Дипломная работа - Василий Кораблев
Валера вздрогнул. Ему показалось, что со стороны выхода он услышал посторонние звуки. Хотя, какие там посторонние, это вон, придурок монетами звенел. А может быть это буратино из ямы выбрался и жаждет реванша? Лучше проверить.
Он бросился в проход и придирчиво осмотрел пещеру для спячки. Никого. Только грибы на стенах кажется начали светиться ярче, отчего всю пещеру окутало зелёной призрачной дымкой.
— Ты чего там мечешься? — недовольно спросил Денис. — Отставить панику. Если бы там кто-то был, я бы услышал первым.
— Да ты так гремел, что у меня кажется разыгрались нервы, — пробурчал очкарик возвращаясь в сокровищницу. — Чё ты там хотел? Ну?
— Чё, ну? Помоги мне котёл вытащить.
— Это не тот котёл, — мельком глянув на чёрное пузатое чудовище, отозвался Валера и указал пальцем.— Вон, тот нам нужен.
— А сразу не мог сказать?
— Так ты вроде и сам всё прекрасно умеешь. Тот, который ты освобождал от драгоценных металлов, просто котёл, а тот, который нам нужен, украшен древнерусской символикой. Вот этот украшен больше всех, а по символике я могу тебе прочитать. Надо? Или ты сам умеешь?
— Блин. Ну прочитай, — нехотя разрешил Денис.
— Мясо девы, мясо раба, мясо змия… — прочитал вслух Валера и добавил:
— Дальше не вижу, нужно повернуть котёл.
— Да, ёлы-палы...
Денис снова принялся за работу, а очкарик отступил к другой стене и из любопытства подобрал одну из монет. Пять рублей. Золотая. На обратной стороне написано "Не нам не нам а имяни твоему".
Тьфу-ты, это не крест на монете, а анаграмма. Павел Первый значит. Так, что ещё тут валяется? Деня, блин! Всё рассыпал. Собирай теперь.
Но собирать золото он всё же не стал. Лень было, да и рука ещё побаливала и отдавала в плечо. Он только заглянул в горшки, нашёл там серебро времён Екатерины Второй и несколько успокоился. Все монеты следовало подвергнуть самой тщательной сортировки. Чингачгук прав - они богаты, да и вон та стойка с камзолами и мундирами им тоже пригодится. Какая-нибудь съёмочная группа с руками оторвёт если поторговаться как следует. Так, значит оружие, золотишко, наряды... Что ещё?
Он подошёл к трюмо. Крайнее зеркало было занавешено какой-то дерюгой, край которой отогнулся и была видна ровная поверхность без какого-либо присутствия пыли. Валера не стал подходить ближе. Ну его, к чёрту, такое зеркало. Не зря его занавесили. Снимешь занавесь и сразу тебе кранты. Поманит тебя из зеркала потустороннее чудо-юдо, тут-то ты свой дух и испустишь. Лаперуз предупреждал на счёт таких зеркал. Трогать можно только те, которые не прикрыты. А вот это, в серебряной раме, прямоугольное, выглядит безопасно. Наверное, стояла перед ним, некогда, гражданка Шептуниха, прихорашивалась, косточками от детских пальчиков завивку себе крутила. А вон на подставке украшения лежат. Красивые. Но трогать мы их не будем. Пусть даже они и из золота.
Валера увидел под зеркалом небольшую шкатулку с надписью на крышке, сделанной на глаголице.
— Ферт тур-бум…— задумчиво прочитал он и тут же спросил сам себя, — А что это значит? Бессмыслица какая-то. А это что за Зиг-Заг Макряг? Числовое значение? В Глаголице не было титла.
Он машинально поднял глаза и обнаружил, что его собственное отражение напрочь пропало в зеркале. Валера побледнел и мгновенно замёрз от собственного холодного пота, ведь помимо этого в отражении исчезла и сама пещера, а кроме того пропал, чахнущий над златом, Дениска. Нет. Валера прекрасно слышал, как тот ругается где-то позади него и звенит монетами, но в зеркале было пусто. Валера скосил глаза за край зеркала и облегчённо выдохнул. Сокровищница была на месте, это просто с зеркалом что-то не так.
“А кто у нас любит использовать глаголицу? Есть же такие. Вспомни. Те, кто старше самых старших ведьм” — голос в его голове был таким громким, что очкарику пришлось почесать левое ухо.
“Да, кто их старше, только бабки-ёжки какие - нибу…”— подумал было он и тут же, прикусив язык, снова опустил глаза на шкатулку. Теперь он мог спокойно прочитать эту надпись. Бессмыслица обрела смысл. Валера перевёл взгляд на зеркало и увидел нечто похожее на кино. Там были две ведьмы. Они разговаривали между собой. И пусть кино было немым, суть их разговора неведомым образом проникала в его голову.
Ведьмы были наверху, в доме. Они стояли возле Органа и обсуждали отречение императора Николая Второго от престола. Одна была толстая и неопрятная, похожая на большую бочку. Валера опознал её, как Марфу Игнатьевну Брунс, а вот вторая, чью морду он никак не мог разглядеть, называлась “Хозяйка”. И то, как Брунс, она же гражданка Шептуниха, почтительно с ней разговаривала, намекало на старшинство этой загадочной ведьмы. Обсудив отречение императора, Хозяйка посоветовала Шептунихе сворачивать её богадельню и переезжать куда-то в Поволжье, а та робко и вежливо возражала, напирая на политическое прикрытие и сильное влияние движения Эсеров. Она говорила, что её защищает около сотни боевиков и к следующему перевороту она будет готова внести свою лепту в дело общего разрушения церковной власти. Ведьма “Хозяйка” была недовольна таким ответом и говорила, что лихие времена следует переждать в спокойном месте, но раз мол ведьма не желает, то она спорить не будет. И отдала Шептунихе ту самую шкатулку, которая сейчас лежала под зеркалом. Хозяйка сказала, что в шкатулке договор со стражем. Этот страж будет охранять Шептуниху лучше всяких Эсеров, а когда её логово будет пустовать, он будет спать там, как верный пёс.
Шептуниха с благодарностью приняла подарок и в ответ поинтересовалась о дате на крышке, почему именно такая дата? Хозяйка ответила, что таков их цикл. Цикл спячки стража — пять лет, как у майского жука, а потом снова буди его. В самый раз к твоему собственному циклу. А зато он неприхотливый и убить его практически…
Валера отшатнулся от зеркала и в страхе снова посмотрел в сторону выхода. Вот это что был за звук! Майский жук скребётся в спичечном коробке и не дай боже он из коробка вылезет.
— Денечка, — слабым голосом позвал он товарища. — А ты точно ничего такого не слышишь?
— Чего? — Денис вытащил голову из котла и недоумённо уставился на
