Анна Кочубей - Северный ветер
— Это не кости. Это же бумага!
Рваные клочья подрагивали под порывами ветра, трепетали, приклеенные влагой к серым валунам. Взяв один из них, мокрый, распадающийся на волокна, Моран хотела прочесть размазанные строки и не смогла — язык был ей незнаком.
«Мне надо найти крышу над головой. Я не могу сидеть здесь всю ночь». Встать оказалось тяжело, несмотря на странную легкость во всем теле. «Я не больна, это все голод. Голод лишает меня сил». Амаранта подергала ручку двери первого попавшегося на пути дома и отпрянула, поняв, что он заперт изнутри. Засов был виден сквозь щели рассохшихся дверей.
— Вы закрылись? Я не буду беспокоить, я ухожу.
Ей ответом был тихий, жалобный звук, как будто где-то плакал ребенок или подвывала собака. Неужели в запертом доме остался кто-то живой?!
— Мне кажется. Никого. Никого нет. Вот, уже замолчали, — прошептала Моран.
Но плач был настойчивее ее логики. Он повторялся на одной и той же тоскливой ноте, замирая не сразу, а одиноко повисая в тишине цитадели. Чувствуя, как ужас снова берет за горло, Амаранта огляделась вокруг в поисках хоть какого-нибудь оружия. Но гроза, прогремев над Сирионом, как в насмешку не оставила даже сломанной ветки. Зато в окне соседнего дома сверкнул и погас холодно-льдистый свет.
— Огня не было. Не было огня!
Следующий луч сопровождался все тем же тонким визгом и ввинтился прямо в зрачок, заставив Амаранту вскинуть руки для защиты. Она шарахнулась в сторону, но краем глаза успела увидеть причину своего страха.
— Окно! Раскрытое окно, ветер и лунный свет! Да будь ты проклят!
Голос сорвался. Вытерев слезы стыда и сломленной гордости, Моран подбежала к дому, землю вокруг которого усеяли листы бумаги, вылетевшие из раскрытой рамы второго этажа. Пленница цитадели резко распахнула двери, вбежала и уперлась взглядом в еще одни, кованные, замурованные свинцом. Его светлая, застывшая нитка запечатывала вход от потолка до пола.
— Что, заперли самое ценное? Сдалось мне ваше золото!
Этажом выше царил беспорядок. Ступая прямо по книгам, разбросанным по полу, Моран первым делом добралась до окна и закрыла его. А потом подняла кожаный фолиант, показавшийся ей значительнее остальных. Света полной луны, льющегося через прозрачные стекла, было достаточно, но и этот текст оказался не читаемым. Не эймарский, не харматанский, не тиверский языки, ни единой знакомой буквы… Нет такого алфавита! Не существует!
Но цитадель издевалась над ней, утверждая обратное: в простенке между стволами деревьев раскинулась карта. Нарисованная прямо на стене уверенно-яркими красками, она пестрела надписями, линиями и точками. Бросив книгу, Моран подошла вплотную и прикоснулась к раскрашенным доскам, не веря своим глазам. Не в силах прочитать названия, она нашла Аверну, Велеград и Готу; угадала границы Тиверии и Галаада, но сочла их неправильными. И увидела пустоту там, где должен был быть ее любимый город. Отсутствовала не только Архона, весь север Эймара выглядел безлюдной пустошью. Горы. Море. И ложь в их очертаниях, знакомых Амаранте с детства.
Но у карты был центр: столица безымянного государства, огромного, захватившего Эрендол, Харматан и южную Морею, оставившего Аквилее лишь острова и узкую линию побережья.
— Не может быть! — выдохнула Моран, не обращая внимания на легкий треск, — так это же Сирион! Цитадель!
Пол под ее ногами покачнулся и поплыл с нарастающим сухим скрипом. Подпрыгнула книга, подброшенная сломанной половицей, в щель скользнула бумага. Амаранта одумалась слишком поздно. Уже падая, она попыталась зацепиться за щербатые доски, но они раскрошились под руками в труху. Отсыревшее, прогнившее покрытие пола не выдержало ее тяжести, и Моран провалилась на первый этаж, прямо в помещение, вход в которое снаружи сковал свинец.
* * *Она упала у самой стены в облаке щепок и обломков, разбив колени о каменный пол. Глаза запорошило. Задыхаясь от пыли, взбитой в порошок, Амаранта тщетно пыталась разглядеть, куда она попала на этот раз.
— Надо подождать. Станет светлее и я выйду отсюда!
«Выход запечатан!» — подсказала память.
— Ну и что? Я выберусь через отверстие в потолке.
Пыльный туман понемногу рассеивался. Мутно, как сквозь грязное молоко, Моран увидела высоко над собой проломленные доски.
