Огита Ансэй - Пионовый фонарь: Японская фантастическая проза
— Так проси его сюда! — воскликнул Аикава. — Ты… Это… Да проснись же, Дзэндзо! Крючок полога сними и перевесь вот туда… Опять спит, дурак… Ладно, убирайся, иди спать к себе… — Аикава вышел в прихожую. — О, никак, это вы, господин Коскэ? Входите, входите, мы ведь теперь родственники, так что без стеснений… Сюда, пожалуйста.
Они вошли в гостиную и уселись.
— У вас, верно, что-нибудь срочное, господин Коскэ? — осведомился Аикава. — Слушаю вас. Что-нибудь случилось?.. Что это, никак вы плачете? Если мужчина плачет, причина на то должна быть серьезная! Что с вами?
— Простите, что обеспокоил вас в ночное время, — сказал Коскэ. — Дело мое вот в чем. По воле странной судьбы, по вашей просьбе и по желанию господина моего решено было, что я войду в ваш дом наследником. Но сейчас обстоятельства переменились. Весьма важные причины вынуждают меня срочно отправиться в далекие страны, а посему соблаговолите согласиться расторгнуть мою помолвку с вашей дочерью и взять в наследники какого-нибудь другого человека…
— Вот оно что, — произнес Аикава — Ну что же, пусть будет так. Раз мы вам не по нраву пришлись, делать нечего… Конечно, рисовый паек у нас невелик, дочка моя глуповата, сам я известный вертопрах, позариться у нас не на что… Однако дочь моя полюбила вас за верность долгу, она даже заболела от любви… Я говорил с вашим господином, я получил ваше согласие… Нет, я не могу расторгнуть помолвку только потому, что этого просите вы. Ведь раз вы решаетесь нарушить волю вашего господина, у вас должны быть для этого серьезные основания… Возможно, какаянибудь обида… Расскажите толком, что случилось? Вам не нравится моя дочь? Плох тесть? Мал рисовый паек? Что же, наконец?
— Причина совсем не в этом, — сказал Коскэ.
— Может быть, вы в чем-нибудь провинились перед господином Иидзимой? Пожалуйста, не притворяйтесь удивленным. Я понимаю. Совершив провинность, вы спохватились и, как человек преданный, собрались либо вспороть себе живот, либо уехать подальше отсюда… Но так поступать не следует! Провинились? Ничего, я вместе с вами пойду к господину Иидзиме и буду просить о прощении… Да, да, ведь мы уже обменялись подарками в знак помолвки, я уже распорядился, чтобы мои домашние звали вас не Коскэ, а господин Коскэ, вы все равно что мой сын теперь, только я оставил вас до будущего февраля на попечение вашему бывшему хозяину… Да разве я позволю, чтобы из-за какой-то там пустяковой оплошности все расстроилось? Ничего подобного не будет. Собирайтесь, пойдемте вместе…
— Да нет, — простонал Коскэ, — дело вовсе не в этом!
— А в чем же?
— Я даже не знаю, как об этом сказать, настолько оно серьезно…
— А, понял! Ладно. Так оно и должно было получиться. Как преданный вассал, вы не посмели ослушаться господина Иидзиму, когда он приказал вам идти в наследники к Аикаве. Между тем вы хороши собой, и у вас, конечно, есть возлюбленная, которой вы дали обещание. Узнав о вашей помолвке, эта девушка пригрозила вам, что, если вы нарушите слово, она пойдет и самолично расскажет обо всем вашему господину. Так она, наверное, и сказала… Или еще что-нибудь в этом роде… И тогда вы решили, что господин вам этого не простит… Пообещали этой женщине увезти ее в далекие страны… Но для чего? Почему бы вам не иметь одну наложницу? Нужно только известить об этом начальника хатамото, и все будет улажено. Самое обычное дело! Или можно устроить так, чтобы по закону вашей женой была моя дочь, а настоящей женой пусть будет эта женщина… Я буду отдавать этой женщине свою долю в рисовом пайке… Я пойду и сам уговорю ее. Кто она такая? Гейша?
— Да нет, нет у меня никаких женщин…
— В чем же дело тогда? Что случилось?
— Ладно, я все скажу, — решился Коскэ. — Господин мой ранен…
— Что? Ранен? — вскричал Аикава. — Что же вы сразу не говорили? Теперь все понятно… В дом ворвались бандиты, и господин Иидзима, несмотря на все свое искусство, отступает перед их натиском… Пока он с ними рубился, вы прорвались через их кольцо и прибежали ко мне за подмогой… Мечом я, правда, владею плохо, но в молодые годы учился биться пикой и умения этого не забыл… Побегу на помощь…
— Погодите, совсем не это случилось. Выслушайте меня. Служанка О-Куни и Гэндзиро из соседнего дома давно уже находятся в преступной связи и…
— Значит, они и вправду любовники? Поразительно… Слухи об этом ходили, но… Каков мерзавец! Покуситься на любовницу своего благодетеля! Тварь, не человек… Ну а дальше, дальше что?
