Худший из миров - Егор Михнегер
— Чего опять приуныл, Дицуда? Да, демон — противник серьёзный, но и повышение за успешное изгнание можно словить! Перспективное дельце.
Ну-ну. Перспективнее некуда. Всё равно что за ветром охотиться, только такой ветерок ещё и убить может.
Хотя инквизиция изначально создавалась именно для борьбы с психиками, перекраивающими ткань реальности вопреки Воле Господней, со временем монашеский орден переквалифицировался на куда более прибыльную «профилактику ересей». Искоренение последствий кощунственных экспериментов над мирозданием, в том числе изгнание призванных демонов, в последние столетия служило скорее номинальной миссией, оправдывающей колоссальные полномочия Ордена.
С практической точки зрения это было оправдано: психики появлялись в Гилии не так уж и часто, не все из них использовали свою силу во вред окружающим, а большинство так и вовсе самоубивались в процессе своих опасных исследований. Присвоение же богатств еретических сект, искажающих истинное Учение, обеспечивало постоянный приток денег в казну Ордена Плети Господней. А много золота, как говорится, не бывает — даже если вы монахи, формально отрёкшиеся от мирских удовольствий…
Естественно, у этого процесса имелась и обратная сторона: деградация и разложение инквизиции зашли весьма далеко, превратив орден по борьбе с ересью в коррумпированную бюрократическую махину, не столько решающую проблемы, сколько их создающую. К счастью, огромные ресурсы, отнятые членами ордена у многочисленных последователей лжепророков, позволяли организации содержать несколько десятков настоящих мастеров правого дела, одним из которых как раз и был Конрад Крамер.
— Так-так, ну что, думаю, можно начать расшифровку сигилов. Мне нужно больше света! Дицуда, сходи наверх, попроси у горожан ещё пару ламп.
Юный инквизитор молча встал с четверенек, безуспешно пытаясь хоть немного привести в порядок испачканную одежду. Вот пример очередного идиотского поручения. Где в такое время он найдёт обывателей, готовых отдать не то что дорогущую лампу, но хотя бы поделиться простеньким факелом с перепачканным с головы до ног человеком?
Но спорить с Крамером было столь же перспективно, как пытаться объяснить что-то стене, поэтому Дицуда, тяжко вздохнув, поднялся по скрипучей лесенке и вышел из безлюдного дома.
Ортосурб — ничем не примечательный городок на восточной границе Гилии — казался если не вымершим, то притихшим. Вечерело, люди сидели по домам, готовясь ко сну. Они и днём-то старались не высовывать лишний раз носа на улицу, слухи о новом моровом поветрии на востоке получили два дня назад явные подтверждения.
Восток и юг, каким-то образом чума всегда приходила с одного из этих двух направлений. И если с нечестивым Оноишрастом на юге всё было понятно — между Гилией и этим великим княжеством, несмотря на открытую вражду, всегда шла торговля, то единственным средством взаимодействия с Ератофанией на востоке были войны, границы там очень хорошо охранялись. Каким образом зараза просачивалась из этого богомерзкого княжества на священные земли Гилии вне периода боевых действий, оставалось загадкой. В последние полтора — два десятилетия от мора ежегодно умирало больше народу, чем от самых разрушительных войн. Если предсказание Машиара Йота об искусственной порче сбудутся… Тогда большая война с Ератофанией или Оноишрастом неизбежна. За зло платят злом, вряд ли в Гилии найдётся хоть один человек, чья семья и знакомые не пострадали от непрекращающейся череды моров. Рассадник заразы должен быть выжжен калёным железом вместе со всеми жителями поганого княжества!
Дицуда отдёрнул себя за слишком далекоидущие мысли. Не ему, маленькому человечку, решать такие вопросы. Взять, к примеру, Ератофанию — как ни крути, но это одно из пяти великих княжеств, окружающих Гилию. Хотя восточное государство насквозь нечестиво, её население и военная мощь сопоставима с княжеством праведников, так просто к ответу мерзавцев не призовёшь. Дицуде бы отыскать сейчас пару факелов, похоже, даже такую задачу великому стратегу решить не по силам.
Дойдя до ближайшего перекрёстка, Дицуда увидел на соседней улочке телегу, которую печальный мул тянул по направлению к городским воротам на востоке. Телегу сопровождали несколько женщин, каждая из которых несла в руке факел. Не веря своей невероятной удаче, Дицуда почти побежал к тому, что при ближайшем рассмотрении оказалось весьма скорбной процессией.
Хотя содержимое телеги было накрыто рваными тряпками, не догадаться о грузе было, наверное, невозможно. Поражённые мором тела источали воистину мерзкий запах. В одном месте из-под хламиды торчала грязная, практически чёрная ступня трупа.
Дицуда невольно задержал дыхание, нащупал за пазухой грязный платок, собираясь заткнуть себе нос, но разглядев женщин, решительно передумал. Они были молоды, вполне привлекательны и, в отличие от изнеженного мужчины, не выражали брезгливости. Две девушки в строгих монастырских одеждах посмотрели на него осуждающие, но третья, самая симпатичная, в простом длинном платье, улыбнулась юноше щербатой улыбкой:
— И куда это мы так торопимся? Хотим присоединиться в последний путь к бедолагам?
Монашки сразу зашикали на не в меру разговорчивую помощницу, но та лишь небрежно отмахнулась, уделяя всё своё внимание окончательно смутившемуся Дицуде:
— Я обет безбрачия не давала, так что не шипите и не завидуйте. Как тебя зовут, мальчик? Чего ты хочешь от двух скромных монашек и свободной сегодня вечером девушки?
Увидев реакцию раскрасневшегося Дицуды и разъярённых от подобного нахальства монашек, девушка звонко рассмеялась. Её улыбка с каждой секундой казалась неизбалованному женским вниманием инквизитору всё более привлекательной.
— Я… я… — только и мог тупо мямлить себе под нос юноша. — Я Дицуда Искарод, инквизитор седьмого ранга, — наконец с трудом выдавил он, сразу пожалев о сказанном, ибо милая улыбка тотчас исчезла с лица жизнерадостной девушки.
Монашки, напротив, почтенно склонили головы, поняв, что перед ними священнослужитель, пускай и самого низкого ранга.
— Я… эм… Простите, но мне срочно требуется пара факелов для расследования. Могу я попросить… Если вас, конечно, не затруднит…
Одна из монашек снова кивнула:
— Мы будем рады помочь делу Плети Господней. Слишком много людей погрязли в грехе, оттого мор и выкашивает население Гилии год за годом, — посвятившая себя служению Господу дева осуждающе посмотрела на девушку с щербатой улыбкой. — Лястяша, отдай господину свой факел. Прошу нас простить, но два других светоча нам понадобятся, дабы предать тела очистительному пламени. Чумных мертвецов в земле более не хоронят.
Дицуда не смел настаивать на большем. Один факел гораздо лучше, чем ничего, и пусть Конрад съест его с потрохами, но выпрашивать второй светоч у женщин Дицуда не станет. Юноша протянул дрожащую руку навстречу понравившейся ему девушке — та незаметно дотронулась до его пальцев и подмигнула Дицуде в момент передачи огня.
— Хотелось бы мне познакомиться с тобой поближе, красавчик, вот только боюсь
