Ирина Скидневская - Фэнтези-2005

— Пароль?

— Слово. Я думаю, дверь имеет магическую защиту, которая должна сниматься особым приговором.

— Иди сюда! — Северцев рывком поднял монаха на ноги. — Колдуй. И не пытайся фокусничать, дольше проживешь.

Сундаков сунул монаху посох:

— Открывай.

Монах зыркнул глазами по сторонам, наткнулся на прищуренный взгляд капитана, демонстративно поигрывающего пистолетом. Лицо монашка изменилось. Он понял, что имеет дело с профессионалами, а не с любителями. Шагнул к двери, направил на нее острие посоха:

— Отямись!

Посох изрыгнул сноп синих искр, зашипело, запахло озоном. Дверь крякнула и пропала, растаяла, как дым. Монах отступил в сторону. Взору присутствующих открылось внутреннее пространство кабины лифта, стены которой представляли собой густой ковер металлических иголок.

— Заходим, — шагнул в лифт Сундаков.

Северцев вырвал посох у монаха.

— Что делать с ними? С собой возьмем?

— Не стоит, — качнул головой Мальцев. — Придется отвлекаться на присмотр, потеряем свободу маневра.

— Они же сбегут.

— Черт с ними. Что важней?

Сундаков и Северцев обменялись взглядами.

— И то верно.

Олег повернулся к парню в кожаной куртке и монаху:

— Проваливайте, чтоб и духу вашего близко не было!

Спутники Евхаристия попятились, с недоверием глядя на путешественников, потом бросились к выходу из гаража, исчезли за дверью.

— Я здесь одна не останусь! — с дрожью в голосе проговорила Катя. — Пойду с вами!

Мужчины переглянулись.

— Я против, — сказал Мальцев коротко.

— Там ее муж, — с колебанием и сочувствием сказал Северцев.

— Пусть идет, — решил Сундаков.

— Это не лучшее решение.

— Ничего, она девушка смелая, — сказал Северцев, — недаром в археологи пошла. Да и зарекомендовала себя хорошо, Дима рассказывал. С оружием обращаться умеет.

Сундаков подобрал с пола пистолет, принадлежавший кожаному молодчику, подал Кате:

— Осторожнее, он заряжен. Вот предохранитель…

— Я знаю.

— Время, — напомнил капитан, не став спорить. — Если дверь закроется, мы так тут и останемся.

Один за другим они вошли в кабину странного лифта.

— Как он включается?

Северцев вспомнил манипуляции капитана Коряцкого, встал лицом к дверному проему, бросил одно слово:

— Поехали!

Дверь закрылась. Выглядело это так, будто сгустился воздух, превращаясь в плотную перегородку со щетиной колючек. Ни один звук не донесся в кабину снаружи, но у пассажиров лифта возникло ощущение движения.

Мальцев вопросительно посмотрел на Олега:

— Такое впечатление, что мы опускаемся. Как глубоко проложена шахта?

— Не поверите, — усмехнулся Северцев. — Хранилище, или Обитель мечей, находится не под Москвой и вообще не под Евразийским материком, а подо льдами Арктики.

Капитан недоверчиво пошевелил бровями, оглянулся на Сундакова:

— Шутите?

— Вряд ли мы когда-нибудь сможем проверить это утверждение, — отозвался тот спокойно. — Лично я склонен полагать, что наша Земля полна нераскрытых тайн, скрывающих более глубокий уровень объективной реальности. Если предположить, что люди, обладающие магическими способностями, все-таки существуют, а я встречал таких немало, то в остальное поверить гораздо легче.

— Я прагматик…

— Разве ты не стал свидетелем необычных событий? Разве не видел посох, как магическое оружие посвященных, в действии? Разве не едешь в лифте, называемом моим давним собеседником прямоступом?

— Ну-у… может быть, это гипноз…

— Вполне допускаю. Но разве гипноз такой силы не относится к явлению, граничащему с чудесами магии?

Капитан призадумался.

Лифт понесся быстрей, начал падать. Катя тихо вскрикнула, вцепившись в локоть Северцева: на короткое время в кабине наступила невесомость.

Наконец движение — каким бы ни был его принцип — замедлилось. Лифт остановился. Дверь бесшумно растаяла.

Путешественники вышли в каменный коридор, заполненный глухой тишиной, запахами сырости и сгоревшего пороха, освещенный рассеянным светом запрятанных в щели светильников.

— Они были здесь! — стиснул зубы Сундаков.

— Похоже, здесь недавно стреляли, — подтвердил капитан. — Причем применяли не только стрелковое оружие, но и гранаты.

— Дверь… — прошептала Катя, показывая на проход в тупике коридора, края которого были выщерблены и сочились прозрачно-сизым дымком.

