Фледлунд - Соня Фрейм
Сумире поволокла тело сына к своей машине и погрузила на заднее сиденье. Несмотря на то что она была небольшого роста, на ее лице не дрогнул ни один мускул. После она вернулась в дом и достала из подсобки лопату. Земля на заднем дворе была рыхлая, и копать было легко. Пару раз делала перерыв, чтобы снова закапать в глаза. Растворенный Морфей служил ей допингом. Белый брючный костюм вскоре покрылся пятнами, а лоферы от Джимми Чу утонули в земле. К двум часам ночи яма была готова. Сумире дотащила к яме по очереди тела и сбросила их вниз.
В четыре утра, как забрезжил рассвет, она наконец села в свою машину и поехала обратно во Фледлунд, оставив летний дом проветриваться. «Роллс-ройс» она заберет потом. Свое тело Сумире едва ощущала, но вместе с откатом Морфея понимала, что ей уже ничего не нужно. Часть нее стремительно уменьшалась и превращалась в огарок.
Заехав в свой двор, она быстрым шагом двинулась в дом. Кристалл из дымчатого кварца мистически поблескивал в полумраке холла. Сумире нащупала ручку за ним и надавила. Дверь, замаскированная под стену, отъехала, и она помчалась вниз по хромированной лестнице.
Галогенные лампы под потолком заменяли окна. Рудяк еще не уехал и что-то делал в лаборатории. Ее он заметил не сразу.
– Эрик в машине, – отрывисто произнесла Сумире. – Иди и верни его.
– Что, прости? – Рудяк рассеянно уставился на нее сквозь защитные очки, в которых его глаза казались еще более круглыми.
– Я говорю, верни мне Эрика! Что хочешь сделай, но верни!
– Ты хочешь сказать… – осторожно спросил он. – Эрик мертв?
– Да! – закричала Сумире, белея на глазах.
Морфей сошел и оставил страшное оголенное осознание. Рудяк без дальнейших расспросов поднялся с ней наверх и уставился на тело Эрика на заднем сиденье автомобиля.
– Давай. Делай, – безостановочно повторяла Сумире.
Доктор оттянул ему каждое веко и проверил пульс. Все это было абсолютно бессмысленно.
– Я уже ему ничем не помогу, – ошарашенно качнул он головой, когда они вернулись в лабораторию. – Отчего он умер? Я не заметил никаких внешних ранений.
Сумире выгребла из сумки все, что собрала с пола дома, и Рудяк неуверенно пошурудил в ее находках.
– Здесь три пустых ампулы Морфея и один пустой адреналин, – в оцепенении сказал он. – Если все три ушли в него… Сумире, милая, я не Господь Бог. Это смерть от передоза. Он же и так его принимал я уже не знаю в каких дозировках, мне он перестал отчитываться. Так что… все.
– Что значит все? – взвилась она, толкнув его в грудь. – Что значит все? Мы вообще за что тебе платим? Хенрик дал тебе все условия, о которых ты просил, очистил твою дрянную репутацию своими адвокатами… Пора вернуть долг. Придумывай лекарство, которое его оживит! Слышишь? Мразь! Какая же ты мразь!
Рудяк всплеснул руками, неловко пятясь под градом ее точечных ударов. Сумире едва доставала ему до пояса, но ее напор был звериным.
– Это произошло из-за тебя! Ты подбил Хенрика лечить сына Морфеем, нашел себе подопытного кролика! Все, что случилось, твоя вина! Ты будешь нести ответственность!
Рудяк хватал ртом воздух, зачем-то выжидая момент, чтобы ей ответить. Сумире же взяла со стола ножницы и с размаху вонзила в шею великому доктору. Кровь брызнула на ее лицо, а он перехватил горло, панически водя глазами из стороны в сторону. Оседая на пол, он снес часть своих колб, и те разбились на мелкие осколки.
Сумире некоторое время со злорадным удовлетворением наблюдала, как Рудяк корчится с ножницами в глотке, затем вышла. Дверь снова стала стеной.
* * *
Киран привез Ханну в больницу в Эльмсхорне, это был ближайший город на их пути. Везти ее обратно во Фледлунд было бы преступлением. Он не сомневался, что люди из «ФЕМА» нашли бы ее в местной больнице в два счета, и их эксперименты никогда бы не закончились. Все они были в курсе того, что происходит. У них забирали кровь по несколько раз в неделю, и невозможно было не заметить увеличение у нее антител Морфея. Вывод следовал только один: они увидели в происходящем возможность эксперимента и из этих соображений стали потворствовать Эрику.
– Проверьте ее кровь, – сказал он ошарашенным врачам, которые пытались установить причину состояния Ханны. – В ней находится синтетический наркотик, разработанный «ФЕМА». Сделайте иммунохроматографический анализ.
Для сумасшедшего, верующего в теорию фармацевтического заговора, он был неплохо осведомлен о терминологии, и, к счастью, ему попался врач, который его выслушал. Киран даже покорно показал им свои документы, понимая, что теперь его затаскают по всем инстанциям и, возможно, заодно отправят в тюрьму. Но сейчас у него не было права прятаться и бежать. «ФЕМА» должна была прекратить свою деятельность.
Смерть Эрика ничего не изменила бы, пока существовал тандем Фергюсон – Рудяк. И неожиданно река дурной инерции пошла вспять. Анализ крови Ханны подтвердил сильнейшую интоксикацию неизвестным веществом. Следующими на очереди были его кровь и беседа с полицией и земельным ведомством по вопросам экологии. Киран сказал почти правду. Что при обвале надышался испарениями и потерял память. Рассказал и о дружбе с Фергюсонами, и о том, как они наблюдались с Ханной при «ФЕМА». И про секреты Рудяка о том, что они вытворяли с Ханной. А также про тела трех неизвестных девушек в доме Фергюсонов. Местная полиция в отличие от фледлундской отнеслась ко всему серьезно и пообещала проверить. Про «ФЕМА» же выяснилось, что их уже давно подозревают в загрязнении местности фармополлютантами, но пока к ним не могли подступиться.
В итоге Киран остался в Эльмсхорне, в каком-то страшном пансионе, и делил комнату с несколькими рабочими из Польши. Его рассматривали как свидетеля по делу, но вскоре нашлись и другие подтверждения. Пока Ханна восстанавливалась и проходила всевозможные чистки, из Фледлунда начали приходить новости. Далеко не все из них были хорошие.
Второй дом Фергюсонов обыскали и тела действительно нашли, но не там, где Киран ожидал. Три женских трупа оказались закопаны в землю, но ампулы и шприцы пропали. Несмотря на признание Кирана в том, что он вколол Эрику Морфей, чтобы его остановить, доказательств теперь не было. Объяснение могло быть только одно: Фергюсоны в очередной раз за собой убрали. Со своей стороны они лишь подтвердили смерть Эрика и успели кремировать его тело. Следствие все равно началось, но, учитывая, какие зубища были у этой семьи, оно обещало быть долгим.
Слухи же о пустотах вокруг Фледлунда, наконец, привлекли внимание нужных
