Пастухи призраков (СИ) - Ламичева Юлия
– Нет! – взвизгнул Рома. – В нашем состоянии нельзя употреблять вещества, влияющие на сознание! Иннокентий Германович предупреждал.
– В каком это «нашем состоянии»?
– Повторить, что ты мне полтора часа объясняла, превращая в лысого ёжика? Пожалуйста, мне вовсе не трудно. Мы с тобой и Иннокентий Германович одержимы хаттифнаттами. Закрыв глаза, в любой момент рискуем сделаться трахающими лампочки приколистами, вроде твоей Галки, и оставшуюся часть жизни играть в жмурки с телепузиками под кроватью, как Нюська. Это состояние или уже диагноз? – Рома замолчал: трудно говорить, когда видишь такое выражение на лице собеседника, однако раздражение пересилило страх перед добровольным убийством себя об стену. – Ах да, в качестве счастливого финала хаттифнатты съедят наши мозги, мы все умрём, бис и ура!
– Придурок, – беззлобно фыркнула Лена.
– As you say, ma'am. Я что-то перепутал?
– Почти всё. Повторяю: Ван Юн не знает, что с нами будет, но одержимость нам точно не грозит. Приятно, да? А лично тебе, по-моему, не грозит вообще ничего. Ты эти вторые веки не закрывал, c волком я разобралась, так что живи и не кашляй, меньше думай на эту тему.
– А ты?
– Мне пока всё нравится, – ответила Лена бодро. – По крайней мере, буду в курсе, чем занимается мой ребёнок. Дай-ка я ещё разок папе наберу…
Рома с возрастающим огорчением ощупал голову.
– Вот о ком можешь не беспокоиться, – буркнул он. – Если у Иннокентия Германовича получился трюк с веками, в реале он будет появляться только для того, чтобы диктовать научные труды. Спорю на сто баксов, телефон он просто отключил, не до тебя ему сейчас при такой плотной практике. Скоро станет светилом и скупит содержимое автосалона в Абу-Даби. Будет справедливо, если он поделится с нами Нобелевкой. Хорошие бабки! Пожалуй, немного пива мне не повредит.
Лена признала, что Рома, пожалуй, прав.
– Лидка меня убьёт, если не хватит человека для расстановки, – вдруг вспомнила она.
Рома погрустнел.
– Не представляешь, до чего мне неохота туда тащиться! Совершенно уверен, что выйдет лютая фигня. У вас прямо генетическая предрасположенность!
– Не без того, – уныло согласилась Лена и поставила на плиту кастрюлю с супом. – Давай обедать, Татьяну Викторовну дождёмся, и поедем. Димка обещал нас подбросить. Нюсь, кончай дуться, иди руки мыть!
– Я, конечно, знал, что Нюся – выдающаяся детка, но не догадывался, до какой степени, – заметил Рома. – Я не имею в виду ничего плохого, наоборот – когда читаешь и смотришь…
– Фигню всякую, – вставила Лена.
– А хоть бы и так. Начинаешь испытывать некоторое разочарование, что интересное происходит не с тобой и там, куда тебе попасть не светит.
– Угу, в нечистых головах производителей аниме.
– Неважно! А Нюська – она ведь живой гибрид человека с иным разумом! Это внушает надежду, что возможно что-то ещё кроме…. Кроме вот этого всего! – бросив пренебрежительный взгляд на стол, Рома молниеносно намазал маслом полбатона, швырнул сверху солидный кусок колбасы и брезгливо съел.
– Непознанного захотелось? – вздёрнула бровь Лена. – Нас с Лидкой и волка тебе мало?
– Извини, но вы больше подходите под категорию «геморрой».
– Так бы сразу и сказал. Нюсь, расскажи дяде Роме, как открывать вторые глазки.
Ребёнок расцвёл.
– Дядя Рома, ты больше не сердишься? Я тебя сейчас научу…
«Всё-таки удивительно, как он иногда шустро двигается», – усмехнулась Лена. Полчаса спустя она позвала:
– Ром, вылезай из-под шкафа, обед стынет. Не будем мы тебя учить.
– Я не под шкафом, а на балконе, – приглушённо ответили из недр квартиры, – просто курю.
– Мам, почему дядя Рома убежал? – недоумевала Нюся.
***
– Ты обещала, что он приедет, – Лида рубила слова точно кубики льда.
Лена с невинным и озабоченным видом дёрнула плечом.
– Весь день ему звонила. C папой бывает.
– Надолго он обычно опаздывает?
– Папа не опаздывает, у него пунктик насчёт точности. Но спокойно может пропасть на несколько лет.
В дверь просунулась рыжеватая головка помощницы.
– Лидия Валентиновна, предложить гостям ещё чаю?