— Там Обитель! — сказал Северцев, чувствуя поднявшееся в душе волнение.

— Пошли, — двинулся вперед Мальцев, но Сундаков остановил его:

— Первым пойду я. — Он посмотрел на Катю: — Вы пойдете последней. Игорь, присмотри за ней.

Капитан бросил на девушку косой взгляд, но возражать не стал. Как человек военный и профессионал, он привык подчиняться старшему по званию или командиру группы, которым в данном случае являлся Виталий.

— Вперед!

Отряд нырнул в проход, соединявший тамбур лифта с залами Обители мечей.

Удар по затылку и нежный сладкий поцелуй — только с двумя этими ощущениями можно было сравнить то, что пережил Дмитрий, потрясенный волной энергии, влившейся в него через рукоять меча.

Да, он знал, чем может закончиться контакт с черным мечом крестителя Чернаги. Еще на территории городища Костьра старый волхв, Хранитель Родового Искона, предупреждал его об опасности долгого владения мечом, загубившим множество человеческих жизней, пропитавшимся болью, гневом и ненавистью, эманациями страха и смерти. Да и пример Северцева, не сразу сумевшего освободиться от власти меча, подчиняющего себе — и той программе убийства, что была заложена в нем, — души слабых людей.

Но одно дело знать об этом понаслышке, другое — испытать самому. Поэтому сопротивлялся Дмитрий темному внушению только первые мгновения, пока еще воля и желание воздать должное мерзавцам — похитителям Кати — не были задавлены черной энергией меча. С криком: «Умри!» он развернулся и нанес удар Евхаристию, стоящему в трех шагах от орта.

Едва ли кто из людей, даже хорошо обученных, смог бы отреагировать на этот мгновенный удар. Но монах успел!

Словно две прозрачно-стеклянные молнии столкнулись в воздухе — меч Дмитрия и Иезек, меч Евхаристия. Раздался поющий звон, посыпались искры.

Дмитрий повернул меч, сделал уклон, ударил еще раз.

Звон, сноп искр!

Евхаристий действовал так же быстро и умело, показывая прекрасную выучку и знание приемов кэндо. Впрочем, еще во время первого боя на территории городища он демонстрировал великолепное владение мечом, и если бы Дмитрий в свое время не занимался фехтованием серьезно, нынешняя встреча вообще не состоялась бы.

Удар, звон, снопы искр!

Отскок, уклон, удар, звон…

Что-то обожгло плечо.

Дмитрий отпрыгнул назад, вдруг осознавая, что по нему выстрелили: плечо процарапала пуля!

— Стоп! — выдохнул Евхаристий, поднимая свой меч. — Достаточно. Я знаю, ты хороший боец, но от пули увернуться не сможешь. А тем более — от гранаты. Прислушайся к себе, и ты услышишь великую жажду высоты. Иди в мою команду, мне нужны люди с такой выучкой. Со мной ты добьешься всего, чего только может пожелать человек. Хочешь — мы будем править миром вместе? Прадед был великим человеком, но он не смог добиться цели, не смог подчинить эту землю, мы же завершим процесс, распнем на кресте всю Россию!

— Это моя родина, — глухо проговорил Дмитрий; сознание качалось и пропадало, затуманенное текущей через руку, шею и голову струей прозрачного огня — энергии меча; думать не хотелось, хотелось послушаться и действовать во имя того, кто имел право карать и миловать, кем бы он ни был.

— Твоей родиной станет весь мир! Ты будешь жить там, где захочешь!

— Это лозунг безродных… — Спорить становилось все трудней, меч в руке звал к действию.

— Чушь! Я родился во Львове, жил в Киеве, Праге, Иерусалиме, Багдаде, Гонконге, в Малайзии, на Ближнем Востоке и везде чувствовал себя отлично! Но лишь Россия не легла под крест, не подчинилась нам… — Евхаристий осекся, но Дмитрий не заметил его оговорки.

— Крещение — тупик человечества…

— Ты не знаешь всей правды, мой милый! Иди с нами, и Он сам поведает тебе истину!

— Кто?

— Мой бог!

— Какой?

— Какая тебе разница? Он станет и твоим богом. Ты же язычник, а значит — безбожник.

— Я не язычник… мои боги древнее твоего…

— Могу поспорить, что нет. Но не будь идиотом! — Глаза монаха сверкнули. — Твои боги бросили тебя! Навсегда! Если бы это было не так, Россия не зашла бы в тупик. Мой же бог всегда со мной! Хочешь познакомиться с ним?

— Нет…

— Тогда кончай базар и ступай за мной! Пора выбираться отсюда.