— Двадцать первого числа прошлого месяца, — продолжал Коскэ, — когда господин был на ночном дежурстве, Гэндзиро забрался к О-Куни, и они сговорились извести господина, столкнув его с лодки во время рыбной ловли… Я их подслушивал, и они меня заметили. Мы изрядно повздорили, но я всего лишь дзоритори, а противник мой был отпрыском самурайского дома, и я в этом споре проиграл. Мало того, меня еще избили обломком лука… видите, на лбу шрам.
— Подлый негодяй!.. А почему вы не доложили сразу хозяину?
— Я думал доложить, но ведь это были бы только слова, доказательств у меня не было, а у Гэндзиро оказалось письмо от господина, в котором господин приглашал его в любое время дня и ночи зайти и починить рыболовную снасть… Нет, выступить открыто я никак не мог, господину пришлось бы непременно выгнать меня хотя бы для того, чтобы не обидеть соседей, и тогда эти негодяи убили бы хозяина. Мне нужно было во что бы то ни стало остаться возле господина, и поэтому я должен был молчать… А дальше случилось вот что. Как раз завтра господин собрался на рыбную ловлю с этим Гэндзиро. Я попытался отговорить его, но он меня не послушался. Тогда, чтобы спасти господина, я решил сегодня ночью убить прелюбодеев и вспороть себе живот. Я взял пику, засел во дворе и стал ждать…
— Великолепно! — сказал Аикава. — Ваше намерение достойно всяческих похвал! Нет, действительно, вот за что я люблю вас больше, чем вас любит моя дочь. Я восхищен!.. Колоть их, мерзавцев, надо, колоть без пощады, и нечего из-за них убивать себя… Я сам пойду и доложу обо всем начальнику хатамото… А что было дальше?
— По коридору проходил человек в ночном кимоно. Я подумал, что это Гэндзиро, и ударил его в бок пикой… Произошла ужасная ошибка. Это был мой господин.
— Ну как же это ты… Но рана-то хоть не тяжелая?
— Рана смертельная.
— Что вы наделали! Ну что бы вам сначала окликнуть его? Вот всегда так… тычут, пиками куда попало, беда прямо… Но вы ведь без злого умысла, по ошибке… Вы не изменили долгу, ведь правда? Господин знает об этом? Вы рассказали ему?
— Господин знает все. Он сам устроил так, чтобы я принял его за Гэндзиро и ударил пикой…
— Что вы говорите? Для чего ему эта глупая затея?
— Я не знаю его сокровенных замыслов, — сказал Коскэ и протянул Аикаве сверток. — Здесь есть его завещание. Возможно, оно объяснит все…
— Посмотрим, посмотрим, — пробормотал Аикава. — Где это? Ага, вот… Сверток изрядный, однако… Передник какой-то… Да это же бабкин передник! Вот, безобразие! Кто его здесь бросил? Убрать его отсюда!.. Послушайте, господин Коскэ, вон там, в книге, мои очки, подайте мне их…
Он водрузил очки на нос, поправил фитиль фонаря, проглядел письмо и пораженный, глубоко вздохнул.
Глава 14
Томодзо ни жив ни мертв лежал на огороде, а когда привидения исчезли из виду, он кое-как поднялся на ноги, весь дрожа, покрытый грязью, прибежал домой и крикнул:
— О-Минэ, где ты там? Выходи!
О-Минэ выбралась из шкафа.
— Ну как там? — спросила она. — Я от жары не знала куда деться. Вся мокрая от пота, едва вытерпела…
— Ты вот от жары потела, а я холодным потом обливался, — сердито сказал Томодзо. — Привидения вошли в дом через окошко, что на заднем дворе. Убьют они господина Хагивару, как ты думаешь?
— А я думаю, что не убьют, — сказала О-Минэ. — Они ведь явились к нему с любовью, а не из ненависти… Приходят, а войти нельзя, ярлыки наклеены. Тут и живой человек стал бы плакать и жаловаться… Узнать бы, что у них там сейчас происходит? Сходил бы посмотреть.
— Не болтай глупости.
— Да ты потихонечку. Зайди со стороны переднего входа и загляни.
Томодзо на цыпочках вышел во двор и через некоторое время вернулся.
— Как ты долго, — сказала О-Минэ. — Ну, что там?
— А ты, пожалуй, права, — проговорил Томодзо. — Слышно было, как они о чем-то разговаривают. Заглянул я, да ничего не видать из-за полога от комаров. Тогда я пошел на задний двор, но, пока ходил, разговаривать перестали. Видать, помирились все-таки и он со своим привидением завалился в постель…
— Срам слушать, что ты болтаешь, бесстыдник…
Пока они так беседовали, ночь пришла к концу.
— Гляди, О-Минэ, — сказал Томодзо. — Уже рассвело! Пошли к господину Хагиваре вместе, зайдем и посмотрим!
