Гротески - Ганс Гейнц Эверс
Надо вам знать, что мне стоило немалых трудов и терпения добиться откровенности Фалька. Как я ни старался, как ни хитрил, Фальк не поддавался. И это вовсе не потому, что он догадался, куда я, собственно говоря, гну. Ничего подобного! Он вообще так мало говорил, так волновался в моем присутствии, что я ничего не мог от него добиться. С таким субъектом можно было устроиться только в том случае, когда он выпивал. Но заставить его выпить оказалось еще труднее! Как я узнал, он позволял себе такую непристойность только один раз в году: в день рождения императора. Пришлось ждать этого дня. Господи, на что только не пойдет охотник, гонящийся за дичью! По такому поводу я сам решил напиться.
Наступил давно ожидаемый день, и я выпил во имя кайзера и отечества – выпил вместе с Арно Фальком. Мы сидели рядом, точно самые закадычные друзья.
– Prosit, Арно!
– Prosit, доктор!
– Арно, нам до зарезу необходимо выпить еще бутылочку. Позвольте мне, милый друг, поставить еще! Та-а-ак, прошу вас…
Конечно, этому скромному человеку очень льстило, что такой влиятельный в городе и окрестностях чиновник, как я, доктор обоих прав, секретарь городского судьи, известный жиголо и далее по списку, держится с ним так просто и добивается его дружбы. Арно почувствовал себя совсем другим человеком. Мы распечатали еще бутылочку, выпили на брудершафт, и я на радостях взял еще и шампанского, ибо пользовался у хозяина погребка неограниченным кредитом.
Арно пил, Арно пьянел. И я пил, и я пьянел, но, в отличие от моего нового друга, ничем не проявлял своего состояния. Привычка – вторая натура!
– Ну а теперь, Арно, мы выпьем за здоровье твоей невесты! – сказал я. – За здоровье прекрасной дамы твоего сердца!
– За здоровье… – меланхолично произнес Арно и выпил.
– А известно ли тебе, Арно, что я сам очень и очень долго носился с мыслью сделать любовное признание твоей нынешней невесте?
– Нет, милый, об этом мне ничего не известно!
– Как же!
И я пустился в лихое заливание. Я стал говорить о том беспримерном впечатлении, которое всегда производила на меня Христина, о единственной прогулке с ней в темную, страшную ночь, о своих страданиях духа и о многом другом, известном лишь одному Богу…
– Все было бы хорошо, да вот силы воли не хватило… И, признаться, я до сих пор не могу постичь, как это у тебя хватило мужества… Пусть обернгеймцы говорят все что им угодно, но, на мой взгляд, ты – отважный и храбрый мужчина! Да!
– Вы думаете… ты думаешь?
– Ну конечно! Не только я – все удивляются твоей силе духа. Мало того, все голову ломают себе над вопросом: как это случилось? Я тоже ничего не понимаю.
– Собственно говоря… тут не было ничего странного…
– Знаешь, что: давай еще по одной! Как-никак день рождения кайзера всего раз в году! Кельнер! Ну и пока мы ждем, расскажи же мне!
– Ты, ты очень хо-хороший человек! Я хочу тебя все рассказать. Но ты должен пообещать, что больше никому об этом не расскажешь.
– Да чтобы я?.. Это просто оскорбительно с твой стороны говорить такое! Само собой разумеется, я сохраню твою тайну!
– Прошу… простите… прости, я не хотел тебя оскорбить!
– Хорошо, Арно. Я клянусь тебе, что буду держать свой рот на замке. Я клянусь тебе… Погоди-ка, а чем я могу поклясться?
– Это совсем необязательно!
– И все же я клянусь тебе бренными костями своей прабабки. Для тебя это достаточно священно?
– Достаточно, – неожиданно серьезно произнес Арно. Он прокашлялся, сделал еще один глоток, после чего откинулся на стуле и, уставившись на меня, прошептал: – На самом деле это было не мое решение.
Я об этом догадывался, но все же изобразил удивление:
– Нет? Тогда чье же?
Арно задумался, а затем возразил:
– Нет, конечно, сделать предложение я решил сам.
Вот теперь я по-настоящему удивился. Я спросил:
– Так как же это понимать?
– Ну, я бы не принял такое решение, если бы не обстоятельства.
– Хм? То есть что-то очень сильно повлияло на твое решение?
– Да, – ответил Арно. – Я бы не принял такое решение, если бы не выпил так много.
– Что, Арно, в момент признания ты перепил?
– Можно сказать и так, но не вусмерть пьян, я вполне гладко соображал.
– Значит, ты просто зарядился храбростью?
– Храбростью? Нет, храбрости не было совсем – скорее уж наоборот.
– Ты боялся?.. Значит, ты сделал предложение из страха?
– И страха не было! Я сделал предложение… по нужде.
– Ничего не понимаю, Арно. Ты ведь совсем не нуждаешься. Ты очень недурно зарабатываешь, имеешь кой-какие средства. Долгов у тебя никаких, место верное и положительное…
– Я сделал предложение не по внешней необходимости, а по внутренней.
Загадочный тон Арно сбивал меня с толку. Его толкнула необходимость? Но какого рода? И в чем? Я столкнулся с самой настоящей психологической загадкой.
– Но я тебе все расскажу как на духу. Случилось это так…
Да, господа, случилось это так.
Христине для каких-то домашних работ понадобилась особого рода доска, и с этой целью она отправилась в лесную торговлю «Микфета и сыновей». Арно Фальк обещал ей приготовить доску нужных размеров и вида и вызвался лично доставить заказ в ближайшее воскресенье. Так как Христина готовила родителям сюрприз, то попросила Фалька доставить ей доску в послеобеденное время, когда никого, кроме нее, дома не будет. Никто не должен был знать про готовящийся подарок.
– Придите часа в три, или даже немного раньше, – сказала Христина. – Я очень прошу вас некоторое время гулять около нашего дома и ждать до тех пор, пока все наши не уйдут. Как только они дойдут до ближайшего угла, вы скорей ко мне! Это будет вернее всего. Пообещайте мне сделать так!
Нечего говорить о том, что добросердечный Арно дал на все свое согласие.
На следующий день, в половине третьего часа, он был уже на Якобштрассе. Он ждал, ждал, ждал, но никто не выходил из дома Филиппа Потгарта. Тогда Арно отправился в ресторанчик, находящийся на противоположной стороне, сел у окна, заказал чашку кофе и стал следить за обстановкой с другой стороны улицы. Дом Филиппа Потгарта словно вымер, и, устав ждать, Арно заказал вторую чашку кофе. Вокруг него никого не было, и он невольно задумался над тем ответственным положением, в котором он нежданно-негаданно очутился. Он только теперь вспомнил, что вчера обещал Христине придумать какое-нибудь оригинальное выражение для поздравления. Совершенно испарилось из головы! Необходимо что-нибудь этакое измыслить, ведь девушка, надеясь на него, сама
