Шиша. Изгоняющие бесов - Полина Луговцова
– Ах, я еще и заборы должна чинить из-за твоего кошака поганого! Да пришибу его, и дело с концом!
– Не вздумай даже! – Лицо у деда Гриши так вытянулось, что, казалось, на нем даже часть морщин разгладилась. – Постыдилась бы ты, неблагодарная! Я ведь по осени колодец тебе чистил!
– Ой, вспомнил, надо ж! Колодец он чистил! А сколько денег с меня за это содрал, забыл?
– Ну, так, каждый труд должен быть оплачен! – Дед Гриша крякнул, приосанился и гордо вскинул голову, выставив вперед короткую засаленную бороденку. – И не так уж и дорого я с тебя взял, ежели разобраться. А коли считаешь, что дорого, так в другой раз сама в колодец полезай, сэкономишь. – Он довольно захихикал, отчего лицо его сморщилось так, что стало похоже на тряпичный комок.
– А ты не умничай! Сама разберусь, на чем мне экономить! – Реплика Нинсанны прозвучала почти миролюбиво.
Лукерья улыбнулась и склонилась над грядкой с укропом. Судя по интонациям спорщиков, буря пошла на спад, и деду Грише больше ничего не угрожало, а Муравей давно уже вырвался у него из рук и забрался на крышу хозяйского дома. Теперь он свысока смотрел на свою обидчицу, сверкая медными глазами. По его вызывающему взгляду можно было догадаться, что инцидент с разорением грядки повторится еще не раз, и сегодняшний конфликт не последний. Это тревожило Лукерью. Она хорошо помнила, как в ее родном Приютово все начиналось с таких же безобидных переругиваний между соседями. Постепенно в эти распри втягивалось все больше жителей, и вскоре все село захлестнула лютая вражда, которая преобразила односельчан до такой степени, что в какой-то момент Лукерья стала с трудом их узнавать. В их облике не осталось ничего человеческого, лица перекосило от злобы, а глаза полыхали бесовским огнем. И потом… нет, слишком страшно об этом вспоминать!
Лукерья надеялась, что здесь такого не случится. Все-таки, хоть Нинсанна и взъярилась на кота, однако ее взгляд при этом не утратил ясности. Едва ли она действительно пыталась обварить Муравья кипятком, скорее, просто пугала, чтобы отвадить. Да и с дедом Гришей Нинсанне враждовать было невыгодно: как никак, он колодец ей почистил, хоть и не бесплатно, и, может быть, через некоторое время снова чистка понадобится. Лукерье очень хотелось верить в то, что в своих повседневных склоках Нинсанна и дед Гриша не переступят ту черту, после которой нет возврата. По крайней мере, пока чутье ей подсказывало, что до этой черты еще очень далеко. К тому же, трагедия в Приютово случилась не просто так, а из-за Шиши, только никто из жителей не верил в это до последнего. Все считали байку о Шише выдумкой и не придали значения, когда однажды неподалеку от села, словно грибы после дождя, выросли бревенчатые избы. Толку-то, что дед Ерофей предупреждал всех об опасности, говорил, чтобы не впускали в дом незнакомцев, чтобы ничего им не давали и не обещали, а главное – чтобы в глаза им не смотрели. Но никто деда не слушал. Вот ведь… и сами сгинули, и дед из-за них в могилу слег.
Лукерья энергичнее заработала руками, вырывая из грядки сорняки. Надо бы поскорее закончить с этим делом, чтобы отправиться в комплекс и посмотреть на избы, которые недавно туда привезли. Необязательно, что это те самые, которые появились тогда рядом с Приютово. Да, точно не они, ведь говорят, что их нашли пустыми, без жильцов, но мало ли… лучше своими глазами взглянуть.
Спустя пару часов Лукерья добралась до музейного комплекса. Сжимая в руках корзину с обедом для тети и других ткачих, она прошла через дверь в воротах. Дежуривший на входе охранник давно ее знал и не остановил. Лукерья направилась к мастерским, находившимся в противоположном конце комплекса, но остановилась на полпути, увидев маскировочную сетку, из-за которой доносился тот самый деревянный перестук, навеявший ей сегодняшний предутренний сон. Но едва Лукерья протянула руку, чтобы заглянуть за сетку, как та приподнялась, и из-под нее вынырнул зеленоглазый парень из того самого сна.
– Илья?! – вскрикнула она, едва не выронив корзинку, и тут же опомнилась – ну какой Илья, что за глупости, это же во сне было!
Парень заметно напрягся, словно шпион, которого рассекретили. Спросил удивленно:
– Откуда ты знаешь мое имя? Мы знакомы?..
Глава 2. Илья
Он сразу ее узнал, хотя она и была похожа на сотни других, которые он перевидал за последние три года, сбившись с ног в бесплодных поисках. Удивительно, что нашел он ее после того, как окончательно потерял надежду на это, и даже ехать никуда не пришлось, – ее снимок попался ему на глаза в одной из статей в новостной колонке Яндекса. Она выглядела в точности так же, как и прошлой весной – один-в-один, он был в этом уверен, в его память намертво врезались мельчайшие детали ее облика. Он помнил каждый штрих, вплоть до самой крошечной трещинки. Страшное потрясение, испытанное им тогда, не давало ему забыть ее.
Она – это Шиша, крошечная черная деревушка, каких в российской глубинке видимо-невидимо, но эту он не мог перепутать ни с какой другой, несмотря даже на то, что теперь она находилась за сотни километров от своего прежнего места. Место совсем ничего не значило, ведь эта деревня блуждала по свету – иначе и быть не могло, он собрал о ней достаточно информации, чтобы сделать подобные выводы. Она появлялась то тут, то там, все время ускользая от него, как преступник, почуявший слежку, но оставляла следы, еще горячие, смердящие и жуткие.
Места, где побывала Шиша, пахли горем, а воздух там словно звенел от только что стихших криков, полных боли, злобы и страдания. Эта зловещая деревенька обычно прибивалась к провинциальным городкам и зажиточным селам. Она присасывалась к ним, как клещ, вытягивала все жизненные соки, а затем бесследно исчезала, и никто из оставшихся в живых не видел момента ее исчезновения – как, впрочем, и появления тоже. Предполагали, что жители деревеньки разбирали свои избы по бревнышку и перевозили на новое место, но ни одного очевидца, заставшего процесс переезда, не нашлось. Была деревенька, и не стало ее. Еще с вечера стояла в поле за окраиной, а утром исчезла, словно растворилась вместе с предрассветным туманом. Ни ударов молотка, ни людского гомона, ни шума машин или скрипа телег, – разве может бесшумно исчезнуть целая деревня?
