Софья Ролдугина - Искусство и Кофе

…обнаружил пропажу ключа и понял, кто мог его забрать…

…не в силах ни обвинить возлюбленную, ни смотреть на муки отца, решил взять вину на себя…

…благодаря самоотверженным действиям детектива Норманна, убийцы Люиса Пула были схвачены…

…уничтожила картину, чтобы скрыть все следы…

…и после венчания написали совместное признание. Приняв во внимание сложные личные мотивы обвиняемых и их искреннее раскаяние, присяжные постановили оправдать новоиспечённую чету Уэст полностью.

Вашему покорному слуге удалось застать молодоженов перед их отъездом в свадебное путешествие по материку и перекинуться с ними словечком. Уэсты выглядели очень счастливыми. А мистер Лоренс Уэст и вовсе сказал:

«Знаете, а я благодарен судьбе за то, что картина оказалась подделкой. Если б не вся эта суматоха — одним небесам ведомо, когда б мы решились обвенчаться!»

Долго надоедать молодым людям, перенесшим за последние недели так много, я не стал и вскоре откланялся.

«А как же страховка?» — воскликнет какой-нибудь дотошный читатель, добравшись до этих строк. Ответ очень прост — никак. Картина была уничтожена Джулией Дюмон, а намеренное уничтожение произведения искусства лицом, могущим получить впоследствии выгоду от сего деяния, страховым случаем не является.

Впрочем, Уэст-старший при содействии мистера Дюмона подал против страховой компании два иска — о защите чести и достоинства и о нанесении ущерба здоровью вследствие заведомо лживого навета.

Памятуя о связях мистера Дюмона с крупнейшей адвокатской конторой Бромли, с блистательной «Льюид, Ломм и Компания», могу сказать, что велика вероятность выиграть оба иска.

Так пожелаем же удачи всем Уэстам — и старшим, и юному поколению.

Да здравствует любовь — и Искусство!

Ваш покорный слуга,

(ныне настроенный романтически)

Газету с трехстраничной статьей ла Рона Эллис принес мне вечером в среду — как нарочно подгадал день, когда я хотела уйти из кофейни пораньше. Дело было в том, что дядя Рэйвен еще накануне прислал мне записку, что в четверг возвращается в Бромли и хочет непременно встретиться со мною. Зная характер маркиза, я предположила, что «особо важный гость» заявится в особняк Валтеров на Спэрроу-плейс с самого утра, а потому решила лечь пораньше и хорошенько выспаться — разговор предстоял не из легких.

…Решить-то решила, но из-за Эллиса с его газетой зачиталась и совершенно позабыла о времени. Сам детектив, которому скучно было наблюдать за мною, ушел на кухню «Старого гнезда» — поговорить по душам с Лайзо. Последний, к слову, в минувшие две недели вел себя просто безукоризненно — не дерзил, не лез с расспросами, не высказывал свое Чрезвычайно Ценное Мнение без любезных просьб с моей стороны. Я бы даже сказала, что взбучка от маркиза пошла ему на пользу… если б где-то в глубине души не скучала по прежнему докучливому Лайзо.

Самую малость, разумеется.

Было уже около полуночи, когда от вдумчивого перечитывания статьи меня отвлек настойчивый стук в главные двери кофейни. Отложив в сторону газету, я поднялась и хотела уже было кликнуть Георга, когда услышала знакомый голос, изрядно приглушенный перегородками:

— …ждите здесь, Майлз, автомобиль мне еще понадобится. Нет, коробку я донесу и сам.

«Дядя Рэйвен!»

Я метнулась к забранному ставнями окну, быстро поправила прическу, глядясь в темное стекло, стянула с плеч неряшливую черную шаль, совершенно не подходящую к нежному светло-лиловому платью с серебристыми вставками, разгладила складку на юбке, сняла с рукава неизвестно как прицепившуюся к нему нитку, слегка покусала губы, чтоб они стали поярче, поровнее переколола брошь…

Стук повторился, уже требовательнее.

Мысленно обругав себя, я вздохнула и наконец подошла к двери.

Святая Роберта, и кто придумал установить здесь четыре замка, да еще и щеколду вдобавок?

— Добрый вечер, дядя Рэйвен, — улыбнулась я, открывая дверь. — Не ждала вас сегодня, да еще так поздно.

