Нежнее шелка, острее стали (СИ) - "Ginger_Elle"
- Это ещё доказать надо! – выкрикнул Зейн. – Кому поверят: царевичу или какой-то грязной скотине вроде тебя?
- Я ваши законы изучил теперь. Там сказано, что вина принимающей стороны подтверждается осмотром, а того, кто сверху, - показаниями четырёх свидетелей. Свидетелей у нас не было, да я и не стремлюсь быть обвинённым.
- Ах ты падаль! – разъярился царевич. – И хорошо, что ты с того света возвращаешься! Тебя один раз мало убить! Я тебя бы ещё двадцать раз убил, собаку!
Чуть с кулаками на Вельса не бросился. Вот ведь зверёныш! И глаза, правда, что у дикой кошки – зелёные, раскосые, злые…
Вельс ухватил его за тонкие запястья и встряхнул.
- Тебе от меня не отделаться, понял, паршивец? Мне достаточно лишь слово сказать. Даже если и меня с тобой камнями закидают – мне плевать, я-то опять вернусь… А сделаешь, как я скажу, я от тебя отстану. Может быть…
- Что ты хочешь? Золота тебе надо?
- Разве что самую малость, - усмехнулся Вельс. – Мне нужно кольцо, которое хранится где-то здесь, во дворце.
- Да ты хоть знаешь, сколько во дворце колец?!
- Ты его касался. Оно золотое, с рубином.
- И таких полно! Сотни… У отца только пятьдесят четыре наложницы, и у каждой есть кольцо с рубином, а ещё у братьев гаремы.
- Ты его касался, так что вряд ли оно у их наложниц. Или ты ещё и по чужим гаремам лазишь?
Зейн сердито сверкнул глазами, но ничего не сказал.
- Скорее всего, оно попало сюда с добычей из Ситии. Я его там искал, но теперь оно здесь. Я его чувствовал.
- Из Ситии сундуки золота привезли… Как я найду твоё кольцо?
- Значит, будешь в каждом сундуке рыться, если не хочешь, чтобы все узнали, как ты под рабами визжишь!
Царевич задышал часто-часто и выплюнул:
- Рассказывай!
- Кольцо маленькое, мне на мизинец. Работа не ситийская. Ободок гладкий, с маленькими точечками, а камень как будто два ворона в клювах держат. Помнишь такое?
- Нет. Отец мне показывал ситийскую добычу. Казну их захватили, сокровища из храма… Там целые горы золота, и колец, и браслетов, и серёг. Я там порылся, но кольца твоего не помню. Может, случайно задел.
- Попроси ещё раз посмотреть. У тебя ведь мать ситийка, скажи, что на память о ней хочешь выбрать что-нибудь.
- Нужно мне это ситийское золото! Ненавижу этих тварей! Отец мне не поверит…
- Ну и выдумывай тогда сам, - огрызнулся Вельс. – Ты вон какой ловкий: лекарь для кошек…
Зейн посмотрел на кошек, не проявлявших к разговору, да и вообще к присутствию людей в комнате, никакого интереса, и вдруг спросил, подозрительно прищурившись:
- А кольцо, оно волшебное?
- Волшебное, - ответил Вельс. – Наденешь и в осла превратишься, насовсем.
- Врёшь ведь…
- Вру, - согласился Вельс, думая, что врёт Зейну не только в этом. – Но тебе от этого волшебства толку никакого.
Это, как ни странно, была чистая правда.
- Это твоё кольцо? – спросил юноша.
- Моё. У меня его украли. Вернее, выманили…
Зейн вдруг расхохотался:
- Выманили? Сам ситийке отдал! Вот дурень…
Вельс начал злиться: мальчишка был прав. Он сам кольцо отдал, главную свою ценность. Но он не из этих мест был, не знал, что им верить нельзя. Потом уже ему рассказывали, что они специально чужеземцев выискивали: в соседних странах, да и не в соседних тоже, знали про ситийские обычаи и женские чары. А он попался… Дурень и есть.
- У неё колдовство очень сильное было, - с чего-то начал оправдываться Вельс. – Она дочь верховной жрицы.
Зейн фыркнул:
- Подумаешь! Моя мать тоже была дочерью верховной жрицы. Только предыдущей.
