Уникум (СИ) - Билик Дмитрий Александрович
— Потапыч, делай что-нибудь, — попросил я, удерживая рассвирепевшую тварь.
— Че я сделаю? — чуть взволнованно поинтересовался банник, не сходя с места. — Убить не смогу, только разозлю.
— Так и будешь стоять?
Потапыч пожал плечами и резко вытянул руку. Ендаря почти сбило с ног невидимой волной, но банник оказался прав. Подобное лишь разозлило существо. Оно размахивало мощными лапами, пытаясь добраться до меня. И рыхлая мокрая земля выворачивалась из-под него. Сдерживать ендаря становилось все сложнее.
И сила уходила. Стихийная магия была затратна. Особенно, когда противником оказывалась такая массивная туша. Но и действовать надо было скорее. Я соткал силыу в длинную Иглу, после чего бросил в ендаря. С такого расстояния промахнуться сложно. Да и этого не произошло. Однако вместо смертельной раны существо отмахнулось от Иглы, как от пустяковины, сделав мощный рывок вперед. И почти выбралось из моей ловушки.
— Земное создание, дурья твоя башка, — стал ругаться на меня Потапыч, — его магическими заклинаниям не сразишь. Здесь стихия нужна.
Он рванул к крестику. Как мне показалось на мгновение, чтобы спрятаться. Но тут же появился на плече с кусками горящего угля и стал швырять в ендаря. Тому подобный презент явно не понравился. Существо пыталось укрыться от прогоревших кусков дерева мощными лапами и ревело еще сильнее. И тут произошло самое неожиданное.
Испуганный Рамиль, который после Звука не предпринял ни одной попытки отпугнуть чудовище, подобрал один из упавших углей. Я хотел было крикнуть, чтобы он не делал этого. Это баннику хоть бы хны — не обожжется, дух домовой, чтоб его. А у Рамик останутся ожоги.
Но друг продолжал удивлять. Он раздул уголь и рука стала пунцовой. Кусочек угля вместе с ней покраснел, разгоревшись окончательно, после чего Рамиль выбросил его. Он еще раз с некоторым удивлением поглядел на собственные пальцы, в темноте пылающие огнем, и развернулся к ендарю.
Вместо трусливого и долговязого недоучки, которого постоянно приходилось тянуть по всем предметам, рядом со мной стоял самый настоящий маг огня. Его пальцы были объяты пламенем, которое разгоралось все сильнее и отражалось в глазах. Рамиль резко выбросил руки вперед и из ладоней вырвались две струи огня, опалив все вокруг — траву, деревья, листья, даже меня обдало жаром. Но больше всего не понравилось ендарю.
Тварь завопила с такой яростью, что я дрогнул и на мгновение ослабил хватку. Однако чудовище не бросилось на нас. Со свалявшейся от огня шерстью, с тлеющими угольками на волосах, ендарь кинулся прочь, ломая кусты и маленькие деревца. А мы так и остались стоять в некой растерянности.
— Офигеть! Что я сейчас сделал? — наконец спросил Рамиль.
— Инициировался, как маг огня, насколько я понимаю. Поздравляю.
— Нет, Макс, ты видел. Я такой на, а он как заорет! И я главное…
— Рамиль, ты и правда молодец, только спокойнее. Как себя чувствуешь? Голова не кружится? Силы много ушло?
С минуту я успокаивал взбудораженного Рамика. Осмотрев его, мы пришли к заключению, что все в порядке. Разве что только придется рубашку и пиджак менять, рукава предыдущих сгорели по локоть.
— Вы бы поторапливались, — сказал Потапыч, — ендарь скоро вернется. Повезло, что молодой, магов еще не видел. С другой стороны, опытный бы, может, и не напал.
Мы зашагали к дубу.
— Я читал, что они вроде воздухом только питаются, — сказал Рамик.
Ага, все-таки я правильно помнил. Значит, и про «размером с кабана» в учебнике тоже наврали.
— Ага, воздухом, конечно, а это что, — указал Потапыч на множество костей у дуба. — Живностью всякой мелкой питается. Зимой спит. Да говорю, молодой еще…. Воздухом, ишь чего удумал. Не, была у меня баба одна. Приехала с людьми. Жареница, из наших, духовых. Сдобная, мягкая, румяная. Тоже уверяла, что воздухом питается. Пока я ее у хозяйского погреба ночью не застукал. Так за ушами трещало, что на три окрестных двора слышно было… Вон ваш баранец, возле норы.
