Елена Руденко - ОЧЕНЬ ЖАРКИЙ ДЕНЬ

—   У меня идея, — говорю я. — Тереза Кабаррюс. У меня есть доступ к компу Макса. Там всё коды тюрьмы Консьер­жи, включая камеры заключенных. Можно пробраться туда и вытащить Терезу. Посмотрим, что скажет Тальен, когда его любимая будет у нас в плену.

Мадлен кивает.

—  Надо попробовать, — говорит она. — Но это опасно.

—  Не думаю, — возражаю я. — Если знаешь коды и тайные ходы, то это легкая прогулка. Там живых охранников нет.

Я достаю свой карманный комп. Несколько секунд У меня занимает, чтобы переписать информацию. Я проверяю. На экране появляется план Консьержи, я отмечаю камеру Терезы. А список кодов? Вот он. Не забыла.

Мы договариваемся с Мадлен, где она должна меня встретить. Я сажусь в машину. Что ж, испытаем судьбу. Мне страшно, я как будто во сне. Тяжело поверить в реальность происходящего.

Я, Светлана Лемус, у Консьержи, с тыльной стороны это­го мрачного здания. Безлюдная парижская улочка. Тут есть потайной вход. Я достаю из кармана шорт мой комп. Следую по пути, что указан на экране. Вот, здесь. Как войти? Высве­чивается ответ. Я нажимаю на указанные кирпичики в нуж­ном порядке и делаю шаг вперед. Да, я прошла сквозь стену. Невероятно! Интересно, знает ли кто-нибудь об этом потай­ном ходе? Его сделали совсем недавно по приказу Макса. Секретность была полная.

Я надеваю очки ночного видения. Предо мной вырисовы­ваются коридоры. Куда теперь? Я следую за указателем на эк­ране. Смешно, чувствую себя персонажем компьютерной игры. Вот проход, перекрытый лазерными лучами. Я подхо­жу к кнопкам на стене, набираю код, указанный на экране моего прибора.

Лучи не исчезают. Да, так задумано. Если я не ошиблась, я смогу пройти. А если ошиблась... Я закрываю глаза и делаю шаг вперед. Удачно!

Опять коридоры, двери, лестницы. Слава Богу, уже ско­ро. Сколько времени я тут блуждаю? Полчаса.

А вот и камера Терезы. Она сидит за столиком, смотрит на экран телевизора. Выбрала себе какую-то глупую мелодраму. Тереза не видит меня. Она не может видеть ничего, что нахо­дится за лазерными лучами, служащими решеткой камеры.

Я отключаю их, вхожу в камеру. Мне стала нравиться эта игра.

Тереза испуганно смотрит на меня.

—   Потом объясню, — говорю я спокойно. — Идем.

— Ты спасаешь меня? — кажется, Тереза бросится мне на шею.

Я достаю два браслета, что дала мне Мадлен. Она велела

надеть это на руки Терезы. Зачем? Я торопилась и решила не вдаваться в подробности. Приказ Мадлен выполнен. Я нажи­маю на застежку кулона, что висит у меня на шее.

—  Мадлен, Тереза у меня, — сообщаю я. — Мы выходим.

Я получаю утвердительный ответ, которого Тереза не слы­шит. Так устроены и серьги Мадлен, и перстень Макса — от­вет слышит только собеседник. Можно смело давать ему ука­зания, не боясь, что их услышат те, кто рядом с ним.

Мы начинаем двигаться к выходу. Тереза вцепилась в за­пястье моей руки мертвой хваткой. Она же ничего не видит в кромешной тьме коридоров тюрьмы. Я не взяла спец-очки для неё, это не к чему. Мой спасительный комп подводит нас к потайному ходу на улицу. Я пальцем провожу по стене, точ­но рисую фигуру, которая указана на приборе. Мы делаем шаг вперед.

Мы на парижской улице. Уже совсем стемнело. Я снимаю очки и быстро запихиваю Терезу в машину.

—  Всё нормально. Мы вышли, — сообщаю я Мадлен.

Мы должны встретиться с Мадлен. Я передам ей Терезу. А потом. у меня есть ещё план. Я могу погибнуть. Я это пони­маю, но у меня такое обманчивое чувство, что я имею еще несколько жизней. Как в компьютерной игре. Этим жарким днем, весь мир стал компьютерной игрушкой.

Тереза молчит. Я думала, что она засыплет меня вопроса­ми. Нет, страх ещё не прошел. Она выглядит жалко. Где та на­глая, своенравная, капризная соблазнительница, звезда са­мых непристойных журналов? Сейчас это напуганная глу­пая женщина с бегающим взволнованным взглядом.

Я познакомилась с Терезой на каком-то приеме, тогда она ещё не была невестой Тальена. Тереза вообще с женщина­ми не ладит. Только я проявила к ней терпение. Это моя при­родная вежливость. За это Антуан меня долго ругал. Тереза из тех, с кем вообще нельзя говорить. Он оказался прав.

Тереза решила взять меня в подруги. Просто больше с этой дамой никто не хотел общаться. Слава богу, мы виде­лись с ней редко. Но каждый раз встреча заканчивалась пере­бранкой. У меня никогда не было ни гонораров Терезы, ни такого количества поклонников. А она очень любила пока­зать свое превосходство, а меня это выводило из себя.