Вельс знал эту историю. Жительницы Ситии в браки не вступали и мужчин в своём королевстве терпели лишь несколько месяцев в году, и то их положение там было… Не стоит и вспоминать, как он провёл эти несколько месяцев. Когда много лет назад началась война между Ситией и Дарази, грозившая закончится победой последнего, верховная жрица отдала свою дочь шаху Захабу ради заключения мира. Многие в её королевстве были против: они считали, что лучше им всем погибнуть, чем склониться перед соседним государством и отдать в жёны одну из них. Верховную жрицу и её дочь кто-то счёл спасительницами Ситии, но большинство считало предательницами.
Ещё большим преступлением они сочли то, что дочь жрицы родила шаху Захабу сына, царевича Зейна: у ситиек, благодаря какому-то колдовству, всегда рождались только дочери. Быть может, именно поэтому, как только старая жрица умерла и её сменила другая, к Зейну и его матери подослали убийц. Мальчику удалось спастись, а женщину убили. Эти события, как теперь знал Вельс, и стали поводом для недавно завершившейся войны: шах мстил за убитую жену.
- Если не хочешь искать кольцо сам, проведи меня туда, где хранится ситийская добыча, - предложил Вельс. – Я его сразу почувствую.
- Кто тебя пустит в сокровищницу шаха?! – заносчиво бросил Зейн, потихоньку превращаясь в прежнего самоуверенного себя.
Так он, чего доброго, окончательно осмелеет да решит попробовать, как скоро бывший раб восстанет из мёртвых. И восстанет ли вообще… У Вельса в запасе было не так много жизней, чтобы тратить их на развлечения наглого мальчишки.
- Поклянись, что поможешь мне, - потребовал он.
- Клясться? Тебе? – презрительно сморщился царевич. – Кто ты такой, чтобы я…
- Я тот, - оборвал его Вельс, - кто знает о твоих тайных развлечениях. Клянись!
Зейн свёл брови, словно пересиливая себя, и выдавил сквозь зубы:
- Клянусь.
- Чем клянёшься? – не унимался Вельс.
- Клянусь словом царевича и своей честью. Но ты тогда тоже поклянись, что если я верну тебе кольцо, ты не выдашь мою тайну и уедешь отсюда. Оставишь меня в покое…
- Ладно, - согласился Вельс, он только о том и мечтал, чтобы уехать из этих земель. – Клянусь, что исчезну и не буду тебе вредить. Клянусь честью.
- Честью он клянётся! Сколько в тебе чести, проклятый колдун, кусок верблюжьего дерьма?!
- То-то ты под верблюжьим дерьмом так извивался! – огрызнулся Вельс. – Стонал и ещё просил!
У Зейна от этих слов щёки румянцем залились – от стыда, да и Вельсу тоже кровь в голову бросилась – от воспоминаний. Мальчишка, и правда, так сладко и страстно под ним выгибался, дрожал весь. А сейчас напротив стоял: злой, зеленоглазый, задыхающийся от ярости, напряжённый, как натянутая тетива, и такой беспомощный перед ним. И сейчас он знал, кто это: не просто хозяин, не мальчишка из богатого дома – царевич, сын всесильного шаха. Беспомощный, в его власти… Эта мысль острой белой молнией прошила его насквозь. Всё же перед тем, как убить, Зейн доставил ему редкое удовольствие…
========== Глава 4 ==========
Вельс жил теперь во дворце. Не в покоях царевича, конечно, а со слугами. Каждый раз, когда ему приходилось надолго отпускать от себя Зейна, ему становилось страшно: а вдруг тот прикажет его убить и, правда, тело сжечь, а прах развеять?
Но раз за разом он убеждался в том, что мальчишка не пытается от него избавиться: то ли боялся, что злой демон вернётся с того света и отомстит, то ли был верен своему слову, то ли ещё почему…
Была у него ещё одна причина. Нет, одной бы её не хватило, но ко всем остальным она была тяжёлым довеском. И сладким… В тот же день, как Вельс впервые попал во дворец, он опять овладел мальчишкой. Прямо там, в комнате, где на подушках лежали кошки. И сам не знал, что на него нашло: в голове, перед глазами, во всём теле словно туман был и колдовской морок. Вельс словно опьянел от желания, и от злости, и от чувства опасности, и от зелёных глаз и рассыпавшихся по плечам блестящих волос.
Северянин сделал шаг к Зейну и ухватил его за тонкие запястья, на одном из которых был тяжёлый золотой браслет. Царевич не испугался – сразу понял, что варвару надо. Если и испугался чего, так не мужчину, а того, что сейчас, среди бела дня, когда за дверью не стережёт верный Хасан, им грозила опасность быть пойманными и разоблачёнными.
