Сергей Пономаренко - Колдовской круг

— Извините, пожалуйста, вы не могли бы мне помочь? — обратилась она к девушке.

Та с раздражением взглянула на нее, а парень враждебно поинтересовался:

— Чего надо?!

Ира поняла: тот решил, что она попрошайка, и быстро спросила:

— Скажите, во что я одета?

— В плащ, — недоуменно пожала плечами девушка. — Вы что, слепая, сами не видите?

Ира ощутила, что перед ней внезапно разверзлась пропасть.

— Сколько мне лет? — в отчаянии спросила она.

— Тебе делать нечего? Загляни в паспорт, и все узнаешь! — разъярился парень.

— Оставь ее, она, видно, из дурдома. Больная на голову, — поставила диагноз девушка.

— Слышь ты, иди отсюда по-хорошему! — угрожающе навис над Ирой парень.

— Мне двадцать пять? — продолжала хвататься за соломинку Ира.

— Думаю, два раза по столько! Старая дура! — процедил сквозь зубы парень. — Пошла вон!

У Иры перед глазами все закружилось, лица парня и девушки превратились в звериные лики, и сознание покинуло ее. Боль от соприкосновения чужого тела с землей и, словно сквозь вату, — голос девушки. Последнее, что она услышала:

— Я ж тебе говорила, что она больная на голову!

Часть 1

ЭМИССАР ВРЕМЕНИ ИВАННА

Но я боюсь их, поскольку они правят. Ибо что они будут делать? Что я смогу сказать? Или какое слово я смогу сказать, чтобы избежать их?

1.1

Продвигаясь за Мануэлем, наблюдаю, как методично взлетает его рука с мачете, прорубая дорогу в сельве. Густые кроны деревьев возносятся над нами на десятки метров, закрывая небо, спасая нас от лучей безжалостного солнца, но вынуждая задыхаться от горячего влажного воздуха, напоенного гнилостными, кружащими голову ароматами. Беспрерывные крики птиц и неведомых зверей и другие звуки создают необыкновенную симфонию, в которой одновременно слышится нечто прекрасное и жуткое. Джунгли живут собственной жизнью, и мы, два чужака, неразумно вторгшиеся в них, являемся инородными, чуждыми организмами. Красоты тропического леса, многоцветье орхидей и бабочек с фантастическими узорами, экзотические птицы, шумные стиляги попугаи больше не интересуют меня, есть лишь одно желание: вернуться в цивилизацию, пусть даже примитивную, как в нашем базовом лагере. «Люди! Я соскучилась по вам!»

Мне не верится, что мой спутник правильно ориентируется в хаосе гигантских деревьев, длиннющих лиан, необыкновенных папоротников, в этом царстве кровососущих, ползающих, кусающих, рычащих, летающих, пугающих, выделяющих, манящих, отталкивающих. Плосколицые, с приплюснутыми носами обезьяны свободно перемещаются высоко над нами, легко перелетая с ветки на ветку, совершая головокружительные трюки безо всякой страховки. От окружающей зелени, мошкары, влаги и пота, пропитавших одежду, можно сойти с ума. Я не ожидала, что это испытание будет легким, но выпавшие на мою долю тяготы держат меня на пределе человеческих сил. Меня гложет подозрение, что запланированное на два дня путешествие затянется надолго.

Невыносимая боль обожгла живот, я громко вскрикнула и стала судорожно давить забравшихся под рубашку насекомых. Приподняв ее, увидела на животе красную сыпь от укусов и темные останки агрессоров. Боль не прошла, ощущение такое, будто живот прижгли раскаленным прутом.

— Эй, погоди, у меня тут проблема!

Мануэль обернулся, и я увидела, что от усталости он тяжело дышит, у него осунулось лицо, а белки глаз стали кровавыми.

Он не латинос, а чужое имя получил на время обучения в Школе Шамбалы, как и я, сменившая родное на Златку. Если судить по чертам лица, он, похоже, представитель северных народов Западной Европы. Я придумала ему прозвище — Швед. Такой большой, сильный, белобрысый, на вид добродушный. Маловероятно, что он сможет дать мне полезный совет, но наше многочасовое обоюдное молчание достало меня не меньше, чем джунгли.

— Paraponera clavata, — изрек он с озабоченным видом.

Я напряглась, ощутив, как раскаленные зноем полушария мозга скрипят в голове, но не осилила сказанную им абракадабру.

— При чем здесь «сапоги» и что такое «парапонера»?

— Дословно не переводится, но обитатели джунглей называют этих агрессивных насекомых муравьями-пулями. У них даже есть ужасный обычай: когда юношу посвящают в воины, он должен сунуть руку в мешок, полный этих тварей, и подержать ее там определенное время.

