Эфирный эликсир (СИ) - Порошин Влад

— Такого в своей учительской практике я ещё не видел, чтобы ученики, сорвав урок, сами же потом предлагали себя в качестве преподавателя, — сказал директор Константин Вячеславович. — Иди пока Молчанов в класс, но запомни, разговор ещё не окончен.

— Хорошо, не хотите на полставки, возьмите на четверть, я не жадный, — буркнул я.

— Пошёл вон! — Из последних сил выкрикнула Маргарита Максимовна, указав мне на дверь.

— Не хотите, как хотите, — сказал я, пожав плечами. — Кстати, могу и в другую школу перевестись. У нас ведь скоро первенство города по баскетболу, затем предновогодний футбольный турнир, а в декабре городская Олимпиада по математике. Во второй школе меня встретят с распростёртыми объятьями.

— Уйди Молчанов, — махнул рукой директор, заметив, что завучу уже стало плохо.

— До свиданья, — буркнул я, наконец, выйдя из кабинета.

В этот момент как раз раздался звонок на перемену, и я побежал по своим кавээновским делам. Нужно было раздать ребятам новый липовый сценарий, на который после уроков у нас оставался всего один час. «Знатно опозоримся на прогоне, — подумал я, первым делом направляясь к кабинету, рядом с которым толпился 9-ый «А». — Поэтому Дину от такого фиаско нужно обязательно оградить. А нам с мужиками, с Широковым и с Рысцовым, попадать в глупые ситуации не впервой».

— Привет, футболист, — остановил меня кто-то из друзей девятиклассников боксёров, не то Марат, не то Азат. — Парня нашего поломали, ты на разборки с нами поедешь или как?

— Да зассыт он, — хмыкнул десятиклассник Генка Третьяков, который как будто специально оказался рядом.

— Когда разборки? — Глянул я на Генку исподлобья.

— Сегодня вечером, -сказал кто-то из друзей боксёров.

«Опять этому гамадрилу меня захотелось подставить, — усмехнулся я про себя. — Допрыгаешься ты у меня Третьяков. Пока времени на тебя нет».

— А если вкратце, что за тема? — Спросил я боксёра, проигнорировав десятиклассника.

— Поехал девчонку свою провожать на Володарку, там его и отмудохали.

«Володарка? Да там больше половина населения бывшие сидельцы. Какие там могут быть подруги? Все кто мог давно оттуда переехали», — подумал я и сказал:

— Значит так, вы сначала всё разузнайте, кто конкретно бил, что за подруга его завезла в такую глухомань? Проведите следственные действия, а я подключись на финальном этапе. А бегать по Володарке и мочит всех встречных, поперечных — это без меня. Там народ бывалый, повылезает против нас с охотничьими ружьями. Что будете делать? С кулаками попрёте против двустволок? Глупостями не занимаюсь.

Я плечом со всей силы двинул Генку и пошёл по своим делам, точнее направился к Дине Гордеевой, которая уже стояла в метрах двадцати, видела наш разговор и, судя по глазам, за меня волновалась.

— Что он от тебя хотел? — Зашептала моя подруга, имея в виду Генку.

— Не успокоится всё, — буркнул я, — из-за тебя переживает. Сегодня прогон перед школьной комиссией, тебе участвовать не надо.

— Почему! — Чуть не вскрикнула Дина.— Я так готовилась, даже к тебе в гости не поехала.

— Тихо, тихо, — зашептал я. — Опасаюсь, что после прогона все наши лучшие шутки украдут. Поэтому я сочинил простенький сценарий, мы его с мужиками покажем для отвода глаз. А всех удивим уже завтра вечером на самой игре.

— Да? — Посмотрела мне пристально в глаза девушка. — Ладно, может ты и прав.

— Даже если нет, то перестраховка не помешает. — Улыбнулся я, и чуть-чуть не чмокнул Динку в щечку, вовремя вспомнив, что мы в школе.

Вообще сегодня кроме чернового кавээновского прогона для завуча, директора школы, и ещё одного приглашённого театрального режиссёра, у меня и других прочих дел было полно. Например, нужно было обязательно посетить редакцию «Шахтёрской кочегарки». Ведь не ясно, когда завтра в пятницу меня вынесет в будущее? Конечно, интуитивно я предчувствовал, что переключение сознания произойдёт ровно в полночь, как это бывает во всех волшебных сказках, именно в полночь карета превращается в тыкву. Но как человек, имеющий некоторый жизненный опыт, я сказкам до конца не доверял. Поэтому несколько газетных материалов, отпросившись с двух уроков в школе, в этот же четверг я принёс в редакцию до КВНа.

