Холли Блэк - Холодный город

С этой мыслью она вышла в коридор.

Приглушенный свет лился через разноцветные стекла, похожие на панели на потолке зала, где бушевал Вечный бал. Пройдя сквозь них, солнечные лучи становились безопасными для вампиров. Вечеринка закончилась, но в доме еще оставались люди, спавшие на ступеньках и скамьях. Тана шла мимо них, но те, кто не спал, даже глазом не повели при виде ее пропитанной кровью одежды.

У нее свело желудок. Она чувствовала густой запах темной крови, пульсировавшей под их кожей, чувствовала исходящее от них тепло. Тана глубоко вздохнула и вздрогнула от голода.

Глава 30

По эту сторону могилы мы изгнанники, по ту – граждане.

Жила-была маленькая девочка, которая соврала брату подруги, и тот отвез ее на автовокзал.

Она взяла с собой бутылку апельсиновой газировки, пятьдесят долларов (половину мелочью), босоножки со стразами и мобильный телефон.

Он думал, что помогает.

Она тоже.

Глава 31

Смерть – гостя свыше – жду я давно,Пусть пьет она кровь мою, как я – вино.

Прогулка по особняку Люсьена Моро напомнила Тане ужасное утро на ферме Лэнса. Как и тогда, она была единственной, кто двигался в доме. Где-то вдалеке фоном звучала музыка, как телевизор в то утро. Тела спящих, лежащие повсюду, напоминали трупы ее одноклассников, валявшиеся на полу. Но эти ребята просто вырубились. И сейчас она была чудовищем, идущим среди них.

Тана прошла через бальный зал с высоким стеклянным потолком, где на столах все еще лежали остатки еды и начинали портиться под приглушенным светом солнца. Куски тортов и половинки тарталеток, покрытые блестящими фруктами. Нарезанное мясо и багеты, похожие на колья. Наполовину очищенные апельсины, над которыми жужжали мухи. Опрокинутые вазы с засахаренными розовыми лепестками. Тана не ела уже много часов, но от вида всего этого ее замутило. Она прижалась к стене, чувствуя, как тело сотрясает дрожь. Внутри словно застывал лед.

Интересно, Валентина еще здесь? Она вспомнила, как слышала ее голос, приходя в себя, вспомнила холодный бетон и сталь, которой коснулись кончики пальцев. Наверное, это был подвал. Но не приснилось ли ей все это?

Тана продолжала идти мимо гостиных и туалетов, мимо кухни с блестящей посудой, мимо каморки дворецкого, набитой старинным оружием. В конце концов она нашла альков с дверью, за которой вниз уходила винтовая лестница. Каменные ступени под ее босыми ногами были почти ледяными. Она чувствовала, как холод поднимается по ногам к животу и выше, чтобы заполнить ее по самое горло льдом, который никогда не растает.

Тана оказалась в огромном подвале. Вдоль одной стены шли деревянные стеллажи, уставленные бутылками вина. Вдоль другой было двенадцать больших камер, из которых доносились запахи пота, разгоряченных человеческих тел и крови. В камерах сидели девушки и юноши – все красивые, все не старше двадцати.

Большинство из них спали на каменном полу, завернувшись в одеяло и положив голову на свернутую одежду либо рюкзак. Те, кто сидел в камерах поодиночке, были в намордниках. Некоторые лежали под капельницами с физраствором, вроде той, которая свисала с гвоздя в комнате Элизабет двумя этажами выше. Три девушки бодрствовали: одна тихо плакала у самодельного туалета, две играли в кости.

Тана подумала об инфицированных парнях и девушках, которых она видела прошлой ночью прикованными к стене. Сначала она решила, что это свежая порция, а те, наверху, уже мертвы. Но теперь поняла, что Люсьен, должно быть, держит их тут неделями, месяцами – столько, сколько ему нужно. Любой источник крови невероятно ценен. Те, в намордниках, наверное, инфицированы. Их накачивают наркотиками, и день за днем они проводят в беспокойных, кровавых снах.

Одной из спящих девушек была Валентина.

Тана подошла ближе. Она почти видела исходящее от тел тепло, мерцающее над ними, как горячий воздух над раскаленной дорогой. Девушки, игравшие в кости, еще не сняли вечерних платьев, но волосы у них были тусклыми, а глаза запавшими. В вены на их руках были вставлены катетеры, окруженные синяками – желтыми в центре и зелено-синими по краям. Но несмотря ни на что, девушки казались Тане невероятно красивыми. От них исходил запах крови, заставлявший ее дрожать от желания.

Плачущая девушка подняла голову и увидела Тану. Ее глаза расширились, она громко шмыгнула носом и вытерла его рукавом. Потом встала и подошла к решетке. Теперь Тана разглядела ее длинные черные волосы и темную кожу.

