Рассказы - Поппи Брайт
На следующее утро, за завтраком, полноватая мать спросила, где близнецы, а брат взглянул на Духа и ответил, что они уже ушли в лес. Дух почти увидел, как мальчишка скрестил пальцы под столом, защищая себя от лжи. Тяжеловесный отец что-то проворчал. На том разговор за завтраком и закончился, за исключением момента, когда Дух, имея в виду лепные украшения в холле, спросил:
— Вы знаете, что купидоны — языческого происхождения?
Стив уставился на него, а Дух, не замечая этого, окунул бисквит в пряную куриную подливку.
Пока Стив расплачивался за предоставленные комнату и еду, Дух любезно предложил погрузить вещи в машину. Он заставил близнецов спрятаться на полу около заднего сиденья, и они радостно свернулись калачиком под одеялом. Оттуда они не показывались до полудня. Когда Стив заехал на стоянку для грузовиков, чтобы пообедать, над сиденьем показалась темноволосая голова:
— Мы тоже проголодались.
— Ты и правда сумасшедший, — сказал Стив, сделав большой глоток кофе; он пил уже пятую чашку.
Дух как зачарованный наблюдал за близнецами, которые крошили кусок пирога и выбирали из него кусочки яблока.
— На этот раз ты зашел слишком далеко, мужик. У них есть описание нашей внешности. Даже с этой идиотской маскировкой (Дух обернул плечи близнецов рубашками с длинными рукавами) эти парни бросаются в глаза, как монашка в бардаке. Наверняка они знают номер машины, мать его. Еще до конца дня мы попадем в тюрьму округа, Дух, готов поспорить.
— Я знаю. Мы загремим за это. Черт, может даже к электрическому стулу приговорят, — улыбнулся Дух легкой, милой улыбкой. Увидев эту улыбку, Стив захотел разбить ему губы в кровь. — Только я так не думаю. Не думаю, что за нами гонятся. Кажется, сейчас уже можешь мне поверить.
Едва Стив открыл рот, как Дух спросил:
— Кто сказал тебе, что Анна к тебе вернется?
Стив закрыл рот, поморщился, потряс головой. Наконец он выдавил из себя:
— Просто скажи мне, какого черта ты собираешься с ними делать.
— Мы везем их в город. И мы выпустим их на волю.
В город — Дух сказал, в любой город, так что Стив выбрал самый большой и безликий мегаполис, какой сумел найти. Однажды вечером Дух ушел куда-то с близнецами, но вернулся в мотель уже без них. Лицо у него было белое как мел, глаза покраснели, и он забрался в стивову постель и начал всхлипывать. Всю ночь Стив обнимал Духа, пока тот видел сны о полном слиянии, воссоединении. О том, как плоть снова сливается в единое целое, в святое целое. О том, как восстанавливается попранное право, данное от рождения.
— Да пребудет с вами Бог, — снова и снова шептал он в темноту. — Да пребудет с вами Бог.
6. Брат.
Мама и папа так и не подали заявления о похищении близнецов. Сказали, что однажды они убежали поиграть и так и не вернулись. Обыскали лес и дно прудов, нашли множество мертвых созданий, но не Михаила и Самуила. Казалось, мама не хочет возвращения близнецов. Они всегда терпеть не могли ходить в церковь.
Через несколько недель мы получили из города письмо. Там говорилось, что близнецы мертвы. Не могли бы мы приехать.
В городском морге близнецы выглядели как расплывчатый холмик, накрытый пластиком. Холмик слишком большой, чтобы быть телом одного человека, и слишком маленький, чтобы быть двумя телами. Я вглядывался в их гладкие лица, в тела, покрытые коркой крови, пока полицейский пытался что-то объяснить. Сумасшедший доктор, из тех, что на задворках пользуются вешалками для одежды, чтобы выковыривать младенцев из женских утроб, пообещал близнецам, что сможет сделать ту операцию, какую они хотели. Да, доктор был арестован; нет, полицейский не имел представления, где близнецы достали деньги. Я подумал, что это были деньги ангела.
Оба близнеца умерли от потери крови. Полицейский показал нам грубые швы. Он сказал, что даже если бы они пережили операцию, то через несколько дней началась бы смертельная инфекция — операционная этого чокнутого доктора кишела тараканами и заросла плесенью. Полицейский попытался пошутить насчет операции: мол, она была успешной, хотя пациент и не выжил. С этой точки зрения операция действительно была успешной — плечи близнецов и правда были сшиты вместе.
Когда мы возвращались домой (папино бесстрастное лицо тяжело нависало над рулем, а мама громко молилась на пассажирском сиденье, а близнецы следовали за нами домой в вагоне-холодильнике), я высматривал в небе ангелов.
Перевод: Firefly
Старший
Poppy Z. Brite, «The Elder», 1987
Все говорили Полу и Джен, что внешне они очень похожи. Слишком похожи, чтобы быть мужем и женой. Хотя он был низким и тощим, с вызывающими длинными темными волосами, а она — высокой и светленькой, они знали, что у них одинаковые острые носы и одинаковые губы, растягивающиеся в усмешке всякий раз, как они смеялись друг над другом или сами над собой, что происходило почти всегда. Спустя время они так же знали, что Бобби ничем на них не похож.
Самое яркое воспоминание Пола о Бобби связано с вечером, когда они принесли домой рождественскую елку. Первая запись, которую он сделал с четырьмя ребятами из своей группы «Диаграмма цвета солнца» стремительно сгорела в «заезженно-тоскливых глубинах мрака», как выразился один критик. Вторая запись — более яркая, резкая, и даже близко не интересная Полу, была подхвачена бледными дед-рокерами в черных одеждах и подростками, почувствовавшими карамельное наслаждение, проглотившими и довольно переварившими его. Так что это было первое Рождество, которое Пол, Джен и Бобби проводили в их большом новом, но, по сути, старом доме. Высокий потолок в гостиной, мягкое мерцание деревянных полов, на которых, надев носки, Пол и Бобби могли кататься; панорамное окно, выходящее на лес, который Пол считал своим кусочком средневековья — их с Бобби лес, в котором они всегда высматривали волков — все это требовало огромного завораживающего Рождественского дерева, полного зеленого света и теней.
Они поставили елку, пока у Бобби был послеобеденный сон, и украсили ее блестящими полыми шарами и теми блеклыми традициями, которые каждый принес из своего детства.
— Ниточка к ниточке, — сказала Джен Полу, — в этом году ты будешь вешать мишуру ниточка к ниточке.
Пол закинул клубок мишуры на верхние ветки, пока она не смотрела. Под конец они обмотали дерево электрическим шнуром с переплетенными нитями крошечных пластиковых красных и зеленых огоньков, вызвавшими у Пола ассоциацию с лакричной палочкой.
Джен принесла Бобби, и все следы его сонной раздражительности улетучились при виде елки.
