Время моей Жизни - Ахерн Сесилия
— Квентин, зайдите ко мне, пожалуйста.
— Да, иду.
Он встал, подтянул штаны выше живота, поправил очки, слегка приспустил галстук и направился к ней. Ни на кого из нас он не смотрел, и от этого было еще хуже. Едва за ним закрылась дверь, я вскочила и нервно выдохнула:
— Господи, я не могу в это поверить.
— А что? — встревожилась Мэри.
— Она вызвала его к себе. — Я округлила глаза и зачем-то показала пальцем на ее дверь.
— Ну и что такого? — удивилась Луиза.
— Как — что? Может, это что-то важное! — Меня поразило их равнодушие. А ведь обычно как раз мне и было наплевать.
Они пожали плечами и недоуменно переглянулись.
— А ты что думаешь? — спросила я у Жизни.
Он изучал свой телефон.
— Ты не помнишь, я давал ему свой номер? Может, он позвонит мне. Или хоть сообщение пришлет. Сообщение даже лучше.
— Квентина хотят уволить, и все из-за меня, — воскликнула я.
Тут они повскакали с мест и стали требовать подробностей, а Жизнь скептически скривился и снова занялся своим телефоном.
— Нет, я ничего не могу вам объяснить. — Я принялась ходить взад-вперед, нервно сцепив руки. — Времени нет. Надо придумать, что сделать, чтобы его не уволили.
Они выжидающе на меня смотрели — усталые, тоскливые. Будь они в состоянии что-то придумать, так использовали бы это раньше, чтобы помешать уволить всех предыдущих, а скорей всего приберегли бы это для себя. Я мерила шагами комнату, сосредоточенно размышляя.
Жизнь покрутил телефон в руках, а потом заявил:
— Видимо, сигнала нет. Пойду в холл выйду, — и выскользнул из-за стола.
— Я знаю, что надо делать, — твердо сказала я.
— Что? — пискнула Мышь, но я уже решительно двинулась к кабинету Эдны, мысленно подбирая нужные слова. Распахнула дверь и ввалилась к ним. Квентин и Эдна разом повернулись в мою сторону.
— Увольте меня, — заявила я с порога. А потом встала посреди кабинета, широко расставив ноги, чтобы достойно принять удар.
— Простите? — не поняла Эдна.
— Увольте меня, — повторила я, — я не заслуживаю этой работы. — Ладно, надеюсь, Квентин меня поймет. — Я салат из двух видов фасоли. Я не отвечаю необходимым требованиям. И недостойна здесь находиться — я работаю честно и с полной отдачей только самое последнее время. А до того мне было все равно, что тут происходит.
Эдна выглядела совершенно ошеломленной. Надо, чтобы она разъярилась и уволила меня вместо Квентина. Я проглотила комок в горле и продолжила:
— Про себя я всех вас называла прозвищами. Не буду их вам говорить, но, впрочем, если хотите, могу. — И, покрепче зажмурившись, выпалила: — Ваше, Эдна, связано с головой рыбы. — Открыла глаза и в ужасе продолжала: — Я тратила кучу времени без толку. Курила в здании. Я источник пожароопасности, и по моей вине все могли погибнуть.
У меня за спиной охнула Мышь — оказывается, дверь в кабинет Эдны осталась открыта и они все слышали. Впрочем, как и Жизнь. Он успел вернуться и теперь изумленно таращил на меня глаза. Ну, он может мною гордиться: я не вру, жертвую собой, пытаясь защитить невинного человека.
— Вплоть до прошлой недели я свою работу не любила, — с окрепшим энтузиазмом продолжила я, приободренная присутствием моей Жизни, — и даже хотела, чтобы меня уволили. Но по закону несправедливости увольняли других, хороших сотрудников, а не меня, которая этого заслуживала. Я сожалею, Эдна, сожалею о том, что их сократили, и прошу вас выгнать меня, а Квентина оставить. Пожалуйста, он же не сделал ничего плохого. И ничего не знал про мой испанский, честное слово. Прошу вас, не надо наказывать его за мои ошибки. Увольте меня.
Я замолчала и опустила голову.
Воцарилась тишина. Потрясенная тишина.
Эдна откашлялась:
— Люси, я не собиралась увольнять Квентина.
— Что? — Я посмотрела на ее стол, заваленный графиками, диаграммами и схемами.
— Мы обсуждали инструкцию к отопительному котлу, я просила Квентина перевести испанский раздел.
