Дипак Чопра - Владыки света
— Это правда, сэр? — ледяным тоном спросил старший офицер.
— Нет, что вы, нет!
Не находя себе места, Найджел отчаянно вертел головой, глядя то на полицейского, то на Майкла.
— Сэр, я попросил бы вас смотреть на меня, — сказал офицер. — Мы намерены выставить охрану у дверей вашего кабинета. Это значит, что вам не следует выходить отсюда без моего разрешения.
— Вы арестовываете меня? — не сразу нашелся что сказать Найджел.
— Это всего лишь меры безопасности, сэр. Мы еще вернемся.
— Но кто дал вам право… — стал протестовать Найджел.
— А ты как думаешь? — перебил его Майкл.
Найджел мотнул головой в его сторону, поражаясь, что никто не услышал этих слов. Трое полицейских молча вышли из комнаты. После того, как дверь закрылась, послышался звук придвигаемого к ней тяжелого предмета, по-видимому стола.
— Боже мой, Боже мой, — слабо застонал Найджел, обхватив голову руками.
— Я ведь говорил тебе. Удивительно, что ты можешь меня видеть. Я сказал бы, что это лучшая из твоих черт.
— Заткнись! — огрызнулся Найджел. — Они же убьют нас!
Майкл подошел к нему и, присев, посмотрел ему в глаза.
— Поверь, я могу тебя спасти.
— Как? Нынче такое время, что притворяться сумасшедшим мало толку.
— Согласен. Склонность к черному юмору — вторая среди твоих положительных черт. Послушай, Найджел, как бы ни был могуществен Исмаил, он не в состоянии управлять теми, кто в него не верит. Именно поэтому ты можешь меня видеть — ты уже отступился от него, просто пытаешься это скрыть.
— Да уж, здорово мне это удалось, судя по этим вломившимся сюда копам, — кисло заметил Найджел.
— Перестань хоть на секунду дрожать за свою шкуру, — не отставал от него Майкл. — Собрав достаточное количество тех, кто не вписывается во все это, мы сможем перехитрить его. Это единственный наш шанс. Теперь тебе не удастся отсидеться, ты должен пойти со мной.
— И каким же образом? — спросил Найджел, указывая на дверь.
— С помощью волшебного порошка. Ты не догадался украсть немного, когда у тебя была такая возможность?
Игра в «устрой аварию в сети» шла полным ходом. Шар протанцевала по кнопкам от побережья до побережья, и производимый ею переполох застал страну врасплох. После давешних выходок Пророка для паники нужно было совсем немного.
— Хоп, хоп, хоп!
Она уже не помнила толком, как играют в классики, — да и расчерченных квадратов у нее не было — так что ей пришлось удовлетвориться простым изображением из себя белочки. Ей не понадобилось особенно стараться, чтобы вызвать массовое бегство из многих городов, не говоря уже о вспышках грабежей и уличной преступности. Шар видела картины беспорядков всякий раз, когда ей случалось нажать кнопку, включавшую местные студии новостей — из Лос-Анджелеса ли, из Майами, или откуда еще. Когда аппаратную очистили от персонала и окружили, вокруг воцарилась зловещая тишина. Увидев же ворвавшихся спецназовцев в полном облачении, она испугалась, что ей, чего доброго, не удастся выйти.
— Пожалуй, на сегодня хватит, — сказала она. — Пора ретироваться.
Улучив момент, она осторожно отворила дверь и выскользнула в павильон главной студии. Народу было полно; в сутолоке она могла передвигаться только прижавшись к стене, но и такой способ не позволял ей делать это быстро. Майкл велел ей садиться в лифт и ждать его на улице — но она боялась, что полиция могла догадаться отключить лифты.
Шар оглянулась на дверь, в которую вошел Майкл; то, что двое полицейских забаррикадировали ее перевернутым металлическим столом и встали на страже, заставило ее беспокоиться.
«Пусть он меня убивает, но я никуда отсюда не пойду», — подумала она.
Вдруг картина резко изменилась. Как по мановению Руки, в зале стало тихо, все, кто в ней был, замерли, нервно переминаясь с ноги на ногу и обратив взоры в сторону кабинета Найджела, вход в которую теперь ничто не преграждало. Шар следила внимательно, но двое спецназовцев не отодвигали стол. Его просто больше не было на месте. Но это, похоже, никого не удивило.
Секундой позже на пороге кабинета возник Найджел. У Шар перехватило дыхание — с ним был Майкл.
— Я хочу сделать заявление, — прочистив горло, сказал Найджел. Поначалу он явно нервничал, но, начав говорить, постепенно овладел собой. — Я уверен, что мы можем объяснить этот сбой в передаче, длившийся…сколько он длился, инженер?
Из толпы выступил техник в униформе с надетым на ухо «уоки-токи».
— По меньшей мере тридцать секунд, сэр.
