земной, привычный. Нравилось ощущать на лице ветер, обдувающий запахами цветов террас. Он взял журнал, и обычная иллюстрация человека в скафандре на чертом небе вызвала в нем улыбку.

- Да... Вот так оно и было. - Капитан перевернул страницу журнала. Открылась вкладка. На цветной фотографии было изображение старинного здания гостиницы "Россия" и совсем древних маленьких церквей, отражавших солнце в своих золотых куполах.

- Если бы две тысячи лет тому назад мы увидели мир космоса так, как мы его видим сейчас, то они сразу бы поняли, что одному боженьке создать все это в шесть дней не под силу...

Капитан подошел к окну и, обращая свой взгляд к заходящему Солнцу, медленно, со значением сказал:

- И все-таки я тоже верю... Нет, не в бога я верю... я как будто вижу, ощущаю величие, мудрость творения природы... Природы. Мы заученно и привычно говорим: формы движения, развития материи безграничны. Но заметьте, какие формы развития берет на вооружение природа.

Капитан молча прошелся по комнате. И после раздумья сказал:

- Очевидно, не каждой звезде удалось расположить так удачно планетарную систему, чтобы в ней оказалась такая жемчужина!

Молодой человек засмеялся.

- Вы так говорите о Земле, как о каком-то... произведении искусства.

- Так оно и есть. Природе непросто повторить точь-в-точь земной вариант на других звездах. Впрочем, и у них есть свои уникумы. Но природа наделяет живую материю удивительным свойством: размножением в огромной прогрессии. Породив живую материю на Земле и где-то и на других звездах, вместе с тем природа не могла нарушить свои же законы: гравитации, свойства космического пространства; и вот я вижу мудрость природы в том, что она начинает действовать ступенчато. Она создает человека с его умом и как бы перепоручает ему эту сложную задачу наведения мостов, и он, как пчелка, преодолевая расстояния, оплодотворяет и разносит жизнь.

- Вы считаете, что природа создала человека вроде бы как себе в помощь?

- В какой-то степени. Я считаю, что человек - это оружие, стоящее на службе движения материи, или, вернее, один из созданных совершенных механизмов, с помощью которого живая материя заполняет закрома вечных и неограниченных пространств. Я верю, что на нас, людей, возложена эта великая миссия: размножать, распространять, переносить все живое в другие миры сознательно, а порой даже бессознательно, даже случайно!!!

- Как это понять?

- Да, да, случайно. - Капитан загадочно посмотрел на собеседника. Журналист налил в стакан вина.

- Я уже чувствую, что меня, кажется, ждет сейчас еще одна правдоподобная история из ваших путешествий.

- В том, что она правдоподобная, мне нет смысла вас убеждать. Во всех моих рассказах всегда есть предметы, участники моих историй, но в данном случае я не могу положить на стол вещественного доказательства... Впрочем, для этого маленького рассказа оно и не нужно. - Капитан поднял стакан и, встретившись глазами с собеседником, сразу выпил все вино, затем, подумав, сказал:

- В двадцатых годах я участвовал в очередном полете на Венеру. Многое еще неясно было в ее атмосфере и в вулканической деятельности. В космическом корабле нас было двое. Оба молодые, сильные, но уже опытные космонавты. Мы вышли в космос согласно расчетной. Впереди были миллионы километров пустоты, мрака и тишины и полугодичная жизнь вдвоем, в которой начинаешь понимать друг друга не только по взгляду, по вздоху, но чувствовать мысленно, телепатически.

Каждые сутки в определенное время начиналась связь с Землей. Но уже на пятые сутки эта связь была нарушена. Рации молчали. Экран не светился. Мы летели в пространстве, полностью оторванные от Земли, лишенные всякой информации и общения с людьми.

На шестой день нам удалось вдруг связаться. Мы требовали объяснения, чем вызвано нарушение связи, нам ничего не успели сказать.

Рация вновь потухла.

Мы знаем, что каждый блок, каждая деталь при выходе из строя автоматически заменяется, запломбированные щиты мы не имеем права открывать. Через отверстия жалюзи в рации создается необходимый температурный режим. Что может влиять на нормальную работу аппаратуры? Мы сидели с другом огорченные, не зная, что нам предпринять. Какой может быть дальнейший полет без связи с Землей?

Луч Солнца стрелкой пробивал в иллюминатор, освещал постоянно одно и то же место нашей кабины. Молча в тишине мы сидели друг против друга, думая об одном и том же. Наши глаза, обращенные к экрану, с надеждой следили: а может быть, все же произойдет какое-нибудь чудо - появится изображение или сигналы вызова? Так мы сидели часами, наблюдая за лучом, лежащим на рации. Не хотелось ни есть, ни пить, ни заниматься никакими делами. Я видел, как глаза друга наливаются злобой, желанием ударить по мертвым приборам. Мы встали как единый организм, не угадывая, а просто понимая, что хочет каждый из нас.