Государь (СИ) - Кулаков Алексей Иванович
— Скорее всего — выдадут замуж за того, кто ей ребенка сделал. Федор ее от себя удалил, но на зодчего Себастьяна зла не держит: пишет, тот о блудливую дочку немалый пучок розог обломал, а своего будущего зятя за малым не оскопил.
Мишка Салтыков, вовсю греющий уши и услаждающий себя видом сразу двух редкостных красавиц, невольно отвлекся на ирбиса, незаметно подобравшегося к нему вплотную и сладко зевнувшего во всю клыкастую пасть. Облизнув нос розовым языком, Хвостик понюхал колено боярича и уставился на него с явным гастрономическим интересом — заставив государева подручника опасливо поежиться и пропустить холодную усмешку, на краткий миг посетившую холеное личико царевны. Следом за коей выказала свое отношение и зеленоглазая брюнетка: оба ее мордаша-охранителя разом уставились на боярича и едва заметно оскалились — отчего из головы занервничавшего мечтателя окончательно выдуло разные нескромные мыслишки. Спасение пришло в виде чем-то сильно взволнованного князя Старицкого: стремительно ворвавшись в покои, он со скрежетом ножек выдвинул себе стул и грузно на него приземлился — после чего вымученно улыбнулся Евдокии с Аглаей, и небрежно кивнул приятелю. Видно было, что его распирает какая-то новость или важное дело: однако же, молодой князь утишил свое волнение и весьма вежливо поздоровался с дошедшей до Кабинета вдовствующей боярыней Захарьиной-Юрьевой — на правах самой старшей родственницы чинно усевшейся по левую руку от хозяина покоев и дворца.
— Прежде всего: Анастасия Димитриевна, гонец доставил черную весть о смерти князя Черкасского. Знаю, вы были не в ладах, но все же он когда-то был твоим зятем…
Сохраняя каменно-ровное выражение лица, распираемая изнутри злобной радостью женщина благочестиво перекрестилась: тот, из-за кого ее младшая дочь умерла родами — наконец-то получил должное воздаяние.
— Ну а теперь можно и к делу: завтра я отъеду на смотр поветовых полков — меж тем, сестра уже давно желает прогуляться по Вильно. Девицам ее свиты тоже будет полезным узнать, как выглядят простые горожане; побывать в торговых рядах, потрапезничать в подходящем трактире, ну и вообще…
Несмотря на размытость последнего указания, князь и боярыня прекрасно поняли царственного родича — и более того, преисполнились воодушевления. Правда, у каждого из них были на то свои причины: к примеру, Анастасия свет Димитриевна не меньше своих девочек желала пройтись по городским лавкам, и поближе познакомиться с интересными местами стольного града Литвы. Что же до Василия свет Владимировича, то его более привлекали не красоты Вильно, а возможность пройтись рядом с Машенькой Бутурлиной. Разумом он конечно понимал, что она ему не пара, и что царственный дядя вряд ли разрешит повести ее под венец — но ведь сердцу не прикажешь? Да и троюродный брат порой улыбался так многозначительно!
— Для присмотра и обережения, помимо дворцовой стражи девиц будут сопровождать княжичи, имена которых позже назовет Дуня. Она же назначит выдать серебра для покупок, соразмерно стараниям и успехам каждой из учениц.
Почти одинаково улыбнувшись, неженатый князь и вдовая боярыня заверили родича в том, что понимают важность правильного сводничества меж молодыми представителями московской и литовской знати.
— Надеюсь на вас. Да, Настю Мстиславскую поставьте поближе к Саин-Булату: может наш касимовский хан наконец-то наберется духа и зашлет сватов?..
Все в Кабинете заулыбались: взаимная приязнь между княжной и молодым служилым царевичем была видна всем и каждому, и дело явно шло к свадьбе. Причем жениха не смущала необходимость перейти из ислама в православие, и неизбежная потеря Касимовского удела: во-первых, в Литве тоже были служилые татары, и довольно-таки немало — а он был потомком самого Чингиз-хана! Во-вторых, еще в Москве перед выходом в поход на ливонских изменников Великий государь имел с ним продолжительный разговор; и уже в Вильно его сын-наследник еще раз подтвердил все посулы своего батюшки. Жена-красавица с богатым приданным, своя родовая вотчина, гарантированное место в Пан-Раде… Тут любой бы воспылал искренней любовью — а ведь Саин-Булату и в самом деле очень понравилась ясноокая и смешливая княжна.