Я содрогнулась, представив, какую он может испытывать боль.

— Откуда у тебя такие глубокие познания?

— Узнав о предстоящем испытании, я с помощью Интернета попытался выяснить, с чем и с кем мы можем здесь столкнуться.

Я же предпочла это время посвятить себе прекрасной и затеяла постирушку. А еще съездила с группой на экскурсию к миссионерам, несущим службу в этих диких местах. Откуда здесь Интернет, ума не приложу.

— Мануэль, ты уверен, что мы не сбились с пути? Бобо говорил, что надо двигаться по тропе, а мы лезем напролом, и ничего похожего на тропу не видно.

— Тепло и высокая влажность позволяет растениям развиваться с умопомрачительной скоростью. Через пару дней зелень скроет и следы’нашего продвижения.

— Господи, зачем нам, будущим эмиссарам времени, подобное приключение? Наши преподы что-то уж слишком намудрили! Мы же не в спецназе, чтобы проходить тесты на выживание в экстремальных условиях.

— Ошибаешься, Златка. Такое испытание дает возможность проверить нашу способность адаптироваться к непривычным условиям, устойчивость психики и многое другое. И не исключено, что кому-то из нас предстоит попасть во времена завоевания американского континента конкистадорами.

— Надеюсь, меня минет подобная участь. До поступления в Школу у меня было заветное желание — побывать на Мачу-Пикчу. Но одно дело приехать туда в качестве туриста, и совсем другое — попасть во времена поклонения кровавому божеству. Забыла, как оно называлось.

— Майя поклонялись Кукулькану, у них и в самом деле кровь лилась рекой. Инки были не такими кровожадными. Человеческие жертвоприношения они совершали лишь раз в четыре года или во время стихийного бедствия. Притом жертвами были преимущественно дети, и их направляли сами родители. Умерщвляли их, воздав великие почести, бескровно — замуровывали живьем.

— О боже! Какая дикость! Это, по-твоему, не кровожадные? — возмутилась я, ладонью растирая укушенные места.

— В Средневековье везде было не сахар, — подытожил Мануэль. — Златка, заправь рубашку в брюки — этим ты обезопасишь себя от новых нападений. Нам надо быстрее двигаться, необходимо выйти к реке засветло. День в тропиках длинный, но не бесконечный.

И мы вновь стали медленно продвигаться сквозь джунгли. Я попыталась на время подменить Мануэля, поработать мачете, но меня хватило ненадолго, и прошли мы всего ничего. Опять я шла за Шведом, наблюдая за тем, как он расправлялся с лианами, огромными зарослями папоротника, колючими кустарниками. Я представила его древним викингом с длинными волосами и бородой, вклинивающимся в ряды врагов.

— Все!

Он резко остановился, и я, задумавшись, налетела на него, уткнувшись носом в почерневшую от влаги и пота рубашку.

— Устал? Сменить? — спросила я, запрокинув голову. Я не коротышка, но у него без малого два метра роста.

— Пришли. Внизу река.

За плотной зеленой стеной оказался обрыв глубиной метров тридцать, а внизу, среди поваленных и стоящих вертикально стволов деревьев, тускло отсвечивала коричневая жижа. Деревья, выросшие в воде, были тонкими и относительно невысокими, но их редкий частокол заслонял основное русло реки, о наличии которого можно было только догадываться.

— Как мы будем спускаться? — По правде говоря, удручающий ландшафт внизу меня радовал не больше, чем тот, что окружал нас наверху.

— Что-нибудь придумаем. — Мануэль сбросил на землю рюкзак и достал из него моток веревки.

— Выдержит? — Я с опаской посмотрела вниз: десятый этаж без лифта!

Мануэль молча обвязал веревку вокруг моей талии, в нагрузку к моему рюкзаку дал мне свой. Вдруг он резко обернулся и взмахнул блеснувшим мачете прямо передо мной — у меня внутри все оборвалось.

— Фу-у! — выдохнула я с облегчением, радуясь, что жива.

Извивающаяся на земле, перерубленная пополам пестрая змея не так меня испугала, как его резкое движение и выражение лица при этом. Мануэль наклонился и отрубил змее голову, которая еще несколько раз в предсмертных конвульсиях открыла и закрыла пасть, прежде чем застыла.

— Ядовитая? — Меня одолевало желание ткнуть в преставившегося гада носком ботинка, но я удержалась. Красивая, нарядная тварюка с белыми крапинками на пурпурной коже… А ведь никаким противоядием нас не снабдили!