Кирстен Миллер - Вечные

— Несколько имен. Марта Вега и Адам Розиер. Ты попросила меня, по возможности, что-нибудь узнать о них.

Хейвен резко приподнялась и села. Часть воды из ванны выплеснулась на пол.

— Что ты узнал?

— Розиер, можно сказать, чист. Его имени вообще нет в Сети.

— Правда? Даже в связи с обществом «Уроборос»? Я уверена, что он занимает там важный пост.

— Нет, — сказал Бью. — Но ты не отчаивайся. По поводу Марты Вега я накопал немало грязи.

— Отлично. Погоди, я сейчас вытрусь и сварю кофе, — сказала Хейвен, хотя новости ее не порадовали. — Кстати, я тебе ни разу не говорила, что ты — потрясающий сыщик.

— Ой-ой. Даже не знаю, радоваться или огорчаться.

— Попробуй порадоваться — ради разнообразия. — Хейвен вытащила рубашку из гардероба Йейна и надела ее, как халат. — Если бы я хотела тебя обидеть, я бы спросила про колледж.

Спустившись вниз, она прошлась по гостиной. Йейна дома не было. В кровати его не было уже в тот момент, когда Хейвен проснулась, и с тех пор она его не видела.

— Ну давай, выкладывай, — сказала она в трубку, налив воды в чайник.

— Марта Вега. Урожденная Триша Тейлор, родилась в Кун-Рэпидз, штат Небраска. В возрасте шестнадцати лет выиграла в серьезном художественном конкурсе. В семнадцать лет переехала в Нью-Йорк и связалась с Джереми Джонсом.

— А когда она начала ему изменять? — спросила Хейвен, поставив чайник на плиту и включив газ.

— Это всего лишь сплетни, Хейвен. Я же пока пытаюсь придерживаться фактов.

— Как бы то ни было.

— Как бы то ни было, я обнаружил парочку интересных фактов о Марте. Во-первых, она — член общества «Уроборос».

— Я так и думала, — сказала Хейвен. — Я слышала, как о ней говорила президент общества.

— И наркоманка, — добавил Бью.

— И это я тоже знаю. Не удалось ли тебе узнать что-то про Марту и Йейна?

— Ничего такого, с чем можно было бы прийти в суд. Но похоже, они большие друзья.

— Интересно… — проговорила Хейвен.

— Что?

— Ну, помнишь, я тебе говорила, что Этан изменял Констанс с девицей по имени Ребекка Ундервуд?

— Да, помню.

— Мне интересно, нет ли какой-то связи между Ребеккой и Мартой. Йейн говорил мне, что люди каким-то образом умеют находить друг друга в разных жизнях.

— Значит, ты уверена в том, что Этан не был верен Констанс?

От одной мысли об этом Хейвен передернуло.

— Насчет Этана точно не знаю, но точно знаю, что в этой жизни Йейн Морроу жуткий, гадкий лжец.

—  Правда?Расскажи.

Чайник засвистел. Хейвен поспешно сняла его с плиты.

— Ты уж так не радуйся, Бью. Это моя жизнь, а не светские сплетни.

— Прости.

— Извинения приняты. — Хейвен сделала глубокий вдох и приготовила себе кофе. — В общем, я вчера проследила за Йейном. Он сказал, что идет ужинать с адвокатом, а вместо этого он отправился в картинную галерею. Я его там видела с Мартой. Он ее то и дело обнимал.

— Нет! Вот шлюха.

— Она не шлюха, — возразила Хейвен и удивилась тому, что не питает ненависти к Марте. — На самом деле она очень славная.

— Я говорил о Йейне.

— О. Ну да, конечно. Ну, в общем, самое удивительное, конечно, то, что я наткнулась на Марту около галереи, за пожарной дверью. А теперь слушай внимательно, Бью: она сказала, что черпает сюжеты для своих картин из видений. Мне не удалось толком расспросить ее об этом, но мне кажется, она и есть та самая девушка, про которую говорила Лея Фризелл — та, которая должна открыть мне истину.

— Ну, это как-то глупо, — сказал Бью. — Но все же, наверное, тебе стоит с ней побеседовать и что-то разнюхать. Хочешь узнать, где живет Марта? У меня есть адрес.

Хейвен хотелось найти другой способ поговорить с Мартой.

— Только этого мне сегодня не хватало — душевно пообщаться с любовницей моего бойфренда.

— Ты не обязана к ней идти, Хейвен, — напомнил ей Бью. — Понимаю, тебе не так просто было отправиться к Френсис Уитмен и говорить с людьми из общества «Уроборос». Но тут речь о другом. Ты не обязана это делать. Ты можешь вернуться домой, как только будешь к этому готова.