— Ничего страшного. Здесь должна быть мебель, ящики, шкафы, — не зря же заперли двери! Использую их, как подставку и вскарабкаюсь.
Но перед Амарантой расстилалось пустое пространство плиточного пола, а у потолка покачивались изогнутые серебристые ленты, потревоженные ее падением.
— Опять шутки лунного света? Нет, я ошиблась. Это же кладбище!
К крючьям, вбитым в потолочные балки, были подвешены мечи архонтов. Они висели рядами, соблюдая порядок, известный одним лишь обитателям цитадели; каждый клинок, изуродованный отверстием в лезвии, был надет на крючок рукоятью вниз. Как их много! Эльфы Сириона устроили своеобразный храм оружию грозного противника, чтобы гордиться своими победами? Или они продолжали бояться магических мечей даже после того, как их владельцы умерли? Наверняка, останки воинов-магов стали частью дорог и подземных переходов. Так или иначе, Амаранта попала в западню, из которой не было выхода.
— Вот и все. Сочту за честь покоиться рядом с вами.
Пленница цитадели встала и пожалела, что при падении с высоты не сильно покалечилась. Значит, времени на раздумья у нее будет больше. Моран прошла меж строя архонтских мечей, легко коснувшись нескольких из них, постояла у дверей, закованных в свинец, и вернулась к свету пролома. Там она сняла с крюка клинок, висевший самым первым, и опустилась с ним на пол. Лунный луч пробежал по широкому лезвию, черненому узорами, осветив пенные гребешки волн и далекие очертания земли, лучистое солнце над горизонтом и знакомые буквы. Эймарский.
— Тебя звали Сайдерис. Аквилейское имя. Архонт с юга. Не знала, что такое бывает. Какой длинный и тяжелый меч был у тебя!
Моран взяла рукоять в правую руку и постаралась поднять оружие, нацелив его в невидимого врага. У нее не вышло.
— Не смейся надо мной, — я очень слаба сейчас. Давай, угадаю: ты — высокий, большой человек с широкими ладонями. Моя рука — просто детская в сравнении с твоей. Обладай я силой архонта, как когда-то, я бы не смогла сражаться твоим оружием.
Она вздохнула и положила меч Сайдериса на колени. Страх отступил. Случилось самое худшее — чего еще бояться? Водя пальцем по рельефу надписи на лезвии, Амаранта разговаривала с архонтом так, словно он мог ее услышать. Почему-то в застывшем времени цитадели это не казалось ни глупым, ни безумным.
— Я хочу почувствовать, хоть на мгновение, что я не одна, прикоснуться к кому-то живому напоследок. Например, к тебе, Сайдерис. Дерзкое желание, не правда ли? Я люблю совсем другого мужчину, которого не вернуть, но отчего-то я уверена, что даже его тень для меня в Сирионе недоступна. А ты — почти рядом, только стоит протянуть руку и закрыть глаза. Ты мне приснишься, обещаешь?
Амаранта расслабленно откинулась на стену, положив ладони на лезвие, не опасаясь порезаться. В хранилище мечей тихо, как и положено в склепах. Эльфы Сириона были правы, помещая оружие воинов-магов под замок — лишенное света навсегда, оно продолжало отдавать сияние былой силы, невидимое, но понятное другому архонту.
Она проснулась от сполохов пламени, с настойчивым упорством пляшущих по лицу. Над головой исчез пролом и мечи архонтов, помещение, уставленное столами и скамейками, освещал одинокий факел в руке широкоплечего человека.
— Боги милосердные! — пробормотала Моран, едва ли не впервые в своей жизни помянув высшие силы.
— Ты ранена? — спросил мужчина гортанным голосом с необычным акцентом, добавляющим в слова лишние гласные. Вопрос прозвучал, как «ранеена», — откуда у тебя мой меч?
Амаранта отрицательно потрясла головой и протянула хозяину целый клинок, без дыры в лезвии.
— Ты его украла? Зачем?
— Я нашла. Чтобы вернуть хозяину.
— Благодарю тебя! Теперь я точно выберусь отсюда!
Архонт сжал рукоять меча, и тот немедленно вспыхнул оранжево-желтым цветом, совсем как закат над аквилейским морем.
— Какой ты… красивый, Сайдерис!
Моран едва не сказала «был», но архонт выглядел таким живым! Великан с длинными рыжими волосами, заплетенными в косички на висках.
— Знаешь мое имя?
— Меч подсказал.
— Ты очень бледная. Харматанка?
— Я с севера. С побережья.
— В ледяных землях никто не живет, кроме ветров и демонов.
— Значит, я — демон или ветер. Я люблю свои горы.
Какая прекрасная иллюзия — увидеть того, о ком сожалела! Спасибо за последний подарок, Сирион!
— Вставай! — приказал архонт.
