Говард Лавкрафт - Единственный наследник

Лавкрафт Говард Филипс & Дерлет Август Уильям

Единственный наследник

Ховард Филипс Лавкрафт

Авгус Уильям Дерлет

ЕДИНСТВЕННЫЙ НАСЛЕДНИК

{"Встречаются подчас такие дома, которые, как и некоторые люди, способны непостижимым образом, буквально при первом же взгляде на них навести на мысль о своем злобном, порочном нраве. Возможно, над ними постоянно зависает некая аура совершенного в их стенах темного деяния, которая сохраняется даже тогда, когда и самого автора подобных дел уже давно нет в живых, но все же способна вызывать у человека состояние озноба, отчего даже волосы на голове встают дыбом. В такие моменты в сердце невинного наблюдателя словно проникает Нечто, оставшееся как от самой первоначальной страсти вершителя зла, так и от переживаемого его жертвой ощущения ужаса, и он внезапно замечает, как нервы его напрягаются до предела, по коже ползут мурашки, а кровь леденеет."}

Элджернон Блэквуд

Первоначально у меня и в мыслях не было рассказывать или, тем более, писать о находящемся в Провиденсе доме Шарьера, в котором однажды ночью я сделал свое ужасающее открытие. У каждого человека всегда найдутся такие воспоминания, которые ему хотелось бы всячески вытеснить из своей памяти, опровергнуть или вообще стереть. И все же я просто вынужден хотя бы вкратце рассказать о своем знакомстве с домом по Бенефит-стрит, равно как и последующем поспешном бегстве из него, дабы не подвергать совершенно невиновных людей унизительной процедуре допроса в полиции, которая, пройдя по моим стопам, подтвердила факт обнаружения мною той чудовищной находки. Что поделаешь, волею судеб мне и в самом деле довелось первым взглянуть на то неописуемое, кошмарное зрелище, и, надо сказать, увиденное мною оказалось намного ужаснее всего того, что я повидал за все предшествующие и последующие годы своей жизни.

Едва ли у кого-то вызовет удивление тот факт, что в области изучения способностей и возможностей человека серьезный антиквар вполне может проявить гораздо меньшие познания, нежели в проблемах градостроения. Пожалуй, именно по этой причине указанный специалист, оказавшись вовлеченным в процесс исследования конкретных представителей человеческой породы, скорее всего столкнется с намного более сложными загадками, нежели при определении даты постройки какого-то уникального крыльца или манерой исполнения флигеля дома с двускатной крышей. Предваряя последующий рассказ некоторыми сведениями о собственной персоне, я вполне мог бы приложить все вышеупомянутые соображения и к самому себе, а заодно сказать, что в тех местах, где традиционно собираются антиквары, имя Элижи Этвуда издавна пользовалось некоторой - из скромности я предпочел бы остановиться именно на такой формулировке - известностью. На тот же случай, если кого-то заинтересует более подробная информация обо мне, он сможет почерпнуть ее в различных справочниках, регулярно публикующих вести из мира антикваров.

В Провиденс, который находится в штате Род-Айленд, я прибыл в 1930 году, намереваясь задержаться в нем совсем ненадолго, а если говорить конкретнее, то нанести всего лишь один-единственный визит, после чего вернуться к себе в Новый Орлеан. Однако, как только я увидел тот самый дом Шарьера по Бенефит-стрит, то сразу же почувствовал, что не могу отвести от него взгляда, ибо лишь антиквар способен в такой степени заинтересоваться необычным домом, одиноко стоящим на улице одного из городов Новой Англии, построенным много лет назад и переполняющим сердце странным, непонятным ощущением чего-то неимоверно манящего и одновременно жутковато-отталкивающего.

Все то, что говорилось ранее про дом Шарьера, в сущности, мало отличалось от того, что обычно приписывается массе старинных домов, и поныне стоящих в городах Старого, а вместе с ним и Нового света, тем более если при этом полагаться на серьезные публикации в {"Журнале американского фольклора"} о примитивных жилищах американских индейцев, обителях бушменов, полинезийцев и многих других жителей нашей планеты. Что же касается привидений, то о них мне писать бы не хотелось. Достаточно сказать, что за время моей практической деятельности я не раз сталкивался с проявлениями подобного рода. Они, хотя и не всякий раз находили скорое и достаточно убедительное объяснение, однако, как представляется каждому рационалистически мыслящему человеку, коим считаю себя и я сам, со временем подобное толкование все же получат, но разумеется, если подойти к их исследованию со строго научных позиций.

В этом смысле слова дом Шарьера определенно не был заколдованным. По его комнатам не бродили, громыхая цепями, таинственные призраки, по ночам там не раздавались чьи-то зловещие голоса, и в полночный час не появлялись мрачные фигуры, чтобы громогласно возвестить о приближении чьей-то погибели. Но того, что над этим домом висела некая аура - таинственная? пугающая? зловещая? ужасная? - никто не отрицал, и если бы я не был от рождения бесчувственным чурбаном, дом этот, несомненно, в конце концов свел бы меня с ума. Характерно, что аура эта была не столь осязаемой, как мне доводилось наблюдать прежде, и все же явно указывала на то, что в доме таятся некие никому неведомые секреты, надежно упрятанные от нормального человеческого восприятия. Уже одним своим видом он наводил на мысль о неимоверной старине - причем не только о пережитых им самим веках, но и о тех столетиях, которые минули задолго до его появления, когда еще сама наша планета была совсем молодой, - и это было любопытно само по себе, поскольку, как показывали объективные оценки, построен он был где-то около трех столетий назад.

Поначалу я пригляделся к нему, естественно, как антиквар, обрадованный тем, что среди вереницы самых что ни на есть заурядных построек Новой Англии мне попался дом, имевший отличительные признаки типично квебекского стиля семнадцатого века, и настолько резко контрастировавший с окружающими строениями, что невольно притягивал к себе взгляд даже неискушенного прохожего. Мне доводилось не раз бывать в Квебеке, равно как и в других старинных городах Северной Америки, однако этот мой первый приезд в Провиденс был вызван не столько желанием изучать древние постройки, сколько намерением встретиться со своим старым другом, также антикваром, и именно по пути к нему домой на Барнс-стрит я повстречал этот самый дом Шарьера, отметив про себя, что он пустует, а потому его можно арендовать на время решения моих профессиональных задач.

Впрочем, даже и в этом случае я бы не решился на подобный шаг, если бы мой приятель не проявил в нашей беседе странного нежелания даже касаться всего того, что имело отношение к этому дому, и вообще настойчиво твердил, что на моем месте он бы не приближался к этому дому даже на пушечный выстрел. Возможно, в своих воспоминаниях я проявляю по отношению к своему другу некоторую несправедливость, поскольку бедняга уже тогда, можно сказать, стоял одной ногой в могиле, хотя ни он сам, ни тем более я об этом даже не догадывались. Одним словом, беседа наша проходила не в его рабочем кабинете, а подле его постели, и именно там я и поднял вопрос о заинтересовавшем меня доме, подробно описав детали его фасада, поскольку ни названия, ни, тем более, каких-либо иных подробностей о нем я, естественно, тогда еще не знал.