Тереза называла меня добродетельной дурочкой, говори­ла, что мне не место на телевидении! Что я, Макс и Антуан друг друга стоим. Мы глупцы, помешенные на воздержании. Что нам нужно жить в монастыре.

Отказаться от встречи с Терезой было невозможно. Она цеплялась как пиявка.

Как она любила использовать меня для контраста. Тере­за — носила обтягивающие платья с разрезами, идеально подбирала к ним дорогущие украшения. И я — одевающаяся как подросток — шорты, джинсы, короткие юбки, притален­ные блузки, облегающие майки.

Тереза могла затмить любую. Одна Мадлен лучше нее. Ря­дом с элегантной Мадлен Тереза всегда смотрелась вульгар­ной потаскушкой, дешёвкой.

Потом Тереза стала невестой Жана Тальена. А я — её алиби. Отправляясь на оргию, Тереза говорила, что пошла со мной на девичник. И Жан верил. Мне было стыдно. Каждый раз говоря ему, что Тереза была со мной, я готова была про­валиться от стыда. Я не могла смотреть на его простецкое, немного глуповатое лицо.

Наконец сексуальные похождения вышли Терезе боком! Обидно, что мои друзья должны платить за это!

А вот и машина Мадлен. Мы меняемся местами. Мадлен садится в мою машину, а я в её. Я советую Мадлен сообщить о Терезе Максу. Она согласна. Но сначала хочет «порадовать» гражданина Тальена.

Тереза молчит. Кажется, она ничего не понимает. Да, она же не знает о перевороте. Что ж, это к лучшему.

Наши с Мадлен машины разъезжаются в разные стороны.

Я еду в Конвент. Хочу пробраться в видео-архив. Интерес­но, о чём беседовали наши «друзья», в каждом кабинете нака­нуне была встроена видеокамера. Вряд ли они знали об этом.

Я легко пробираюсь в здание Конвента. Всё идет отлично. Я иду по пустому коридору. Нахожу нужную дверь. Легко от­крываю её.

—  О! У нас тут гости! — раздается за моей спиной голос.

Я замираю. Медленно оборачиваюсь. Предо мной стоят Фуше и Колло. На их лицах играют злые усмешки.

—   Как раз кстати! — усмехается д'Эр­буа. — Ты нам очень нужна. Мило с тво­ей стороны, что ты зашла.

—  Всегда к вашим услугам, — шучу я. Но мой голос звучит тихо и испуганно.

Я, Жан Тальен, упиваюсь победой. Светлана Лемус, ненавистная мне дев­чонка в моих руках. Он сидит предо мной. Я направляю ей в лицо свет лам­пы.

—  Я и мечтать не смел о таком разго­воре, — улыбаясь говорю я. — Знаешь почему?

Она сидит, опустив голову, даже не смотрит на меня. Я поднимаю её подбородок дулом пистолета.

—   Я ненавижу тебя, Светлана Лемус, — продолжаю я. — Ненавижу с первого дня нашего знакомства.

Лемус молчит. В её взгляде нет ни страха, ни мольбы, только какая-то усталость.

—   Ты была подругой Терезы, ты покрывала все её похож­дения, — продолжаю я. — Я это понимал. в глубине души я это понимал. Я тайно ненавидел тебя. Особенно меня раз­дражало. знаешь что меня особенно злило?

Опять молчание. Это выводит меня из себя.

—   Твоя добродетель! — истерически смеюсь я. — Дескать, ты такая хорошая, а Тереза идеал порока! Твоя чистота и не­винность бесили меня! А потом твой роман с Сен-Жюстом, объявление о вашей помолвке. Это добило меня окончатель­но. Ваши фотографии красовались везде! Ах, какая идеальная пара! Какая верность и любовь!

Не могу больше выносить её молчания.

—  Скажи же что-нибудь! — кричу я.

Я ударяю Светлану по лицу. На глазах девушки появляют­ся слезы. Она хочет их сдержать, но не может. Я хохочу.

Я упиваюсь страданиями ненавистной девчонки. Поду­мать только, одним ударом я уничтожу всю компанию и спа­су любимую Терезу.

—  Ты должна подписать это, — перехожу я к делу. — Под­писывай!

Опять никакой реакции. Я вновь ударяю девчонку.

—  Тебе уже ничего не поможет, — говорю я.

—   Тогда зачем подписывать? — усмехается она.

Ха! К ней вернулось её дурацкое чувство юмора.

—   Ты можешь умереть легко и быстро, — говорю я. — А можешь долго и мучительно.

Она опять молчит.

Я, Светлана Лемус, должна продержаться. Мадлен вот-вот должна позвонить. Может, этот извращенец отключил теле­фон. Тогда я пропала. Надо будет самой намекнуть ему. Нельзя, тут разговор записывается. Нужна секретность.

Он опять пытается заставить меня подписать какую-то бу­магу. Что там? Явно ничего хорошего. Я уже не реагирую на его злые слова, крики, угрозы.