У меня округлился рот.
Квентин вспотел и моргал с удвоенной частотой:
— Но, Люси, спасибо огромное, что вы пришли вступиться за меня.
— Э-э… не за что.
Я совершенно растерялась.
— Наверное, мне следует… — Я показала пальцем на дверь.
— Думаю, что, учитывая ваши слова и все, что произошло в последнее время, вам и вправду следует…
Она не договорила, предоставив эту возможность мне.
— Уйти?
Она кивнула:
— Вам самой это не кажется разумным?
Мне было так паршиво, что дальше некуда. Поразмыслив, я кивнула и прошептала:
— Да. Наверное, так и есть. Пойду собираться. В смысле, мне ведь прямо сейчас уйти?
— Полагаю, так будет лучше, — мягко сказала Эдна. Похоже, она была сконфужена, но при этом очень рада, что я избавила ее от лишних хлопот.
— О'кей, — прошептала я. — М-м… до свидания, Квентин. С вами было очень приятно работать.
Я протянула ему руку, и он смущенно ее пожал.
— Э-Эдна, я рада, что мы вместе работали. — Это была ложь, но я просто не знала, что сказать. — Возможно, я позвоню вам, если мне понадобится что-то типа рекомендации.
Это ее не слишком вдохновило, но она пожала мне руку и пожелала удачи.
Затем я повернулась к остальным — они выстроились в ряд в проходе между столами. Жизнь куда-то исчез.
— Он ждет в коридоре, — пояснила Мышь.
Я со всеми попрощалась за руку. Они в который раз за последние дни не знали, как реагировать — выразить ли мне свою любовь или свое негодование. Затем собрала вещи, а их было не много, и помахала всем ручкой, одновременно благодаря их за все и за все извиняясь. Вышла за дверь и глубоко-глубоко вздохнула.
Жизнь ждал меня. И он прямо кипел от злости.
— Какого дьявола ты это устроила?
— Не здесь. — Я понизила голос.
— Нет, здесь. Что это было, черт подери? Тебе удалось было сохранить работу, хоть я очень сомневался, что это возможно. Но ты справилась. Так что ж ты творишь? Бросаешь все к чертям? Идешь напролом и жжешь мосты? Ну что с тобой? Почему ты отвергаешь все хорошее, что попадается на твоем пути?
Он перешел на крик, и я всерьез испугалась.
— Ты что, хочешь быть несчастной?
— Нет.
— Я тебе не верю.
— Конечно не хочу.
— Ты можешь хоть однажды забыть обо всех остальных и подумать обо мне! — выкрикнул он. — Хотя бы один раз!
Ну, на недостаток внимания сейчас ему было грех жаловаться — соседние двери пооткрывались и оттуда высунулись встревоженные физиономии.
— А я думала, ты будешь гордиться мной. Я защищала Дергунчика, пусть он в этом, как выяснилось, и не нуждался, но я хотела как лучше. Я поставила интересы других людей выше, чем свои, и теперь, кстати говоря, мы можем спокойно поехать к Блейку. Я скажу ему, что люблю его. Все вышло… э-э, замечательно.
Он заговорил чуть потише, но в словах его клокотала плохо сдерживаемая ярость.
— Проблема, Люси, заключается вовсе не в том, что ты не учитываешь чужие интересы, а в том, что ты абсолютно плюешь на свои. Кроме того, ты зря пытаешься представить свой идиотский поступок как акт самопожертвования, это не сработает. Ты пошла туда вовсе не для того, чтобы выгородить Квентина. Нет, ты снова все бросила, сдалась, и я не удивлюсь, если ты заранее это просчитала, чтобы побыстрее отправиться к Блейку.
Н-да, надо признать, такая мысль у меня промелькнула.
— Но я его люблю, — промямлила я.
— Ах, ты его любишь. А эта твоя свежеобновленная любовь сама теперь будет оплачивать денежные счета?
— Ты рассуждаешь, как мой отец.
— Я рассуждаю ответственно. Знаешь такое слово?
— Да, — твердо заявила я. — И я буду несчастна до скончания века, если сейчас не возьму на себя ответственность за свою жизнь, не верну себе контроль над ней.
— Вернешь себе? А кто у тебя его отнимал?
Я не нашлась что ответить.
— Пожалуйста, не обвиняй меня за все подряд. Я найду другую работу.
— Где?
— Не знаю где. Надо подумать, поискать. Я уверена, что она найдется и я полюблю ее всей душой.
