Вероника Кузнецова - Старая легенда
— Ему не нужно видеть тело в коридоре. Ведь это его мать… Да и вообще… Вспомните, что он лишился сразу матери, дяди, брата и сестры.
Гонкур боялся, что следователь заупрямится, но тот понимающе кивнул.
— Вызовите всех свидетелей, кроме мальчика, — распорядился он.
— Я посижу с ним, — предложил Медас.
На лице следователя отразилось сомнение.
— С мальчиком побудет врач, — решил он.
Рената была очень бледна, а вид госпожи Васар вызывал ужас. На её лице было написано чуть ли не торжество, а глаза горели фанатичным огнём.
— Ваше имя? — начал свой допрос следователь.
— Госпожа Верфина Васар, — значительно произнесла старая дама.
— Рената Гарс, — тихо ответила девушка.
— Что вам известно по поводу убийства? — спросил следователь. — Начните вы как лицо, бывшее в доме при совершении преступления.
Рената кратко описала прошедшую ночь.
— Госпожа Кенидес придавала легенде слишком большое значение, — в заключение сказала она, — и убила своего брата для того, чтобы число смертей было ровно пять, как указывалось в легенде, и больше опасность никому не грозила.
— Ещё раз прошу не делать преждевременных выводов, — напомнил следователь и обратился к госпоже Васар. — Что известно об этом деле вам?
— Госпожа Оратанз Кенидес и её брат пали очередными жертвами Нигейроса, — торжественно объявила старая дама.
Следователь поморщился.
— Прошу отвечать по существу. Как вы считаете, был ли господин Вандесарос убит своей сестрой, госпожой Кенидес?
— Нет.
— Что же вы думаете на этот счёт?
— Мне известно, что в смерти моих родственников повинен Нигейрос, плохая погода…
Следователь так и подпрыгнул.
— При чём здесь погода?! — воскликнул он.
— По легенде, буря приносит нашему роду несчастье.
— В эту ночь не было бури. Не было даже ветра, — возразил следователь. — Крыша цела, окна не разбиты, так что буря не могла убить тех двоих.
— Буря была перед этим, — с достоинством ответила госпожа Васар. — И она принесла несчастье.
Следователь несколько секунд смотрел на неё, но уступил.
— Ладно, пусть будет так. Кто ещё, по-вашему, виновен?
— Смерти, бывшие перед этим.
Следователь кивнул.
— Я понимаю, что в доме была тяжёлая обстановка, и она повлияла на смерть госпожи Кенидес, но ведь её брат был убит. Это преступление совершили не мёртвые, а живые…
— Всего должно быть пять смертей, — объяснила госпожа Васар. — Пятая смерть была неизбежна, будь то сердечный приступ или убийство…
— Но ведь, насколько я понял, смертей оказалось шесть.
Госпожа Васар заколебалась.
— Да, смертей шесть… шесть… Почему шесть? Этого не могло случиться… Этому должно быть какое-то объяснение.
— Так что оставим легенду в покое и вернёмся к действительности, — удовлетворённо заключил следователь.
— Я вам повторяю, что во всех смертях виноват Нигейрос, или, как его ещё называют, Чёрный кавалер, — спокойно произнесла госпожа Васар.
— Хорошо, — терпеливо согласился следователь. — Кто ещё, кроме него, повинен в преступлении?
— Гости, которых почему-то принимала у себя госпожа Кенидес, несмотря на мои возражения.
Все вздрогнули. Следователь в замешательстве смотрел на неё.
— Я так понимаю, что вы обвиняете этих молодых людей в совершении преступления? — неуверенно спросил он.
— Косвенно. По легенде, гости несут нашему роду несчастье.
Все, в том числе и сам следователь, облегчённо вздохнули.
— То есть вы не считаете, что эти господа своими руками убили господина Вандесароса? — смелее спросил он.
— Конечно, нет. Было бы странно так считать. Но их появление в этом доме способствовало несчастью. В своём проклятии Нигейрос…
— Я это хорошо запомнил, — поспешно перебил следователь. — Расскажите, как вы представляете себе случившееся.
— Нигейрос убил господина Вандесароса, отомстив ему, как когда-то Тейноросу, за насмешки. Потом величественный призрак, грозный в своём гневе, предстал перед госпожой Кенидес, которая и умерла от ужаса.
— Так… понятно, — протянул следователь. — Кто ещё находится в доме?
— Кто? Да вроде, никого нет, — растерялся Медас.
Рената пожала плечами, а Гонкур не мог оторвать завороженного взгляда от госпожи Васар.
— Господин Кенидес, — напомнила старая дама.
Гонкур стал вспоминать, но не мог сообразить, когда видел его в последний раз.
