Дипломная работа - Василий Кораблев
— Я так и думал. Спасибо. Ты всегда мечтал посмотреть, как я сдохну. Вот тебе шанс и выпал, сейчас увидишь, — ворчал его верный друг.
У самого выхода они устроили экстренное совещание.
— Но ты же не собираешься идти на него в рукопашную? — протестовал Денис.
— А у нас выхода другого нет, он не нападёт, пока мы из сокровищницы не покажемся. Ему проще подождать, пока мы тут ослабеем от голода.
— А давай ты тут останешься, а я буду тебе передачки носить? — предложил Денис как следует почесав затылок.
— Ага, щас. У меня другое предложение: я иду в атаку, а ты хватаешь всё проклятое оружие, которое унесёшь, и атакуешь его с тыла. Так у нас больше шансов.
— Но ведь тогда он меня увидит.
— Чё, зассал, да? Я Леших на раз-два...Я их тысячи, одной левой...Это чьи слова?
— Мои. Но это же по пьяни было.
— Вот и докажи, что ты не только по пьяни. Давай. Вот твой шанс нарубить дров, а я всем расскажу, какой ты был храбрый.
— Что значит - был? — озадачился Денис, но очкарик не ответил и с криком "Ура"! - бросился побеждать Лешего.
Сказать по правде: Валера очень не хотел идти в психическую атаку, прям до слёз не хотел. До слёз и до дрожи в коленях. Даже самому глупому дураку в такой ситуации было бы очевидно, что против такой страхолюдины у него не было никаких шансов. Это всё равно, что кролику напасть на медведя…И если медведь просто подотрёт жопу кроликом и выкинет его в кусты, кролик может гордо кричать из кустов, что была - ничья! А он сейчас и был кроликом. Все же знают, такова природа. Сильный нагибает слабого. Вот только, когда слабая добыча неожиданно бросается на сильного хищника, что происходит? Правильно — некоторое время, даже самый сильный и опасный хищник будет пребывать в растерянности, потому что в его мировоззрении так не бывает. И вот она психическая атака, леший растерялся и вместо того, чтобы схватить и размазать Валеру об ближайшую стену, он неловко замахал лапами, похожими на ветви деревьев, а потом и вовсе принялся отступать.
Валера, разглядев, что вблизи его противник значительно выше и больше, чем казалось на первый взгляд, испугался ещё сильнее и принялся рубить топором с удвоенной силой. Ему некогда было рассуждать и оценивать угрозу. Ростом гибрид был под три метра, а его шкура, похожая на панцирь панголина, была вся усыпана побегами и отростками. Вот эти отростки он и рубил, а когда леший протянул к нему одну из своих лап - досталось и лапе, да так, что чудовище зашипело от боли.
Чего он действительно не знал тогда, так это то, что лешие всегда боялись топоров. А тот топор, к тому же, вызывал у лесной твари чувство невыносимой боли. Оно и проснулось-то от боли, а теперь обнаружило саму причину — страшный, кусачий топор! Но долго так продолжаться не могло, тем более, что нанести серьёзного вреда Валера ему не мог, поскольку орудовал только одной рукой и большая часть ударов пришлась по крепкой древесной шкуре. Не прошло и минуты, как обозлённый страж опомнился и в буквальном смысле выхлестнул мелкого кусачего врага, да так, что тот улетел в самый дальний угол пещеры, потеряв во время полёта топор.
Бешеный лесоруб, как очнулся, первым делом попытался найти свои очки, но шевелиться было необычайно больно. Хорошо, что мох мягкий. Немножко смягчил падение. А почему у него мох во рту? Тормозил что ли об него всей мордой? А вот и очки нашлись. Почти целые.
Валера, отплёвываясь, поднял голову и близоруко прищурился. Всё верно. Идёт. Медленно приближается. Не торопится гад. Действительно, куда ему торопиться? Жертва полуживая, сопротивления не окажет, а судя по ощущениям, кажется отбито уже всё, что можно. Оставалось только стонать. Болело буквально всё, даже волосы, а правая рука на всякий случай, на прощание пожимала левую.
“А, как там у нас лешие убивают? Вот сейчас и узнаем — обречённо думал Валера. — Наверное, наступит мне на спину и раздавит позвоночник. А может на голову? Думай голова, думай, а то он сейчас нам поможет пораскинуть мозгами. Чё там рука-то в рукаве шарится?”
Тут до него дошло, что правая рука далеко не дура и раньше хозяина догадалось добыть из рукава последний титановый штырь. Больше нету. А больше и не надо. Нужно лежать тихо и копить силы для последнего укола. Где там у него ноги сходятся с туловищем? Вот туда и уколем. Он такой подляны точно не ждёт.
Леший приближался. Злой топор его больше не беспокоил, но его неторопливость была связана с тем, что он ещё не успел отойти от спячки. Ему было тяжело, хотелось уйти, прорасти на поверхность и найти поляну с питательной средой. Там, всего десять лет назад, добрые люди закопали сотни коровьих и свиных туш. Там можно было набраться сил в тишине и спокойствии. Сейчас только разберётся с непрошенным гостем и приступит к текущим делам. Ещё несколько шагов. Ещё…
Леший вздрогнул от боли. Новая боль была странной. Она отличалась от кусачего топора. Она походила на молнию, которой он страшился не меньше, чем человеческого инструмента, погубившего столько деревьев. Он помотал головой и тут до него дошло, что на спине сидит посторонний.
Валера, вытаращив глаза, поспешно отползал от беснующегося чудовища, которое, громко шипя, мотылялось по всей пещере и пыталось стряхнуть со своей спины коварного захребетника. Деня работал молча. В спину, в шею и в голову он воткнул по меньшей мере дюжину различных ножей и намеревался засандалить ещё, но тут страж сокровищ резко остановился и его вырвало клейкой зелёной жижей. Фонтан рвоты был таким сильным, что зацепило Валеру. Тот понюхал и мстительно блеванул в ответ, да так, что лёжа умудрился попасть чудищу прямо в голову.
Леший снова замер. Постоял - постоял, да и упал на живот. Денис, который заблаговременно успел спрыгнуть, несколько раз ткнул наугад кинжалом бездыханное тело, а потом задумчиво произнёс:
— Кажется, я его прикончил.
— Да щас, ты…Это я его заблевал! Прикинь? Заблевал насмерть. Эх, знать бы раньше, поел бы, как следует, перед вылазкой, — простонал лежавший на спине Валера.
Денис улыбнулся, после чего сердобольно спросил:
— Валера, у тебя голова как? Сильно бо-бо?