Я поглядел на разрытую у корней землю и увидел мохнатые коричневые стебли с головками-коробочками. Все бы ничего, но больше всего баранец напоминал шерсть. Самую обычную, овечью. И на ощупь был такой же. Я не знал, какую именно часть нужно взять, поэтому выкопал его с корнями, убрав в пространственный карман.
— А теперь ходу, — озвучил общую мысль Потапыч.
Первое время мы почти бежали и лишь спустя минут пятнадцать перешли на спокойный шаг. Вдали еще ревел обиженный новым магом огня ендарь. Мне даже казалось, что он вполне возможно провожает нас до конца своих владений.
— Мог бы и предупредить о нем, — выговаривал я баннику.
— Я же не леший тебе. Не знаю, какая тварь где селится. Я существо дворовое. Вот ты меня спроси, к примеру, второго дня кто крынку сметаны спер с кухни, я скажу.
— Чего тут думать, ты и спер, — сдал Потапыча Рамиль. — Вся борода белая была.
— Ну, ладно, это плохой пример, — даже не смутился банник.
— Лучше скажи, долго нам еще идти? — спросил я его.
— Порядочно.
Как оказалось, гулять по весеннему лесу — удовольствие ниже среднего. Несмотря на теплое солнце днем, ночью нашими сопровождающими были лишь холод, пробирающий до костей, и сырость. Чтобы банник перестал причитать, пришлось взять его на плечо. Рамиль же вместо нытья выбрал стезю хвастовства, вспоминая, как он нас спас. Рассказ с каждым разом обрастал все новыми деталями. В конце мы пришли к тому, что с неба чуть не обрушилась горящая сера, а великий маг Рамиль накрыл нас огненным щитом. Если честно, я даже спорить не хотел. Лучше уж так.
Что интересно, места мы проходили знакомые. Мелькнул стороной Горелый Хутор. Я еще пошутил про ностальгию банника, а в ответ получил пожелание не лезть не в свое дело. Перебрались через ту самую речку, которую видели с Рамиком в прошлый раз и стали топать по полю. Пока не рассмотрели вдали покосившуюся ограду.
— Это что, кладбище? — нервно сглотнул Рамиль.
— Погост, — согласно кивнул Потапыч. — А вы где еще, думали, мертвецкий багульник растет? На могилах. Немощные его не видят, а вот мы — сколько угодно.
— Может, я вас здесь подожду? — спросил друг. — Прикрою с тыла стеной огня и все такое.
— Да нет там никого, — успокоил нас Потапыч. — Последнего вурдалака здесь в осьмом году прошлого века убили.
— А вдруг какой остался.
— Рамик, хватит ныть. Мертвец может превратиться в вурдалака под воздействием силы лишь в первые сорок дней, — вспомнил я уроки мифологии. В которых, кстати, после встречи с ендарем стал немного сомневаться. — Да и условия особые нужны. А тут лет сто никого не хоронили.
— Ну, сто не сто, но давненько, — согласился Потапыч. — Идем что ли?
Кладбище, или погост, как выразился банник, действительно оказалось старым. Пришедшим давно в упадок. Сюда не приезжали родственники, не чинили оградки, не поправляли покосившиеся кресты. Буквы упокоенных стер с дерева дождь и время, сделав похороненных безымянными. Мне отчего-то стало грустно. И вспомнилась мама.
— Мама! — повторил мои мысли Рамиль.
Потапыч часто закрестился на моем плече. А я поднял голову и увидел надвигающуюся белую фигуру. Призрак, чтоб его. Самый настоящий.
— Я его щас поджарю, — испуганно сказал Рамик, вытягивая руки. Правда, на этот раз ничего не произошло.
— Не надо поджаривать, — рассматривал я бледное лицо и очень уж знакомую школьную форму. — Лучше погляди, ты его знаешь?
— Блин, это же, это же… Фамилию забыл, с нами в начале года был. А потом сбежал.
— Уникум, — сразу догадался я. И обратился к призраку. — Ты хочешь нам что-то показать?
Не знаю, понял ли тот меня. Но он пошел вглубь кладбища. А я отправился за ним, уже понимая, куда он ведет. Так и оказалось. Посреди заброшенного погоста, высушенный, словно мумия, и изъеденный червями, лежал труп «сбежавшего» уникума.
Глава 33
— То есть именно высушен? — переспросил в конце нашего рассказа Байков.