— Где он? — спросил следователь.
— Я здесь, — отозвался господин Кенидес, всё это время находившийся в комнате.
Ничего нового он не сказал, но не стал, как боялся Гонкур, распространяться о счастье наблюдать за трагедией со стороны, находясь вне досягаемости для мщения призрака, хотя и не отрицал вмешательства потусторонних сил. Впрочем, следователь, скоро прекратил расспросы.
— Картина преступления для меня совершенно ясна, — сообщил он. — Для порядка, я всё-таки переговорю с мальчиком, хоть это совершенно излишне. Не беспокойтесь, господин Гонкур, я помню о вашей просьбе быть с ним внимательнее. Проводите меня, пожалуйста.
31
К большому удивлению Медаса, следствие было произведено быстро и благополучно закончилось для Гонкура. После похорон, привлекших внимание всего города числом умерших, госпожа Васар стала собираться домой. Перед отъездом она спешно созвала всех, кроме Витаса и господина Кенидеса, на совет. Черпая силы в своей непоколебимой вере в существование Нигейроса, она поражала всех выдержкой и спокойствием.
— Мы должны решить, как быть с этим несчастным ребёнком, — сказала она. — Не думаю, что господин Кенидес будет заботиться о его воспитании. Признаюсь честно, прежде Витас мне не нравился и все это знали, но это происходило из-за того, что я привыкла общаться с девочками. Теперь я готова пересмотреть свои взгляды и изменить своё поведение, если мы решим, что ему следует поехать со мной.
При этих словах Гонкур содрогнулся и обменялся с Медасом понимающими взглядами. Рената нахмурилась.
— Тётя Верфина, — убедительно заговорила она, — у меня с Витасом очень хорошие отношения, и мне бы хотелось самой о нём позаботиться. Мне кажется, мне с ним будет нетрудно поладить.
— Я не против, — ответила госпожа Васар. — Ты, Рената, уже взрослый человек, и можешь взять на себя заботу об этом мальчике. Если тебе будет трудно, ты всегда сможешь обратиться ко мне за советом. В крайнем случае, моё предложение взять его к себе останется в силе. А я должна помочь сестре вырастить Клодию. Девочка слишком легкомысленна, вся в мать, и я обязана вмешаться в её воспитание.
Молодые люди промолчали.
— Если всё устроилось, я поеду, но перед прощанием должна сказать следующее…
Она величественно встала.
— Вы, молодёжь, слишком легкомысленно смотрите на мир. То, чего боимся мы, старики, для вас кажется смешным. Надеюсь, теперь, после всех несчастий, случившихся из-за проклятия Чёрного кавалера, вы будете осмотрительнее. Пусть это послужит для вас горьким уроком. Ты, Рената, всегда помни, что твоя судьба, судьба Витаса и всех нас находится в руках Нигейроса. Бойтесь оскорбить его необдуманным словом, говорите о нём с благоговением, почитайте его. Может быть, тогда он смилуется над нами…
Гонкур страдальчески откинулся на спинку кресла, и это не ускользнуло от внимания старой дамы.
— Я вижу, господин Гонкур, что в существовании Чёрного кавалера вас не убедило даже действие его проклятия.
Гонкур взглянул ей прямо в глаза.
— Да, госпожа Васар, не убедило, — твёрдо сказал он. — Я не вижу здесь ни вмешательства призрака, ни вмешательства дьявола. Всё произошло только потому, что вы, к сожалению, слишком в него верите.
Гонкур хотел продолжить, но вовремя опомнился, вспомнив, что эта женщина, как бы ни был глуп её фанатизм, потеряла дочь. Госпожа Васар гневно посмотрела на него.
— Я чувствую, что вы хотели что-то добавить. Наверное, о Чораде. Говорите, не бойтесь задеть мои чувства.
— К сожалению, вы внушили ей страх перед призраком. Она сошла с ума, оказавшись наедине с портретом Нигейроса, потому что её голова была забита историями о его оживлении, материализации… называйте это как хотите. Её смерть ужасала, я искренне разделяю ваше горе и это не пустые слова, но ничего сверхъестественного в ней нет. В гибели Каремаса и Мигелины повинен поезд, но никак не Нигейрос. Убийство господина Вандесароса… — у Гонкур перехватило горло. — Цель этого убийства вам разъяснил следователь. А госпожа Кенидес умерла от всего пережитого и, особенно от потрясения, испытанного ею после убийства. Если её лицо было искажено от ужаса, а не от сердечного приступа, как разъяснил врач, то от ужаса перед содеянным, а не от вида призрака. И смертей было шесть, а не пять, как говорится в легенде. Так что проклятие тут не при чём.
