Спецотдел 3 (СИ) - Волковский Андрей
— Как люди?
— Всё в порядке. Спят. Наш специалист говорит, что мы вовремя успели, и «тень» не нанесла непоправимого урона. Спасибо, что сообщили о подозрительном пассажире!
— Вам спасибо!
— Место, где сидела «тень», надо очистить: вымыть солёной водой, освежить цитрусами — можно апельсиновые шкурки положить, можно фрукты нарезанные рядом поставить, главное, чтобы было побольше натурального запаха.
Проводница кивнула.
— Люди проспят ещё часа два, — продолжал Егор. — Тогда переведите их в другое купе и можно заняться очисткой. Главное, успеть до сумерек.
— Хорошо! Всё сделаем.
Егор попрощался с ответственной девушкой и вышел из душного сонного вагона на перрон.
Аз уже вылез из-под вагона и тут же сунулся к рюкзаку:
— Игрушка, да?
— Да. Заяц.
— Чаще всего игрушки бывают! — радостно кивнул Азамат. — Хотя вообще любая важная для владельца вещь годится, кроме денег. А так — и украшение может быть, и перчатки, и зонтик. Всё, что человек в поезде забыл, а потом сожалел сильно.
— Про кровь узнали? — спросил Егор у подошедших Макса и Вики, изображавших влюблённых у вагона.
— Да, — отозвалась Вика. — Во вторник самоубийца кинулся под поезд с этим вагоном.
— Про ссору, — вступил в разговор Макс, — сведений нет, но люди часто ссорятся.
Всего три элемента и особая ночь — и вот «болтливая тень» появляется в вагоне и настойчиво ищет расстроенного или сердитого собеседника. Она выпивает негативные эмоции — все, до последней капли — и, если её не развеять, то жертва перестаёт злиться, обижаться, страдать, затем перестаёт замечать тех, кто раздражает и тревожит. А через некоторое время она становится совершенно равнодушной ко всем и всему, кроме себя.
— Зайца я утащу в лабораторию, — заявил Аз.
— Эд тебя отвезёт. Макс, Вика, вас я по домам закину, отзвонюсь Иванычу — и спать.
— Утомительное это дело — в ночь дежурить, — зевнул в кулак Максим.
— Зато какое интересное! — подмигнул Азамат, прижимая к груди рюкзак.
Помеха. Часть 1
10 ноября
Заявка от Альбины Васильевны — головной боли всех дневных групп — поступила под конец смены.
Азамат, картинно уронив голову на папку с текущим делом, воскликнул:
— Только не это! Можно я не поеду?
Ехать к старушке, обожающей дёргать спецотдел, не хотел никто.
Егор оглядел группу и сказал:
— Мы с Викой съездим. Остальные доделывайте отчёты за сегодня и свободны.
Вика с трудом подавила вздох.
Вызов по известному всем адресу от Альбины Васильевны — это не меньше часа пустопорожних разговоров, жалоб на соседей, участкового, продавщиц в окрестных магазинах, сантехников, электриков, почтальонов и всех прочих несчастных, до которых могла дотянуться въедливая пенсионерка.
Но не ехать нельзя: спецотдел обязан проверять все вызовы. Егор едет потому, что старший, а Вика — потому, что лучше всех справляется с вредной заявительницей. Азамата пенсионерка явно недолюбливает, Макса она в последнюю их встречу задержала на два с лишним часа, а со здоровенным новичком отказалась разговаривать наотрез.
Аз ликовал. Эд кивнул и вернулся к отчётам. Максим предложил поехать вместо Вики, но она покачала головой. Раз старший решил, что едет она, значит, так и будет. Да и не настолько её пугает старушка, чтобы просить о замене. А если бы и пугала, Вика не привыкла прятаться от страхов.
Она подхватила сумку и пакет, собрала стопку положенных в таких случаях протоколов и спустилась к гардеробу. Тёмно-серое пальто, серебристый шарф, перчатки — готова. Шапку можно пока не вытаскивать из пакета: на улице тепло и снежно, а они с Егором в любом случае на машине. Вика бросила последний взгляд в зеркало, поправила шарф и направилась к гаражу.
