Эфирный эликсир (СИ) - Порошин Влад

— Чем чаще я хожу в школу! — Выкрикнул довольный Андрюха Рысцов.

— Тем больше хочется в институт, желательно сразу в научно-исследовательский! — Добавил я занудным гнусавым голосом.

— Кому желательно, «зубрила»? Тебе? — Замахнулся на меня предполагаемой лыжной палкой хулиган Широков. — Чем чаще хожу в школу я, тем быстрее хочется выйти на пенсию.

— Какие вы скучные! — Всплеснула руками Дина Гордеева. — Институт, пенсия, скажите ещё кладбище. Лично мне хочется на выпускной. И чтоб платье у меня было белое, шикарное, бальное в пол.

— В пол? То есть до половины бедра? А может лучше выше? — Спросила Ольга Балуева, посмотрев на Динкины ноги в лосинах и в джинсовой мини-юбке.

— Да подождите вы с бедром! — Не выдержал Андрюха Рысцов. — То есть с бёдрами вашими. Чем чаще я хожу в школу, тем больше вспоминаю детский сад! Манная каша, молоко с пеночкой, детский утренник!

— И тут я включаю «Белые розы», правильно? — Вышла на сцену Тома Полякова.

— Да, — тяжело вздохнул я. — Дальше у нас музыка, и сценка «Андрюша — молодец». А сейчас, девчонки и мальчишки, давайте пятнадцать минут перекурим.

Мы с парнями вышли в коридор, и наш разговор от предстаящего 16-го октября КВНа, плавно перетёк к поимке особо опасного маньяка.

— Значит, обманула нас Катька, — недовольно пробурчал Толя Широков. — Семьдесят пять рублей, можно сказать, подарили.

— Да, таксист сразу её раскусил, что она не школьница, — кивнул Андрюха Рысцов. — Что будем делать?

— Всю ночь думал об этом, — ответил я, вспомнив, что кроме дум о маньяке очень много писал, ведь пятница, которая не за горами, возможно, для повзрослевшего меня последний день в юности. — Однако парни согласитесь — это ненормально, что таксист бессовестно лапает свою пассажирку, даже если не вооружённым глазом видно, что перед тобой девушка легкого поведения. Завтра в среду всё оставляем в силе. Касетник поставим на запись, и аккуратно покатим следом. До Губахи ехать примерно минут тридцать, поэтому плёнки должно хватить.

— Правильно, — согласился Широков. — Катька хоть и тупая, но если таксист начнёт её вязать, куда-то тащить, то мы получим нужные доказательства и дело, мужики, считайте в шляпе.

— О чём мальчики спорите? — Подбежала к нам раскрасневшаяся от репетиции Дина Гордеева.

— Поимку маньяка обсуждаем, — не стал ничего выдумывать я. — Как тебе наш кавээновский номер?

— У меня текста мало, — разочаровано вздохнула Динка, из-за чего Рысец за её спиной выразительно закатил глаза.

— Пойдёмте дальше репетировать, — пророкотал хулиган «Широкий». — До пятницы времени осталось всего ничего, а мы третий конкурс «домашнее задание» даже не начинали.

— Ух, как тяжела наша актёрская доля, — опять вздохнула Дина. — Я кстати, после школы пойду на актёрский.

— А я на автослесарский, — пробубнил Толя Широков.

— А не плохая шутка, ха-ха, — засмеялся я. — Вставим её сразу после номера «Андрюша — молодец».

Вечером в то же вторник пришлось всё же уступить напору Инны Владимировны и поехать в ресторан. Сегодня должны были пожаловать для директора сего увеселительного заведения важные «шишки», поэтому Динина мама готова была чуть ли не на колени встать, чего я естественно допустить не мог. «Время жаль, — думал я, сидя в гримёрке с музыкантами, перебирая струны на электрогитаре. — Даже страшно представит что будет, если в пятницу меня выкинет обратно в мой 2020 год. Как я молодой, без знаний и жизненного опыта, справлюсь с поставленной задачей? Вдруг таксист не маньяк? Лектор только в пятницу приедет. И кстати, есть у меня ещё один подозреваемый, и как я его раньше не разглядел?».

— Валера, — легонько толкнул меня в плечо руководитель ресторанного ансамбля. — Мужики интересуются, с какой песни начнём творческий вечер?

— Творческий вечер с прекрасным мы начнём, — я ненадолго задумался. — А кто эти важные «шишки», которые сюда гулять приехали?

— Кто, кто, — пробубнил руководитель музыкантов и, тяжело вздохнув, ответил. — Директора шахт города и близлежащих посёлков.