— Да, — сказал Найджел, — аварией электросетей Восточного побережья, результатом которой явилось полуминутное прекращение приема сигнала. Прав ли я, полагая, что это не распространилось на всю страну?
Человек с «уоки-токи» кивнул.
— Никаких существенных сбоев восточней Гудзона. Несколько человек повернули головы в сторону аппаратной. Все мониторы были настроены на нужную программу; все режиссеры были на местах.
— Прекрасно, — сказал Найджел. — Я хочу поблагодарить службу безопасности за помощь, но, похоже, самое страшное уже позади.
Он указал на двух охранников в униформе; никаких полицейских со стороны в зале не было.
— Что происходит? — ничего не понимая, спросила Шар.
Майкл поднес палец к губам. Похоже, Найджел заметил ее присутствие, так как принялся то и дело бросать на нее озабоченные взгляды.
— Раз уж мы все здесь собрались, — сказал Найджел, возвысив голос, — я хочу сделать еще одно важное заявление. Оно исходит непосредственно от выдающегося человека, которого я имею честь называть своим другом.
В зале послышался гул. Найджел продолжал говорить, а Майкл тем временем стал пробираться сквозь толпу.
— Пора уходить, — сказал он Шар. — Нужно еще многое успеть. Между прочим, ты была великолепна.
Он взял ее за руку и повел к лифту.
— Что ты имеешь в виду? Похоже, я вовсе ничего не сделала, ведь все это теперь стерто, — запротестовала она.
— Нет, это было замечательно, — сказал Майкл, нажимая кнопки. — Нужно было попробовать переманить Найджела на нашу сторону. А уж тогда гораздо проще начать внедрять мою версию хода событий.
— Не могу сказать, что я все поняла, ну да ладно. Так о чем это он сейчас говорит? — спросила Шар, покосившись через плечо.
— Завтра в полдень, подключив огромную аудиторию из всех уголков страны, — продолжал Найджел, — мы станем свидетелями величайшего духовного события за всю человеческую историю. Если кто-то склонен обвинять нас в надувательстве, попросите их помолчать и подождать. И уверяю вас, что в течение часа, предшествующего этому событию, экономические показатели утроятся и будут продолжать расти.
Двери лифта открылись, и Шар с Майклом шагнули внутрь.
— О чем это он? — не унималась Шар. — Если Исмаил действительно тот, кем кажется, он появится здесь через пару секунд и убьет этого парня.
Нет, не думаю, — сказал Майкл, и лифт начал спускаться.
— Почему?
— Потому что я собираюсь броситься грудью на амбразуру.
— Правда? А я что буду делать? Держать твою куртку?
— Нет, ты будешь звонить какому-нибудь раввину.
Глава одиннадцатая. Вознесение
Сьюзен чувствовала себя совершенно опустошенной.
Она не могла понять, почему это так. Жизнь ее была безупречна, у нее была прекрасная работа — она возглавляла самый большой из столичных музеев, — замечательный муж. И то, что она все же чувствовала себя опустошенной, пугало ее. Это было так, словно ее жизнь вышла из-под ее власти, а ведь Сьюзен всегда гордилась своей способностью к самоконтролю.
«Тебе так повезло в жизни. Исмаил дал тебе все, чего ты могла желать, ни за какие деньги этого не купишь».
Мысли, роившиеся в ее голове, напоминали пропагандистские лозунги. Сьюзен нахмурилась, почувствовав первые симптомы мигрени. Взяв с туалетного столика серебряный гребень, она стала расчесывать волосы. «Раз, два, три…» Так, бывало, успокаивала ее в детстве мать, а теперь она и сама прибегла к этому способу.
Сквозь большие двустворчатые окна ее туалетной была видна улица. Там стояла тишина — ради ее удобства муж сделал так, что машины здесь не ездили. Очень мило с его стороны.
Пустота начала сбиваться в комок, некое бьющееся воспоминание, вобравшее в себя все, что ей дано было ощутить в своей опустошенности. Она не всегда понимала, чего ей не хватало, но знала, что чего-то ей все же недостает, даже когда у нее не находилось слов это описать. «У тебя есть все». Есть ли у меня любовь? Пропагандистский голос расхохотался. Разве Исмаил не говорил ей, что да, есть? «Семь, восемь, девять…» Быть может, дело не в этом — она не могла знать наверное.
Сьюзен встряхнула головой, уставившись на свое отражение в зеркале. Радость, вера, надежда — нет, и это не то, какие-то ячейки мозаики остаются пустыми. Муж говорил ей, что имеет значение лишь то, что можно видеть, осязать, пробовать на вкус. Реальные вещи, а не призрачные состояния сознания, придуманные неудачниками ради оправдания своих неудач. Любовь есть не более чем договор, радость — реакция на новизну, вера же — то, что заставляет дураков знать свое место. Может, ей это и не по душе, но нужно смотреть в глаза действительности.