— Конечно. И прожить ближайшие шестьдесят-семьдесят лет, ненавидя себя за трусость? — проворчала Хейвен. — Нет уж, спасибочки. Прежде чем вернуться, я должна понять, что тут творится. И если ради этого мне придется нанести дружеский визит Марте Вега, так тому и быть.

— А если она не пожелает с тобой разговаривать? — спросил Бью.

Хейвен вспомнила печальную одинокую девушку в переулке.

— Марта поговорит со мной, — заверила она Бью. — Я почти уверена: она готова говорить с кем угодно,лишь бы выговориться.

Дом неподалеку от угла Уайт-стрит и Западного Бродвея оказался инструментальным заводом столетней давности. Завод был перестроен, и теперь в нем обитали сплошные белоручки. Шестиэтажное здание было длиной с целый квартал, но при этом на табличке домофона значилось всего шесть фамилий. Значит, каждая из квартир занимала в здании целый этаж. Хейвен нажала кнопку звонка с табличкой «ВЕГА» и стала ждать. Минуту спустя она нажала кнопку вновь, и из динамика послышался голос:

— Убирайся.

— Марта? — проговорила Хейвен в микрофон. — Меня зовут Хейвен Мур.

— Я сказала: убирайся, — повторил голос. Похоже, Марта была без сил.

— Марта, пожалуйста. Мы познакомились с тобой вчера вечером, в галерее. Мне нужно расспросить тебя о твоих видениях. Дело в том, что…

Хейвен услышала жужжание замка. Она открыла дверь и вошла в подъезд.

Лифт оказался реликвией начала двадцатого века. Стоя внутри стальной клетки, Хейвен смотрела на этажи, проплывающие рядом с кабиной. Наконец кабина резко остановилась на пятом этаже. Она оказалась в маленькой комнате с одной дверью. Хейвен растерялась, немного помедлила и постучала в дверь.

Через несколько секунд она услышала, как изнутри кто-то отпирает, один за другим, несколько замков. Наконец дверь чуточку приоткрылась. Красный глаз уставился на Хейвен и пропал. Дверь открылась шире, стал виден просторный, тускло освещенный холл. Все видимые поверхности были покрыты губчатым слоем пыли и сажи. У книг на полках не осталось названий. Предметы на журнальном столике превратились в бесформенные сталагмиты. То, что прежде было прислоненным к стене велосипедом, уподобилось двурогому зверю. Судя по толщине, слой пыли копился не один месяц.

— Закрой дверь, — приказал голос откуда-то издалека. — И запри как следует.

Заперев все замки на двери холла, Хейвен пошла туда, откуда в последний раз слышался голос. Тоненькая полоска света пробивалась из-под двери некогда роскошной ванной. Теперь ванна на когтистых лапах была набита подушками и грязными простынями. Поверх корзины с грязным бельем лежала стопка книг, по обе стороны от стока в фарфоровой раковине валялись шприцы и иглы. У окна стоял мольберт, на нем — незаконченная картина. На закрытой крышке унитаза, обхватив руками колени, восседало привидение в мужской футболке с длинными рукавами. Заметив ужас в глазах Хейвен, привидение улыбнулось. Тонкая кожа обтянула скулы.

— Что за имечко такое — «Хейвен»? — прошелестела Марта.

— Горское, — ответила Хейвен и села на край ванны. — Ты себя хорошо чувствуешь? Выглядишь не очень.

Смех Марты прозвучал угрожающе.

— Нормально я себя чувствую. Просто я теперь почти не сплю. Ты уж извини за все эти замки. Ты их видела?

— Кого?

— «Серых людей». Они с раннего утра следят за домом. Нехороший знак.

— Я никого не видела, — сказала Хейвен.

«Может, она уже под кайфом?» — подумала она.

— Надо присматриваться, — настойчиво и вполне разумно проговорила Марта. — Они сливаются с фоном. Это их работа.

Хейвен закрыла дверь. Пусть в ванной было грязно, но с закрытой дверью здесь сразу стало безопасно и уютно. По крайней мере, можно было увериться в том, что за тобой никто не шпионит.

— И поэтому ты живешь в ванной? — спросила Хейвен. — Считаешь, что за тобой следят?

— Нет, — вяло пожав плечами, ответила Марта. — Мне плевать. Пусть заберут меня. А здесь я живу со дня смерти Джереми. Просто жутко больно смотреть на все его вещи.

— Прости, — сказала Хейвен. — Мне очень жаль. Я знаю, что его тело обнаружили совсем недавно. Наверное, это ужасный удар для тебя.

— Это был всего лишь труп, — ответила Марта. — И никакого удара не было. Я знала, что он погиб, с той самой ночи, когда он пропал.