Через десять минут Вика, сидя на привычном месте в машине Егора, спросила:
— Что там на этот раз?
— Ничего нового, — пожал плечами старший, выводя «форд» из гаража. — Очередная жалоба на соседей.
Альбина Васильевна Коврова вызывала «спецов» постоянно. Им ещё повезло: Б-пять в этом году получали вызовы от гражданки Ковровой всего два раза. А вообще запросам пенсионерки не было конца: она требовала проверять и перепроверять подозрительных соседей, обследовать мясо в ближайшем продуктовом, инспектировать чердаки и подвалы окрестных домов, обновлять защиту на светофорах, изучать местных котов и бродячих собак на предмет одержимости, обыскивать кусты, потому как в них точно-точно что-то завелось и снова проверять соседей. Словом, «работа» для спецотдела находилась у Альбины Васильевны не менее четырёх раз в неделю. А ещё порция нотаций, ворчания и замечаний. После каждого изматывающего разговора с Ковровой хотелось взять три выходных подряд и проспать их от и до.
На улице по-прежнему шёл пушистый, почти новогодний снег, так что Егор вёл машину медленно и осторожно.
Через полчаса «Форд» остановился у знакомой панельной пятиэтажки, выкрашенной в красно-розовый цвет. Егор отчитался диспетчеру о прибытии на место, и они пошли к пятому подъезду.
Снегопад усилился, и Вика решила, что зря не взяла шапку: теперь волосы отсыреют.
Егор позвонил в девяносто вторую квартиру, но Альбина Васильевна не торопилась открывать. Как-то она продержала группу у подъезда, взявшись пылесосить ковёр, а в другой раз не услышала звонка из-за голосящего телевизора.
Егор собрался позвонить соседям, но дверь открылась, выпуская маленькую девочку с весёлым рыжим щенком, и «спецы» зашли в слабоосвещенный подъезд, пахнущий жареной картошкой.
На третьем этаже у знакомой двери «спецы» остановились. Вика подняла руку, чтоб нажать на белую кнопку звонка, но тут же заметила, что створка слегка приоткрыта. Она кивнула на дверь Егору, тот жестом велел коллеге посторониться.
— Альбина Васильевна! — громко позвал Егор. — Мы заходим!
Двойная проверка знаками показала, что опознаваемых известных монстров или мощных неизвестных в квартире нет.
Старший поддел дверь кончиками пальцев и приоткрыл.
Тело пенсионерки лежало в прихожей. У разбитой головы натекла тёмно-красная лужа. Жертва не дышала, но Вика на всякий случай проверила пульс. Увы, тело было холодным и абсолютно безжизненным.
Егор вынул телефон и вызвал полицию, медиков и спецотделовского участкового.
— Во сколько был вызов? — уточнила Вика.
— Почти два часа назад, — отозвался старший.
Вика кивнула. Вызов не срочный, так что диспетчер не дёрнул никого сразу. Итак, могла ли звонить не Коврова? Вряд ли кто-то имитировал голос Альбины Васильевны, да и зачем бы убийце привлекать ненужное внимание звонком? Значит, предположительно два часа назад она была жива.
— Это наше дело или полиции? — нахмурилась Вика. — Однозначно криминал, но, возможно, не по нашей части…
— Я дождусь полицию, а ты поднимись на всякий случай к тому соседу, на которого жалоба была. И к остальным стукнись: вдруг кто что слышал? Когда эксперты тут закончат, заглянем внутрь.
Вика кивнула: входить в квартиру пока что действительно не стоит — нельзя портить место преступления своими следами.
В девяносто шестой квартире — именно на её обитателя жаловалась сегодня Альбина Васильевна — было тихо и пусто. На настойчивый стук и продолжительные звонки никто не отвечал. На дверном косяке виднелись защитные знаки: несколько типовых символов и две сложные связки. Насколько могла судить Вика, знаки свежие. Что ж, значит, верхний сосед Альбины Васильевны — видящий, но само по себе это ни о чём не говорит.
Вика прислушалась к тишине за дверью девяносто шестой квартиры, а затем постучала в девяносто пятую.
Дверь открылась сразу, будто хозяйка стояла на пороге и ждала, когда обратятся к ней.
