Майя Илиш - Комната кукол

— В тот день, когда мы устроили пикник в лабиринте… — Алан говорил так тихо, что я едва разбирала слова.

Я раздраженно повернулась к нему и отошла от окна. Неужели ему действительно нужно все усложнять?

— Я знал, что неприятности не заставят себя долго ждать, — продолжал он. — Если бы мистер и мисс Молинье узнали, какие вопросы я тебе задавал… Я не мог рисковать. Они бы меня поймали. Поэтому я сбежал.

Я недовольно мотнула головой.

— Мне они сказали, что выгнали тебя.

— Наверное, они бы так и поступили, но я учитывал и худшее… С феями шутки плохи. И даже если бы они просто вышвырнули меня из Холлихока, имение стало бы для меня закрытой территорией, я никогда не смог бы проникнуть сюда снова. А я должен был здесь остаться.

— И теперь ты тут. Где ты был все это время?

Моя злость постепенно нарастала. Несколько недель он вел свои игры, где-то прятался, а я волновалась за него. Разве он не мог передать весточку, что у него все в порядке? Сегодня он вошел в дом, в мою комнату. Так почему он не сделал этого раньше?

— И кучер тебя не заметил?

Я вспомнила о свете на втором этаже в ту ночь, когда мы с Люси предприняли злополучную попытку побега. Что, если там был не кучер, а Алан?

— Никто не может меня увидеть. Ни кучер, ни мистер Молинье, ни его сестра. Дело в том, что я ношу в обуви вот это. — Алан сунул руку в карман.

В сумерках я не сразу поняла, что он мне показывает. Похоже, это был букетик сухих трав, перевязанный голубой лентой. Букет казался помятым.

— Это зверобой и незабудки, два растения, защищающие от фей. Незабудки помогают мне понимать намерения фей и узнавать их тайны. Я посоветовал бы тебе тоже носить при себе этот цветок. А зверобой делает меня невидимым для фей и всех, кто скован их чарами.

— Хорошо тебе, — холодно ответила я. — Но на самом деле я уже наслушалась этих историй и прошу тебя удалиться.

Алан покачал головой:

— Ты еще не поняла? Я видел тебя сегодня в саду. Ты несколько раз смотрела в мою сторону, я махал тебе рукой, но ты не ответила. Ты не могла меня увидеть!

Ну вот и отлично. Загадка разгадана. Теперь я знала, чьи следы увидела в саду. Но потом я поняла, что пытается сказать Алан и почему это так важно.

— Ты имеешь в виду… они околдовали меня, как кучера, и горничных, и Люси, и кухарку, и всех остальных?

А я ничего не заметила… Я уже и без того злилась, но теперь мое негодование было направлено не на Алана, а на Руфуса, Вайолет и Бланш… Я не знала, кто из них это сделал, но когда я узнаю…

— Нет. — В голосе Алана прозвучала горечь. — Я имею в виду, что ты тоже фея.

Я его не поняла. Если фея одержала мое тело и пыталась сломить мою волю, вытеснить мою душу из тела…

— Я бы это знала! — ошеломленно возразила я. — Я все еще я, я же чувствую!

— Ты сама фея, — тихо ответил Алан. — Ты, Флоранс. Ты. Разве я не говорил, что они попытаются сделать тебя такой же, как они? Именно это они и сделали. Когда я видел тебя в прошлый раз, ты еще была человеком. Но теперь — уже нет. Ты фея. А я… — В его словах слышалась печаль. — А я охотник на фей.

Я была рада, что Алан наконец-то ушел. Не знаю, что я могла бы ему сказать. В комнате становилось все темнее, а я стояла перед зеркалом и смотрела на свое отражение в тусклом стекле. Девочка выглядела в точности как я. Я могла бы поклясться, что я — это я. Я выглядела так же, как и всегда. Во мне не было ничего фейского. Я не стала красивее, бледнее, аристократичнее. И мои глаза… По глазам Руфуса и его «родственников» можно было понять, что это не люди. Но мои глаза оставались такими же, как прежде. Обычные карие глаза.

И все же мне казалось, что Алан говорит правду. Он разбирался в феях. Феи были его врагами, а он сказал мне, что я ему нравлюсь. Он не стал бы называть меня феей, только чтобы досадить. Зачем ему осложнять себе жизнь? И я чувствовала, что со мной что-то случилось, когда Бланш подула мне в глаза пыльцой фей. «Пробуждение». Руфус так и не объяснил мне, что он имел в виду. Может быть, он рассчитывал, что я сама узнаю — рано или поздно. Многие его слова постепенно обретали смысл.

Я покачала головой. На самом деле мне следовало бы радоваться. Всю жизнь я была никем, девочкой без семьи, без прошлого, без чувства принадлежности к чему-то. Если теперь я фея, это значит, что я стала кем-то. Стала Кем-то. Просто не тем, кем я хотела. Алан разделял мир на «нас» и на «них». Я не хотела быть «ими». Не потому, что я хотела и дальше нравиться Алану. Не потому, что я не хотела становиться его врагом. Я все еще злилась на него за то, что он воспользовался мною. Нет. Я просто не хотела становиться такой же, как Молинье. Я не хотела становиться похожей на них. Не хотела становиться ими. Но сейчас они были единственными, кто мог ответить на мои вопросы.

