Макс Каменски - Перекресток Судьбы: ты и я
Боже! Не плачь… Милая! Не плачь! Будь я проклят, что делаю тебе больно…
Я не хочу специально заставлять тебя страдать! Не хочу, чтобы ты плакала, не хочу, чтобы мои действия оскорбляли тебя… Но меня тянет… тянет на ту сторону, милая! Пойми! Я с тобой, но меня тянет к другой. Я не могу ничего с собой поделать… Не могу заставить себя забыть или не думать. Я даже во сне не могу убежать от этого! Не плачь!
Алексей резко проснулся… Холодный пот покрывал все его тело… Его трясло… Дрожали губы…
Юноша медленно потянулся к телефону…
Пришло сообщение…
«Это просто знакомый…» — написала Алиса.
Алексей молча покачал головой и швырнул мобильник на стол… Тот проскользнул по гладкой столешнице и упал на пол, развалившись на куски…
Все это бессмысленно глупо».
* * *Душные коридоры арбитражного суда были наполнены суетой: сосредоточенные помощники судей метались от зала к залу, спеша доставить папки с делами к установленному сроку судебных заседаний, озабоченные адвокаты и представители в сотый раз перебирали бумаги, изучали аншлаги дел или просто что-то обсуждали с коллегами; важные судьи, коротко кивая на приветствия, пробирались к своим рабочим местам, а работники канцелярии, взирая на мир скучающими глазами, без особой торопливости решали вопросы технических нужд государственной важности.
Алексей недовольно поморщил нос. Воздух насквозь пропитался напряжением. Впрочем, и не удивительно: в этом месте руками человеческими в промышленных масштабах творилась Судьба… Именно здесь с легкой руки судей предприниматели обретали надежду или теряли свои богатства, именно здесь рождалась истинная правда или самая откровенная ложь… Не в общечеловеческом понимании, конечно… Но определенная и ясная для конкретных лиц… живых людей.
Под конец рабочего дня Алексей отправился по несложному делу в суд. Требовалось предоставить кое-какие документы, сказать пару нужных слов на процессе и в который раз отложить разбирательство, выиграв время. Все равно дело изначально предполагалось безнадежным, и защита строилась на всех допустимых формах отчаянного сопротивления перед неизбежностью…
Однако самое противное — это ждать, особенно когда время настойчиво отказывается незаметно спешить к назначенному сроку… А в суде оно тянулось катастрофически медленно, словно растягивая удовольствие от процесса. Жаль, что в приятные моменты жизни оно ведет себя совершенно наоборот.
— Эй, молодой! — раздался знакомый голос прямо над ухом Алексея. Доселе внимательно изучавший носки своих сапог юноша встрепенулся и поднял голову. Перед ним стоял памятный по метро старик… — Как твои дела? — жуткий запах, исходивший от старика, сразу напомнил утреннюю встречу
— Нормально, — ответил Алексей. Для него появление недавнего знакомого стало полной неожиданностью.
— Не грусти! Время все покажет… Пускай даже его решение приходится ждать неприлично долго… — улыбаясь, проговорил старик. — А я вот… — он неопределенно махнул рукой в сторону окончания коридора, — решил искать людского суда… Пожелай мне удачи.
— Удачи… вам, — сумел только выговорить Алексей. Безумие какое-то… Что этот несчастный пьяница забыл в арбитражном суде?
— Простите, — не удержался Алексей. — Что вы здесь делаете? В чем суть вашего спора?
— Моего? — рябое лицо старика сияло счастьем. — Моего в земле… земле моей, запоганенной… Покоя не дают, лицемеры, лжецы и мерзавцы… — сказал старик и, весело подмигнув Алексею, скрылся в толпе снующих работников суда.
Алексею ничего не оставалось, кроме как в очередной раз подивиться безумию творящейся вокруг жизни…
А этого безумия в суде хватало. Вообще, можно очень много писать о всех глупостях и несуразицах, которое происходят в нашем честном и справедливом органе по разрешению споров… Описывая разнообразные ситуации, можно стать и замечательным сатириком, и грустным трагиком, и даже великолепным новеллистом. Все зависит от настроения и подхода к делу… Однако при всех возможных промахах правосудия и нахальной коррупции суд необходим… Он чертовски обязателен! Одним промыслом господним не решить курьезы жизни… И порой суд действительно работает так как нужно, принося те блага, на которые он рассчитан. Наверное, хотя бы ради этого он должен существовать… А к совершенству можно стремиться вечно…
Через полчаса помощник судьи пригласил по громкоговорителю представителей тяжущихся сторон. Нужно было заходить.