— Я сам не думал, что зайду, — признался он, проходя в кофейню. От него пахло дождем, дорожной пылью и дымными восточными пряностями — как и всегда, впрочем. И запахи эти, слабые и тонкие, удивительным образом перекрыли густые и сладкие ароматы кофе, ванили и корицы, витающие в зале. — Но потом, уже в автомобиле, решил почитать свежую прессу и восполнить пробелы, которые образовались в моей картине мира за последние две с половиной недели вынужденно изоляции. Что ж, восполнил, жаловаться не на что, — в голосе маркиза мне почудился слабый укор. — В итоге я приказал водителю свернуть к «Старому гнезду», несмотря на то, что сейчас уже скорее «доброй ночи», а не «добрый вечер».

Я опустила взгляд. Не то чтобы мне действительно было неловко или, упаси Небо, стыдно, но иногда лучше соблюдать такие формальности, чтобы немного облегчить себе жизнь.

— Вы так спешили поделиться со мной срочной новостью, дядя? — смиренно поинтересовалась я.

Маркиз оглянулся по сторонам, щурясь на свет даже сквозь темно-синие стекла очков, составил на ближайший столик две коробки, помятый длинный сверток и немного распустил шейный платок, оборачиваясь ко мне.

— Нет, Виржиния. Я хотел обсудить с вами, какой безответственный мерзавец посмел втянуть вас в… — я поджала губы, и дядя Рэйвен невозмутимо оборвал себя и поправился: — Впрочем, это может и потерпеть. В первую очередь я хотел вернуть вам кое-что, Виржиния. Лично. Майлз утверждает, что пытался передать вам эту коробку на протяжении нескольких дней, однако ваш дворецкий упорно отсылал его прочь.

— О.

Вот тут-то мне стало по-настоящему стыдно. Признаться, я уже и забыла о том, что когда-то невообразимо давно, почти месяц назад, приказала слугам ничего не принимать от посыльных Рэйвена. Тогда во мне говорила обида. Но после примирения такое поведение прислуги выглядело по меньшей мере… некрасиво.

— Полагаю, что это всего лишь досадное недоразумение, вызванное давней размолвкой, Виржиния, — продолжил дядя тем же ровным тоном. — Однако недоразумения лучше разрешать сразу, не откладывая их в долгий ящик. Полагаю, эти вещи вам знакомы? — добавил он шутливо, протягивая мне продолговатый сверток.

Ручку, торчавшую из влажной оберточной бумаги, я узнала сразу.

— Моя трость! Святая Генриетта, я ведь недавно о ней вспоминала — пошел дождь, а у меня не было даже зонта, ведь вторая трость — это просто палка, а я привыкла, что раз беру трость с собой, то и зонтик мне не нужен, потому что можно расстегнуть кольца на ней и раскрыть… Простите, — смутилась я, обрывая сбивчивую речь. — Эта ведь действительно дорога для меня — она ведь осталась от леди Милдред, а та в свою очередь привезла ее из Чжанской Империи, в первое свое путешествие. Я уже и не наделялась вернуть трость…

Маркиз нахмурился. Кажется, мои слова его задели.

— Что вы такое говорите, Виржиния, — укорил он меня. — Это же ваши вещи, как я мог оставить их у себя? В свертке, к слову, еще и ваша накидка, а здесь, — маркиз протянул мне большую из коробок, — лежит шляпка, которую вы забыли у меня. Премилая вещица, неужели сейчас такое носят?

Я только склонила голову, пряча улыбку.

— Не лукавьте, дядя Рэйвен, уж в моде вы точно разбираетесь лучше меня, даже в женской, — я присела в подчеркнуто-придворном реверансе. — И позвольте поблагодарить вас за то, что сохранили мои вещи, оставленные по растерянности в вашем доме.

— Не стоит благодарности… — дядя протянул руку, как будто хотел прикоснуться к моим волосам, но тут же и отвел ее в сторону, не закончив жеста, и отступил. — Я хотел вернуть вам еще кое-что. Это тоже ваша собственность. Впрочем, я пойму, если вы откажетесь.

— Что это?

Я осторожно приняла меньшую — и последнюю — коробку. Она была весьма тяжелой.

— Сувениры из Алмании. Те самые.

— О. Понимаю.

Значит, сапфировый гарнитур и старинная книга рецептов… Я растерянно огладила картон коробки. Надо же, влажный — наверное, мокрый снег все еще идет. Вот потом будет каша на улице… такая же скользкая, как мои мысли сейчас.

— Виржиния?

И я наконец решилась.

— Спасибо за подарок, дядя, — на сей раз реверанс не был таким уж правильно-формальным, зато я постаралась вложить в свои слова искреннюю благодарность и уважение. — Это просто чудесно.

— Могу я рассчитывать на то, что на балу вы появитесь с одним из этих скромных даров? — шутливо поинтересовался дядя Рэйвен, но я чувствовала, что он совершенно серьезен.