— Тогда грянем «Хоп мусорок», — загоготал я. — Записывайте аккорды, гармония у песни не такая простая, как у простых блатных песенок. А после «Мусорка» бахнем «Помнишь, девочка», добавим немного лирики. Тоже записывайте аккорды…

Директор ресторана «Урал» сегодня раскошелился не только на меня, но и на хорошую светомузыку. Поэтому когда я вышел на сцену, к зрителям, сидящим за столами, которые ломились от закуски и выпивки, лучи прожекторов больно резанули по глазам. Однако мне и так удалось рассмотреть сегодняшних ВИП-посетителей. Толстые довольные жизнью лица, рядом накрашенные разодетые подруги, годящиеся мужичкам в дочери. Скоро эти ответственные товарищи будут шахты массово анкротить, а государственные деньги, выделенные на их закрытие, безбожно тырить. Так и послал бы их в пешую прогулку на три весёлые буквы, но Инну Владимировну подставлять не хотелось. Вот я и, выдавив из себя улыбку, произнес:

— Как сказал диссидент Александр Солженицын: «Не гонитесь за призрачным — за имуществом, за званиями: это всё наживается нервами десятилетий, а конфискуется за одну ночь». Поэтому первая песня нашей программы политическая, рассказ от лица отмотавшей срок женщины.

Я от всей души вжарил по шести имеющимся струнам электрогитары и заголосил, как киноперсонаж «Промокашка», которого в конце сериала ведут под руки сотрудники УГРО:

Хоп, мусорок, не шей мне срок,

Машина "Зингера" иголочку сломала.

Всех понятых, полу-блатных,

Да и тебя, бля, мусор я в гробу видала.

Я на себя брала все дело под Самару,

Не потянула паровозом корешей,

В бараке лагерном фасон такой держала,

Не опустилась я до лагерных мышей…

Через полчаса попрыгушек сегодняшней ВИП-компании, с меня уже градом тёк пот. Из-за чего отцовский пиджак перекочевал в гримёрку, а я продолжил наяривать на гитаре, оставшись кроме брюк в одной светлой рубашке и в галстуке. Ведь это только со стороны кажется, что артист на сцене поёт в своё удовольствие, подмигивает симпатичным барышням и медиатором лениво перебирает струны. На самом деле, если ты вкалываешь не под фанеру, то расход сил и эмоций происходит колоссальный. И если из зала нет встречной эмоциональной отдачи, если публика «мёртвая», и пока ты рвёшь душу, она жует котлеты, так можно и ласты склеить. Однако в этот вечер толстые дяденьки и их намалёванные молоденькие тетеньки скакали как на рок-концерте.

— Давай парень «централ»! — Пробрался к сцене какой-то мокрый от пота тип и сунул мне в нагрудный карман двадцать пять советских рублей.

«Ну, вот и премия за вредность подоспела», — усмехнулся я и сказал в микрофон:

— Для нашего гостя из солнечного Шахтёрска, песня «Владимирский централ, ветер северный».

Музыканты за моей спиной очень оперативно заиграли мелодию, которую ещё не сочинил Михаил Круг, а я, пропустив один музыкальный квадрат, чтобы перевести дух, запел про девочку, которую давно любил, и про этап из далёкой Твери. «Ещё полчаса этого дурдома и делаю ноги, — подумал я, автоматически исполняя музыкальную композицию. — Договор с директором ресторана соблюдён. Денег этих на месяц активного расследования «хватит с головой». Нужно подумать и о себе. Как я тот из юности буду жить дальше? Я ведь по сути сам себя нехило так подставил. Завтра же переговорю с лесником».

Владимирский централ ветер северный,

Этапом из Твери зла немерено,

Лежит на сердце тяжкий груз.

Владимирский централ ветер северный,

Когда я банковал жизнь размеренно,

Но не очко обычно губит, а к одиннадцати туз…

Песню я закончил под аплодисменты сегодняшней публики. И вдруг какая-то женщина, выскочила на сцену, в принципе это было не сложно, так как пятидесятисантиметровый помост, серьёзным барьером служить не мог, и поцеловала меня в щеку, при этом измазав помадой воротник светло-серой рубашки. «Да, ёлки-моталки! — взвыл я про себя. — Можно же было и без поцелуев! Мне и гонорара с аплодисментами достаточно. Фух, хорошо, что Динка, устав после репетиции, не пошла в ресторан, а то скандал был бы не шуточный». Я увидел встревоженный взгляд Инны Владимировны мамы моей девушки и глупо улыбнувшись, пожал плечами, дав понять, что я тут не причём!