Элиза Хеммильтон. Происшествие в Ист-Энде - Лин Рина
– А вот вы бы наверняка и на службе выпили, – вдруг заметил он, ошеломив меня этим.
Неужели он только что высмеял меня? Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, и мне казалось, что я прямо на месте упаду от счастья, если его непробиваемая броня действительно начнет трескаться.
– О да, какой бы ужасной служанкой я была, – со смехом сказала я.
– Вы такой и были, – сказал он, и это почти прозвучало в моих ушах как комплимент.
Мимо нас прошла изящно одетая пара, и молодой мужчина на ходу повернулся ко мне. Это был Чарльз Хиггинс. С ним мы познакомились недавно на вечере его бабушки и дедушки и философствовали об Эмили Джейн Пфайффер, будучи слегка навеселе.
– Добрый вечер, мисс Хеммильтон, – вежливо поздоровался он, в то время как его спутница в красном платье решительно потянула его дальше. Меня приятно удивило, что он смог вспомнить, как меня зовут. Я и подумать не могла, учитывая, в каком состоянии он находился в тот вечер шесть недель назад.
– Добрый вечер, мистер Хиггинс, – крикнула я ему вслед и помахала рукой, прежде чем его дама увела его ближе к танцплощадке.
Мистер Грин, казалось, совсем не обратил на это внимания, а лишь продолжал наблюдать за гостями.
Оркестр затих, танцоры сменили партнеров и приготовились к следующему танцу. Однако тише в зале не стало, для гостей этот перерыв стал просто еще одним поводом обсудить пары или поделиться последними сплетнями.
Мистер Грин наклонился ко мне.
– А вы знаете, как выглядит сэр Перси? – спросил он, дыша мне прямо в ухо, отчего меня охватил жар. Все мои чувства обострились и сосредоточились на одном только Бенджамине Грине, и голоса в зале слились в невнятный шум.
– Не знаю, – ответила я, напоминая себе, что не стоит упускать из виду цели, которые я поставила перед собой на сегодняшний вечер. Необходимо было найти сэра Годрика Перси и расспросить его о Дэвиде Брайтоне.
Все, что мне смогла рассказать о нем мисс Брэндон-Уэлдерсон, – так это то, что ему было немного за тридцать, он был одинок и чрезвычайно красив. Только вот мне совсем не хотелось, чтобы она подумала, будто я рассматриваю его как потенциального жениха. А потому от дальнейших расспросов воздержалась.
– Зато я знаю, что в полночь, в самый разгар вечера, он представит свою уникальную вращающуюся люстру, – сообщила я. Об этом мне рассказал Клиффертон, подробно описывая программу сегодняшнего вечера.
Я указала на потолок, и мистер Грин проследил за моим жестом. Механическую люстру тщательно скрывало полотно ткани.
– Так что, если не удастся найти сэра Перси раньше, то уж в момент открытия люстры точно с ним познакомимся, – по крайней мере, мне хотелось в это верить. – Кроме того, мисс Брэндон-Уэлдерсон обещала представить его мне, если сама пересечется с ним.
Возможностей на самом деле было много, но при этом все они казались очень расплывчатыми и маловероятными. Тем не менее, я не слишком переживала по этому поводу, ведь впереди ждал целый вечер, и я была полна решимости добиться запланированного. Редко что могло меня остановить или заставить отказаться от поставленной цели.
– Что ж, тогда, пожалуй, подождем, – сказал мистер Грин и выпрямил спину. Он будто так и собирался стоять до тех пор, пока не понадобится его помощь. Я только головой покачала. Даже на празднике он по-прежнему вел себя как дворецкий, не имея понятия, что подобает делать на балу галантному джентльмену, коим он сейчас притворялся.
Я порылась в складках своей юбки, вытащила узкую карточку на шелковой ленточке и протянула ему.
– Это же бал, мистер Грин. Мы могли бы потанцевать, – предложила я. Ответил он мне не сразу. Сначала моргнул, потом медленно перевел взгляд на меня, будто не мог поверить, что я это сказала. У него был такой забавный вид в этот момент, что я хихикнула.
– Постойте, что? Но я… я не могу… – он запнулся. А я торжествовала. Наконец-то хоть какая-то реакция!
Ну кто бы мог подумать, что для этого мне нужно было вытащить его на светский бал.
– Вы разве не умеете танцевать? – спросила я с наигранным удивлением и ужасом, и он поспешно принял прежний спокойный и строгий вид.
– Нет, конечно, я умею танцевать, – сдержанно ответил он. Вот и все, теперь он окончательно попался в мою ловушку.
– Тогда я не понимаю, в чем проблема, – невинно пожала я плечами, хотя на самом деле все прекрасно понимала. Он по-прежнему оставался дворецким, который впервые пришел на мероприятие, где много джентльменов, как гость, как один из них, но до сих пор не мог в это поверить.
Но я не дала ему времени дольше обдумывать ответ и, собрав всю волю и мужество в кулак, потащила его за собой в центр зала.
Он не сопротивлялся. Это было не в его духе. В конце концов, он не хотел опозорить ни себя, ни меня. Или он знал, что в этих кругах невежливо оставлять даму в стороне, и поэтому пошел со мной. Во всяком случае, я бесстыдно этим воспользовалась.
Мы быстро нашли место в ряду, и церемониймейстер объявил следующим танцем размашистый англез.
Мне больше всего нравятся танцы, где раскачивается из стороны в сторону юбка, а ноги буквально летают по полу. Мои самые любимые – конечно, шотландские, но их чаще всего танцуют в портовых пабах, а вот на балах здесь, в Вест-Энде, подобное вряд ли можно представить. И это даже печально.
Стоя в одном ряду с джентльменами, искренне любящими танцы и балы, мистер Грин казался еще жестче и напряженнее, чем обычно. Нервозность была написана у него на лбу, и он бросил на меня сердитый взгляд, который должен был еще больше проиллюстрировать мне, что он не в восторге от сложившейся ситуации.
Я в ответ улыбнулась так широко, что у меня заболели щеки.
– Прекратите думать, – беспечно сказала я ему и смело выдержала его взгляд, показывая тем самым, что ничуть не жалею о том, что сделала. – Это же просто танец, – добавила я, в глубине души прекрасно зная, что это вовсе не так. Это не просто танец. По крайней мере, не для меня.
Это был уникальный момент. Я была почти уверена, что мне больше не выдастся возможности потанцевать с мистером Грином, и мне бы очень не хотелось упустить выпавший шанс и потом всю жизнь об этом жалеть. Я с удовольствием предавалась иллюзии, что он, несмотря на свою скованность и неуверенность, ценил время, проведенное со мной, так же, как ценила его я.
Гневное выражение на его лице медленно разгладилось, а я все продолжала невозмутимо улыбаться, потому что не могла иначе. Я наслаждалась моментом напряжения, когда заиграла музыка,