– Дальше ждать не имеет смысла, скажи, что мы начинаем. Лена, подожди минуточку. Очень важно, чтобы ты сосредоточилась на нашей ситуации. Не имеет значения, как ты её для себя сформулируешь, лишь бы в постановке присутствовала Анна.
На обложенных яркими восточными подушками диванчиках томились участники мероприятия. Рома рвал сигаретную пачку. Разругавшиеся по дороге в пух Димка с Настей пялились один в занавешенное окно, другая – в толстую унылого вида книгу. Лидины помощницы унесли чашки и сразу вернулись. За ними явился восточной человек с ненавязчивой, но убедительной мускулатурой.
– Я закрыл офис, Лидия Валентиновна, – сообщил он.
– Спасибо, Адиль.
Лена топталась в дверях, от взглядов окружающих у неё зудела кожа. Вместо сосредоточения на какой бы то ни было ситуации по голове гулял стишок:
«Жила была бабка на берегу речки,
Захотелось бабке искупаться в речке.
Купила бабка себе мочало,
Эта песня хороша, начинай сначала».
– Что же ты стоишь, Лена? – Лида указала кресло напротив себя. – Присаживайся!
По-крабьи боком Лена воспользовалась приглашением. Сестра ободряюще ей улыбнулась.
– Пожалуйста, выбери на столе любую картинку и опиши. Единственная просьба: нас меньше, чем обычно требуется для расстановки, поэтому постарайся уложиться в несколько слов.
Лена схватила первую подвернувшуюся бумажку.
– Откуда творчество? – фыркнул Рома, заглянув ей через плечо. – Лида, ты ведёшь кружок некромантии для самых маленьких, или в дурдомах мастер-классы проводишь?
– Пожалуйста, вернись, на место, – мягко попросила Лида.
Кинув на картинку трусливый взгляд, Лена узнала один из арканов Таро в любительском исполнении. Во избежание разночтений художник завершил рисунок волнистым полотенцем с подписью «Луна». Означенное светило смахивало на взрыв галактики. Зайцы с некупированными хвостами изображали волка и собаку. В лужице на переднем плане варился успевший покраснеть рак, а на заднем маячили два кариозных зуба – башни так сказать.
«Жила была бабка на берегу речки…».
В своё время Лену чуть не перевели в коррекционную школу из-за систематических отказов отвечать на уроках. Негуманно запрещать детям материться – у них больше поводов, чем у взрослых. Лена это всегда понимала, заранее преподав Нюсе несколько уроков. А они смотрели. Лена прочистила горло:
– $%*^*!
– Будем считать это вступлением, – предложила Лида.
– Собака и волк воют на Луну, вот! Ну, теперь выбрать этих… заместителей?
Улыбка Лиды съёжилась в тревожную гримасу.
– Будь добра.
Лена подошла к Насте.
– Ты – Луна.
«Кругломордая и плаксивая, как на картинке», – прокомментировала она про себя свой выбор.
Как бы подтвердив правильность выбора, Настя хлюпнула носом и покосилась на Димку горько.
– Надо сказать: «Настя, ты – Луна», – поправила Лида.
– Угу. Насть, ты – Луна.
Собака – это Димка, без вопросов. С Ромки волков хватит, жаль, что Лидка вне игры. Охранник почему-то не годился, хотя Лена была уверена, что волк мужского пола. Тёмненькая помощница? Совсем мелкая девчушка, худенькая, глаза янтарные, как у кота... Нет. Вторая девушка, рыжая, больше походила на лису, ну да ладно.
– Ты – волк.
– «Света, ты – волк», – снова поправила Лида.
– Хорошо-хорошо, Свет, ну, ты меня поняла. Ах да, Дим, а ты – собака.
Дима показал ей из-под стула безымянный палец правой руки.
Последовавшие за тем полчаса Лена постаралась прочно и безуспешно забыть: расставленные хороводом персонажи зажили настолько личной жизнью, что ей сразу сделалось неловко. Настя легла на пол, Света присела рядом, гладя её руки и утирая слёзы (впрочем, ревели обе). Едва Лида побеспокоила их расспросами насчёт ощущений, чувства хлынули из девиц, как понос из ноздрей нищего, производившего дефекацию на кладбище и застуканного жильцом могилы. Речь шла, главным образом, о любви. Димка также улёгся на пол – багровый, веки подозрительно дёргались. Девушки внимания на него не обращали, развернулись спинами. На осторожные Лидкины расспросы Дима реагировал невнятно: борьба со слёзными железами сказывалась на дикции. Лена не знала, куда деваться. Её жизнь изобиловала позорными моментами, но по части любовей она за себя ручалась: кроме бабушки и собак ни-ни. Папа разве что, но он вполне жив, если это важно для расстановки. И вообще, папа бы себя до такого не допустил. Любовь не пользовалась популярностью в Ленином семействе. Как пить дать, в бедолаг просочились посторонние мелодраматические духи.