— На этом все.
В отличие от боярыни Захарьиной-Юрьевой, князь Старицкий не торопился покидать Кабинет: дождавшись, когда за ней закроются массивные двери, последний удельный владетель Северо-Восточной Руси попросил уединенного разговора. Выгонять сестру и ученицу ради троюродного брата Дмитрий не стал, решив выслушать ближника возле столика для тавлей — благо, отец чиркнул в низу своего послания очередной ход, и требовалось переставить одну из белых фигурок. Беседа, однако, затянулась: Василий явно горячился и нервничал, источая тревогу и волнение — и вроде бы что-то предлагал… Кончилось же все тем, что княжича Салтыкова послали распорядиться о малой трапезе, озадачив списком конкретных блюд: а перед недовольным родичем расстелили карту Русского царства. Качество ее было не ахти, и многие важные подробности напрочь отсутствовали, но для дела она годилась:
— Смотри, Фома неверующий: сначала степняки раздергали полки порубежной стражи — здесь, здесь, и здесь. Затем малой частью сил изобразили прорыв через броды рядом с Каширой и Рязанью…
Костяная лопаточка в виде кинжальчика, выточенная из цельного моржового бивня и используемая Дмитрием для аккуратного вскрытия печатей на грамотах — легко скользила по толстой грубой бумаге и коротко тыкала в нужные места.
— Основная орда пошла прямо через крепостицу в Поясе Богородицы вот тут: как видишь, до мест выпаса табунов твоих конных заводов изрядное расстояние, и им ничего не грозит. И семье твоей тоже: в пригородах Москвы стоит полк новой пехоты, городовые стрельцы, полк рейтар, и почти весь Большой пушечный наряд — есть кому гостей незваных встретить.
— Я не о себе пекусь, брат: о деле! Сам же говорил, как важно для Руси… Постой: то есть как это — прямо через крепостицу в Засечной черте?
Старицкий князь разом побледнел:
— Это же… Измена?!?
Похлопав его по затянутому в летний кафтан плечу, Дмитрий успокоил главного конезаводчика Русского царства:
— Она самая. Бежавший в Крым к Девлет-Гирею предатель Курбский через своих сторонников сговорился с немецкими наемниками и их воеводами Таубе и Штаденом — что те откроют проход для ханского войска. Пообещал им золото и свободный проход до Кафы, а там они уж и сами как-нибудь…
Глядя на спокойного государя Московского, Василий Старицкий начал потихоньку подозревать. Вернее даже, он полностью уверился, что ничего не понимает — ну или незаметно для себя сошел с ума.
— Курбский, т-тварь… И что немчины?
— Дали себя уговорить. Только все одно, зря: какой смысл хану отпускать их с золотом? Да и нет его у Девлет-Гирея: все потратил на дары султану, выпрашивая себе янычар и пушки-стеноломы для осады Москвы. Так что всех наемников вырежут, или забьют в колодки и отправят в ту же Кафу на рынок рабов.
Облизнув враз пересохшие губы, Василий благодарно улыбнулся троюродной сестре, всунувшей в его руку малый кубок холодненького фруктового взвара.
— Здесь орду встретил князь Воротынский с порубежными полками; вот отсюда надавит поместной конницей воевода Адашев. Когда орду остановят и чуть подожмут, подоспеет с кованой ратью братец Ваня — который словно молот ударит по ханскому войску. Наковальней же послужит гуляй-город воеводы-князя Хворостинина… Вот здесь есть подходящий холм, в окрестностях которого уже кое-что приготовлено для приема незванных гостей.
Зацепившись глазами за крохотную черную точку, подписанную «деревенька Молоди», Старицкий с трудом отвел от нее взгляд, затем осмотрел едва заметные черты на грубой бумаге, образующие что-то вроде вытянутого мешка, и очень тихо поинтересовался:
— А ежели они… Кто-то из воевод не успеет?
Помолчав, государь-наследник поделился с родичем небольшой тайной:
— Эту ловушку батюшка начал готовить шесть лет назад: и ныне Девлет-Гирей лишь мнит себе, что ведет войско за богатой добычей — но на самом деле его ведут на бойню, как бычка на веревке. Каждому воеводе подробно расписано: где, когда и какими силами ему должно быть, и что делать. И за тем, чтобы они в точности исполняли наказы батюшки моего, со всем пристрастием следят назначенные люди. Так что будь покоен, Вася: они непременно успеют, и сделают именно то, что должно.