Когда Алексей открыл дверь в зал заседания, из далеко коридора донеслись невнятные возгласы и ропот возмущения. Алексей на мгновение задержался и посмотрел в сторону беспокойного шума: два суровых пристава, стиснув уже знакомого Алексею старика под руки, вели его по коридору в сторону выхода. Старик кричал и вырывался…
— Безобразие! Отпустите! Куда вы меня ведете?! За что? — орал он. — Где же суд? К чему все ваши правила, если я не могу защитить себя? Какие бумажки? Это не суд! Это профанация!
Когда Алексей вошел в зал и закрыл за собой дверь, то из коридора донесся последний возглас старика, выпровоженного из здания суда:
— Стремитесь к сути, а не к бесконечной глупости ваших заблуждений!
* * *«Весенний роман развивался стремительно быстро…
Безудержная, почти непреодолимая сила была настолько безжалостна, что даже не хватало минуты, чтобы остановится и осмыслить происходящее… После загородной вечеринки сознание Алексея полностью погрузилось в пучину пылающих страстей — он не мог и не хотел обдумывать ситуацию… Он жил эмоциями, и они дарили ему то, что в рамках обыденности он никак не мог найти — свободу…
Впрочем, тогда он не видел и не нащупывал границу между свободой и вседозволенностью.
Он влюбился! Какие к черту могут быть границы?!
Ночные разговоры по телефону, насыщенные эмоциями встречи, лукавые взгляды в коридорах и аудиториях факультета; перешептывания сокурсников… Почти тысячи байтов электронных сообщений… Ночные откровения… Нежные прикосновения слегка подрагивающих от возбуждения рук к ее бархатной коже… Отсутствие сна и почти ежеминутные переживания и мысли о ней, когда волей обстоятельств он должен был заниматься делами… Казалось, Алексей парил в облаках, когда каждый раз мчался на встречу с ней… А когда не мог быть рядом, то жил внутри себя… Окружающий мир был лишь помехой…
Вика знала о всем происходящем… Умная девочка очень быстро сопоставила факты и сделала правильные выводы… Алексей же не стал отпираться — какой в этом смысл? Признаться честно, ему было все равно… В тот момент он получал чуть ли не наркотический кайф от ситуации — переживания других ему были неинтересны.
Однако расстаться с Викой у него не хватало духа… Слишком многое связывало их на тот момент… Да, пускай не было огонька в их отношениях, но сложившиеся за три года стереотипы поведения представлялись настолько необходимыми, что жизнь без них казалась невозможной…
Как ей, так и ему…
Она простила его… Ей было дико больно, до жути обидно, но она терпела все его выходки. Плакала ночью в подушку, но улыбалась ему в лицо… И каждый раз знала, что если его телефон занят, то на том конце провода в трубку говорит другая… девушка…
Но как бы то ни было, роман существовал только для одного человека — для Алексея. Алисе же все это казалась забавным. Ее умиляло сумасбродство молодого самца, сошедшего с ума в разгар весенней бури. Она не испытывала к Алексею ничего, кроме обычного интереса девушки к незаурядной личности мужского пола… Действительно, на факультете он не был последней фигурой, слыл образованным и достаточно умным. Благодаря личной активности, стал известен широкому кругу людей, сумел породить о себе разнообразные слухи и порой становился фигурой дурацких сплетен…
Но в нем не были ничего, что могло пленить женское сознание — зануда, как говорили многие… Как считала и сама Алиса.
Эта девушка обладала чарами, которые безудержно манили к ней множество мужчин… не только молодых людей. Вокруг нее вилось немало ухажеров, ничем не уступавших Алексею и даже порой превосходивших его по различным параметрам… Естественно, ей было из кого выбирать… Ей было, с кем порезвиться.
И, конечно, ей хотелось, чтобы ее завоевывали… Причем, как ни странно, ей очень нравилась внешняя обертка, кураж… Россыпь блеска в воздухе…
Естественно, Алексею она говорила о другом… Но ведь он не был дураком и все прекрасно видел сам. Девушке в девятнадцать лет зачастую наплевать на сущность — ее манит красота выдуманных грез.