Уже наступила ночь, но если мне повезет, Руфус и Вайолет еще не уснули. Я не знала, что они делали целыми днями и нужно ли им спать ночью… Видимо, они могли ничего не есть, и кто знает, быть может, водопровод у них в уборных был только для того, чтобы не приходилось никому объяснять пустые ночные горшки. Может быть, они все еще не спят. Я встала и, поскольку мое платье еще не высохло после дождя, взяла чистое из шкафа. Словно по волшебству, всякий раз, когда мне нужно было новое платье, оно неизменно оказывалось там. Но я не жаловалась. Одевшись, я отправилась на поиски фей, начав с излюбленного места Руфуса — библиотеки.

Хотя бы в этом мне повезло. Я не знала, в какой спальне на втором этаже он проводит ночи, но библиотека, похоже, нравилась ему куда больше. Я вошла через дверь, а не потайной проход. Если Алан прав, я была достаточно важной персоной, чтобы входить куда вздумается, не таясь.

— Могли бы мне и сказать, — не поздоровавшись, заявила я, когда Руфус поднял голову от газеты.

Я не хотела знать, не изучал ли он прямо сейчас некрологи в поисках молодых и красивых мертвецов, которые подошли бы как тела для фей. Мне сложно было представить себе, что какая-то фея захочет вселяться в тело сморщенной старухи, когда есть юные красавицы, умершие от чахотки или утонувшие, — или как там умерла прежняя хозяйка тела Бланш.

— Что сказать? — спокойно спросил Руфус. Похоже, он нисколько не удивился и не рассердился, что я пришла так поздно и отвлекаю его от чтения.

— Что я фея. — Я произнесла эти слова впервые и сразу же почувствовала, что так и есть.

— Я знал, что рано или поздно ты сама это поймешь, — улыбнулся он, будто так и задумывал. — Поверь мне, тебе было бы вредно узнать об этом раньше. Ты не поверила бы, и мне казалось бессмысленным еще больше сбивать тебя с толку. Тебе и так пришлось нелегко.

— Но вы этого не отрицаете! — Не дожидаясь приглашения, я села в кресло напротив него и, проверяя границы дозволенного, еще и подтянула к креслу табурет и положила на него ноги. — В смысле, что я фея.

— Зачем мне это отрицать? — Руфус посмотрел на газету и покачал головой. — Теперь тебе это известно, и ты сообщила мне о том, что тебе это известно. Ты хочешь потратить мое время впустую?

— Да, — решительно заявила я. — Да, хочу. Мне нужны ответы. Я хочу знать, кто я такая. Ладно, пусть я фея, но я точно знаю, что всего пару недель назад я еще была человеком. И я знаю, что у меня есть душа. Мое тело — живое. И если я фея, тогда кто вы? Я знаю, что мы разные. — Я очень надеялась, что права в этом и Руфус не станет со мной спорить.

— Мы и не можем быть похожими, — холодно ответил Руфус. — Я, Вайолет и Бланш — Истинные феи. Мы знаем, кто мы, и гордимся этим. А тебя и феей-то назвать сложно. Ты потерянная фея. Та, что позабыла, каково это — быть феей. Та, что не знает своего истинного имени. Несчастное создание. Да, ты — нечто большее, чем человек. Но и с нами тебя сравнивать не приходится.

— Почему? — спросила я. — Как фея оказалась в моем теле? Я ее не приглашала, в этом я уверена.

Руфус рассмеялся, его позабавили мои слова.

— Это твое тело, его у тебя никто не отнимет. Ты в нем родилась. До пробуждения ты взрослела, как человек. Тебе приходилось есть и спать. Ты была рабыней своего смертного тела. К счастью, таких, как ты, не так много. Когда миры разделились, среди фей нашлись глупые создания, которые отказались уходить. Когда они поняли, что не могут существовать в мире людей, пути домой для них уже не было. Им пришлось остаться здесь, но из-за духа железа и возрастающей банальности жизни их тела увядали. Они любили людей, не могли жить без них, и потому с ними случилось то, что стало бы наказанием для любой Истинной феи. Они умерли и возродились в людских телах. Они жили и умирали вновь, и большинство из них даже не понимали, кто они на самом деле. Ты должна быть благодарна нам за то, что мы нашли тебя и помогли тебе пробудиться. Многим, подобным тебе, не посчастливилось пережить такое. Ты здесь, чтобы поблагодарить меня?

Я покачала головой:

— Нет. Я думаю, это вам следует поблагодарить меня, если уж на то пошло. Если бы не я, вы бы остались с чудесной коллекцией мисс Лаванды и не знали, что с ней делать. Я могу то, чего не можете вы. Я вижу души кукол. А вы нет. И теперь, когда я знаю, кто я, я думаю, что вам стоило бы обращаться со мной лучше, чем прежде.