– Как ты сбежала? – спросила девушка. – У него же камеры повсюду.

Тана пересекла комнату и приблизилась к девушке, словно та притягивала ее. Она сказала себе, что хочет только освободить Валентину и никому не причинит вреда, но ее разум начали заполнять видения, где она разрывает зубами кожу и вгрызается в плоть.

– Я тоже была здесь? – спросила она, слегка оцепенев.

Девушка кивнула, вытирая мокрые щеки:

– Ты была такая бледная, вся в крови, мы думали, что тебе конец. Потом один из вампиров забрал тебя, и мы уже были уверены, что ты погибла.

Интересно, кто был этот вампир? Неужели Габриэль спускался сюда?

– Что с тобой случилось? Почему ты плачешь?

– Мне страшно, – достаточно резко ответила девушка. – Эти все хотели оказаться здесь, но не я. Он подбирает детей на улице, предлагает им еду и кров, говорит, что потом они получат вечную жизнь. Моя подруга Вайолет ушла с ним месяц назад, и больше я ее не видела. Я пробралась на вечеринку, чтобы узнать, что с ней случилось, но меня поймали в комнате, где хранятся видеоархивы.

Судя по всему, Люсьен не имел привычки запирать здесь своих гостей без причины. Значит, Валентина попала сюда потому, что пришла с Таной, которая убила вампира? Или потому, что оказалась там, где не должна была находиться, – так же как эта девушка? Тана посмотрела вверх, в объектив камеры. Потом повернулась к ней спиной, прижавшись к решетке.

– Есть какой-нибудь ключ? – проговорила она одними губами. – Как мне вытащить вас обеих отсюда?

Черноволосая девушка подошла ближе, Тана заметила, что щека у нее испачкана грязью. Поманив Тану, она шепотом, чтобы не было слышно на записи, ответила:

– Есть два ключа, – ее теплое дыхание коснулось ледяной щеки Таны. – Один от замка, а другой открывает петли, блокирующие дверь. Но ты не успеешь найти их…

Как просто было бы схватить девушку за запястье и подтянуть к себе. Запустить еще тупые зубы в податливую плоть. Тана вцепилась в холодный металлический прут и сжала его, словно хотела обмануть свое желание.

– Поняла, – она заставила себя сосредоточиться.

Два замка. Два ключа. Восемь человек в клетке, восемьдесят восемь дней голода, каждый из которых будет хуже сегодняшнего.

– Я вернусь. Я найду способ вам помочь, обещаю. Передай это Валентине.

При звуке своего имени Валентина пошевелилась во сне. Тана не представляла, что та подумает, если проснется, будет ли рассержена, увидев, что Тана снаружи, а она внутри.

– Я не знаю, у кого могут быть ключи, – шепнула темноволосая девушка. – Кроме Элизабет. Она иногда спускается сюда и смотрит на нас. Жутким взглядом.

Тана заставила себя отойти от клетки и девушки, надеясь, что ее выражение лица не напоминает Элизабет. Что оно не такое же жуткое. Не такое же голодное.

– Не хочется этого говорить, – тихо сказала темноволосая девушка, – но лучше бы тебе убраться отсюда как можно быстрее. Пока ты еще можешь.

– Не переживай за меня, – ответила Тана.

Она хотела вернуться в комнату Элизабет и поискать там ключи, но, может быть, удастся обойтись и без них. Найти тут болторез или достаточно острый и крепкий топор, которым можно сбить замок. Она пошла вперед, осматривая подвал в поисках инструментов. Первую попавшуюся на пути дверь она не смогла открыть, следующая вела в кладовку. Там оказалась куча побитых молью одеял, сломанный стул и какие-то инструменты. Тана наклонилась, ища что-нибудь подходящее, но вдруг почувствовала чью-то руку на своем плече. Она успела схватить длинную отвертку, прежде чем ее подняли на ноги.

Перед ней стоял вампир, его красные глаза тускло мерцали в темноте. Он был в вечерней рубашке, но без смокинга, расстегнутый галстук-бабочка свисал с шеи мятой полоской ткани. Несмотря на то что он был мертв, Тана чувствовала запах его крови – странный и волшебный.

Она вспомнила, как ее окликнула Полночь – там, снаружи, на темной лужайке. «Тана, это ты?»

– Как ты здесь оказалась? – вампир сморщил нос и посмотрел на ее шею. – Ты инфицирована и не должна…

Тана не дала ему договорить и не попыталась ответить. Изо всех сил она воткнула отвертку ему в грудь, надеясь попасть в сердце. Яростная и неожиданная атака отбросила вампира к стене. Она выдернула отвертку, чувствуя, как та задела ребра, и снова ударила.