Редактор газеты, Павел Кривоносов, первым впился глазами в мои «Военные истории». В одной статье я написал про разведчика, который обладал магическими способностями. К примеру, мог «фрицам» отводить глаза, и поэтому ему в разведке доверяли самые сложные задания. Пройдёт в метре от тебя немецкий солдат смотрит в упор и не видит, вспоминали позже бойцы, воевавшие рядом с таким чародеем.

— Враньё, — хмыкнул Павел Тимофеевич, но от дальнейшего чтения не отказался.

Следующая история рассказывала про раненого бойца, который очнулся на поле боя и увидел, как по трупам солдат прыгают мелкие черти и веселятся.

— Чертовщина, — прокомментировал эту антинаучную заметку редактор. — А это что? Тоже нечистая сила?

— Да, — вздохнул я. — Врач шёл в медсанбат по просёлочной дороге и тут подъезжает «козлик», то есть автомобиль ГАЗ-64. И водитель белобрысый весёлый простоватый парень говорит военврачу: «Садись браток подвезу». И врач бы и сел, но вдруг у него надорвался ремешок крепивший кобуру и неожиданно, нагнувшись, военврач краем глаза заметил, что у водителя нечеловеческие черты лица и острые зубы как у акулы. Врач, конечно же, схватился за оружие, а водитель посмеялся и поехал дальше.

— Закусывать надо особенно медицинский спирт, — пробубнил Павел Тимофеевич. — А это статья про пропавшие в Бермудском треугольнике американские самолёты? Помню, читал что-то такое. Молодец, хорошо работаешь Валера. Меня за твои рубрики знаешь как в Горисполкоме хвалили. Будет из тебя толк в журналистике.

— Замечательно, — усмехнулся я, имея уже громадный опыт газетной работы за плечами. — Что в Горисполкоме сказали по поводу криминальной хроники?

— Что сказали? — Встал из-за стола главный редактор, затем он прошёлся к окну, расправил плечи, словно орёл на горном уступе и сказал, — Горисполком на криминальную хронику добро не дал. Не надо народ нервировать, потому что наш советский человек должен спокойно спать и спокойно ходить на работу.

— Ясно, если спрятать голову в песок, то жизнь на удивление понятна и проста. — Я тоже встал со стула и на прощание произнёс. — Павел Тимофеевич, криминальную хронику я всё равно пробью, пусть не в нашей маленькой газетке, а в пермской большой — это раз. И второе, три или четыре дня меня здесь не будет, надо бы съездить в одно место. Туда, куда дороги нет.

— Куда это ещё?— Вздрогнул Кривоносов. — У нас только-только продажи начали расти! Ты мне это брось!

— В будущее на тридцать с лишним лет вперёд слетаю и назад, ха-ха, шутка юмора. — Засмеялся я.

Через три часа в школьной столовой, где были сдвинуты столы и расставлены перед сценой стулья, я на своей коже прочувствовал, что такое шутка, а что такое юмор. При всём уважении к сборным девятых и десятых классов в их программах шутки были, но юмор напрочь отсутствовал. Если девятиклассники под руководством Наины Файзиевны разыгрывали сценки из студенческой жизни, то сборная 10-х, собравшихся поглазеть на наши самодеятельные потуги школьников старших классов, решила поразить Шекспиром. Над Шекспиром в исполнении Генки, Зюзи, баскетболиста Лёхи и длинноногого Алика, а так же примы балерины Веры Чистяковой ржал исключительно приглашённый режиссёр, по совместительству назначенный нашим директором школы главным судьёй завтрашнего КВНа.

— Браво! Браво! — Орал он в одиночестве и хлопал не жалея ладоней, когда свои реплики произносила мажорка Чистякова.

— Знатно мужичка деньгами подмазали, — шепнул мне Андрюха Рысцов. — Кстати, а где приглашённый артист больших и малых театров.

— Завтра сразу на премьеру подъедет, — так же шёпотом ответила Томка Полякова, настоявшая, что она просто обязана выступить с нами в сегодняшнем потешном спектакле.