Джонс Коуль - Блуждающая звезда (сборник рассказов)

РАССКАЗЫ

ЛОВУШКА ДЛЯ КОСМИЧЕСКОГО НЕГОДЯЯ

Тан О’Брайен — это имя было известно каждому обитателю Пацифиса.

Тан О’Брайен — свирепый волк!

Тан О’Брайен — рыжая акула!

Тан О’Брайен — сеющий смерть!

Тан О’Брайен — безжалостный монстр!

Тан О’Брайен — самый большой мерзавец, какого только знал мир!

Тан О’Брайен — чудовище в облике человека! — Подобными эпитетами пестрели выпуски Галактических новостей.

Тан О’Брайен — преступник № 1. — Так считали межгалактические хранители.

Тан О’Брайен — исчадие ада! — Убогий слог отцов–методистов.

И, наконец, венцом всему стали слова Великого Президента, заявившего во всеуслышанье после одного из наиболее громких дел Тана:

— Тан О’Брайен — Космический негодяй!

Это прозвище прилипло к нему, стало его визитной карточкой. Теперь, приближаясь к прогулочной яхте или космогрузу, он просто объявлял:

— Говорит Тан О’Брайен, Космический Негодяй! Ребята, выкладывайте бабки!

Обычно этого вполне хватало, а если клиент пытался упорствовать в своем нежелании расставаться с деньгами, Тан О’Брайен ласково сообщал, что у него, кажется, начинается приступ лихорадки, а так как его руки лежат на гашетке лазерных пушек, то неизвестно, чем все это может закончиться.

Подобный метод действовал безотказно. Клиент отстегивал обозначенную сумму, и космический грабитель растворялся в звездном калейдоскопе. А вскоре все пятнадцать миллиардов обитателей Пацифиса имели счастье лицезреть на экранах своих сферовизоров отвратительно ухмыляющуюся физиономию и с трепетом внимали гневному рассказу диктора об очередном злодеянии Космического Негодяя…

Тан О’Брайен широко зевнул и отвернулся от мигающего экрана, исполнявшего в сей миг роль зеркала. Только отражение несколько отличалось от оригинала. Тан О’Брайен, заключенный в рамке сферовизора, был крив, небрит и мерзок. От него разило пороком и жестокостью, а его волосы испускали неестественно–кровавое сияние. Лицо Тана О’Брайена, что сидел в кресле пилота, было вполне нормальным, быть может, не очень добрым, но далеко не таким зловещим, как у двойника. Даже самый внимательный наблюдатель не смог бы разглядеть на поросших рыжей щетиной щеках пятна крови, которой, как уверяли, Тан О’Брайен по обыкновению умывается по утрам. Обычное лицо обычного человека. Самого обычного, если не принимать во внимание того обстоятельства, что на совести Тана О’Брайена было столько злодеяний, сколько хватило б на банду самых отчаянных головорезов. Тан О’Брайен был ужасным человеком и закоренелым негодяем. Он был негодяем по совести, склонностям и призванию. Он был рожден, чтобы стать негодяем. Мир не знал существа, более омерзительного и порочного. Тан был королем злодеяний. Он останавливал и грабил корабли, разорял колонии и космобазы, захватывал заложников, брал выкупы с городов. Он был жаден, безжалостен и свиреп. Если жертва отваживалась сопротивляться, Космический Негодяй действовал беспощадно. Не раз и не два он расстреливал корабли, пытавшиеся избежать грабежа. На его совести был патрульный катер, подло уничтоженный из засады. Поговаривали, что истребление колонистов на Мирмилоне тоже дело рук Тана О’Брайена. Прибавьте сюда сотни обесчещенных, искалеченных, заболевших психическими расстройствами, разоренных и униженных — это далеко не полный перечень жертв Космического Негодяя. Подобно мифическому Жилю де Ре он убивал младенцев, подобно Джеку Потрошителю вспарывал животы непорочным девицам, подобно жестокому тирану Мена Глуссу забавлялся, погружая неуплативших своевременно выкуп пленников в расплавленный свинец. Он был настоящим чудовищем и, что самое ужасное, вполне сознавал это. Он…

Тан О’Брайен зевнул еще раз. Популярность наскучила ему, словно капризной поп–звезде, не знающей, как укрыться от своих поклонников. К тому же Тан чувствовал себя немного утомленным. Только что он совершил одно из самых дерзких преступлений в своей карьере. Преступление–шедевр! Тан ограбил банк Гьерры, второй по величине в Системе. Добыча оказалась не слишком большой, да Тан и не рассчитывал на это. Он был прекрасно осведомлен, что при первом сигнале опасности резервный запас денег и все золото будут немедленно телепортированы в сейфы Космофорта. Главное, дело вышло необычайно эффектным. Двадцать тысяч хранителей, звездная гвардия, военно–космические силы в бессильной ярости наблюдали за тем, как погрузчик выводит на орбиту контейнеры со звонкой монетой. Как же у них чесались руки нажать на гашетку и разом покончить с мерзавцем Таном О’Брайеном! Но Космический Негодяй заранее позаботился о том, чтобы застраховать свою шкуру. Несколькими днями ранее он захватил яхту с развлекающейся парочкой. Спутницей молодого человека — красавец, атлет, он спрятался в утилизаторе, узнав, что яхта взята на абордаж Космическим Негодяем — оказалась не кто иная, как Вероника, дочь Первого Стратега Гьерры. Имея такую заложницу, можно было провернуть любую операцию. Тан моментально воспользовался подарком судьбы, ограбив банк Гьерры. Затем была двухдневная погоня, и шериф Люне, охотник за Таном, как он себя величал, вкрадчиво уговаривал Космического Негодяя отпустить девушку и сдаться властям. Тан О’Брайен мило беседовал с шерифом, с улыбкой сообщая подробности прежних преступлений. На третий день он завел преследователей в пояс астероидов и исчез. Прекрасную Веронику Тан выбросил, предварительно обесчестив, без скафандра в открытый космос. Сатана должен идти впереди своей славы!

Все эти приключения утомили Космического Негодяя. Он нуждался в отдыхе. Убедившись, что погоня потеряла его след, Тан развернул свой рейдер к оранжевой звезде Солл, поблизости от которой, в чреве карликовой планетки, была устроена тайная база, нора Космического Негодяя. Перед тем, как окончательно оторваться от преследовавших его хранителей, Тан имел содержательный разговор с шерифом Люне.

— Ты большой негодяй, Тан! — сказал шериф.

— Знаю, — не стал спорить Тан.

— Зачем ты убил девушку? — В голосе шерифа звучало непритворное возмущение.

— Потому что я Негодяй, — невозмутимо поведал Тан.

— Сдайся и можешь рассчитывать на снисхождение, — посулил шериф.

— Скостишь пару лет? — захохотал Тан, прекрасно осведомленный, что срок заключения, ожидающий его в случае поимки, равен пятидесяти четырем тысячам ста сорока девяти годам, не считая новой прибавки за последние три преступления.

— Ты очистишь свою совесть, Тан, — продолжал гнуть свое шериф.