Фамильяр и ночница - Людмила Семенова
Окна и ставни не были преградой, и сова как на ладони видела опочивальни простодушных, доверчивых, любящих покой горожан. Впорхнув в первый попавшийся дом, она долго приглядывалась, впитывала ауру, расщепляла ее на крупицы чувств, страхов и чаяний. Стариковская тоска, метания зрелости, женская боязнь за гнездо, отроческое неповиновение, детские недуги и страхи перед ночью. «А вот это верно, — всегда казалось ей, — ночи надо бояться! Это вас, конечно, не защитит, но лучше уж так, нежели мнить себя несокрушимым венцом природы».
Сова уселась в изголовье постели, на которой спала юная девушка, почти девочка, которой только предстояло переступить порог женственности. Две белокурые косички беспомощно разметались на подушке. Она беспокойно заворочалась, но не могла открыть глаза и вырваться из забытья. Птица срезала когтем крохотный клочок кожи и жадно вдохнула крепкий запах молодой крови. С ним она забирала не только энергию, но и часть души — так было даже интереснее, чем вытянуть ее сразу, благо она могла сравнить.
От излюбленного аромата демоническое сознание быстро прояснилось, тело налилось силой и сова вскоре отправилась в дальнейший полет. Ее гулкие крики время от времени проносились над городом и заставляли немногих бодрствующих поежиться и забиться в угол.
Глава 11
На следующее утро Дана проснулась совсем здоровой, но ее смутило настроение Рикхарда — он казался хмурым и настороженным, мало улыбался, избегал игривых ласк и поцелуев, которых ей сейчас очень хотелось. Но она решила не бередить его тревоги лишними вопросами. После завтрака Рикхард стал обучать ее рунам из записей старого колдуна — по его словам, это были самые древние и трудные заклинания, которыми жрецы взывали к милости верховных божеств.
— У хозяев мироздания тоже непрерывно идет борьба за власть, и в ваших междоусобицах они всегда имеют любимчиков, — поделился он с Даной. — Поэтому важно изучить заклинания как следует, чтобы вызвать их доверие, и тогда в нужный момент они тебя прикроют.
— Выходит, все колдовство держится на поддержке высших сил?
— А на что же ты рассчитывала? Разумеется, колдуны — лишь посредники между людьми и потусторонним миром с одной стороны, а с другой мы, духи-хранители. Поэтому и вам, и нам дано совсем немного инструментов и навыков, чтобы помнили свое место.
— Мне всегда становилось тепло на сердце, когда я думала, что приношу людям радость, — вздохнула девушка. — Горько узнать, что на самом деле от меня ничего и не зависит, только от божественных прихотей…
— Порой это единственный способ пресечь человеческие прихоти, Дана. Поверь, они бывают не менее алчными. Вот только у людей замах, как говорится, на рубль, а удар — мало того, что на копейку, так еще и в самих себя прилетит…
Рикхард вдруг отвернулся и посмотрел в окно. Дане стало холодно внутри, она не могла понять его настроения и снова чувствовала себя потерянной.
— Рикко, — тихо сказала она, подходя к нему и гладя пальцы его опущенной руки, — что за тень на тебя набежала? Я знаю, у тебя много обид на людей, но я-то желаю тебе только добра! Ты же мне веришь?
— Прости, — тихо сказал Рикхард, обернулся и обнял ее, не рассчитав силы рук, так что Дана невольно охнула от боли. Он тут же бережно погладил ее по волосам и плечам, и она изумленно посмотрела ему в лицо.
— Да о чем ты говоришь, хороший мой? — произнесла она и робко поцеловала его в щеку. Он аккуратно отстранился и сказал:
— Я должен кое-что тебе рассказать, Дана. Мне удалось узнать через знакомства в городе, что Бураков наверняка связан с городской бедой. Он не просто лживый и алчный чиновник, а сильный колдун-двоедушник, который не погнушается ничем ради своего величия.
— Двоедушник? — переспросила Дана, чувствуя, как мороз пробежал по коже.
— Это человек, имеющий вторую ипостась и поэтому наделенный особой мощью и выносливостью против природы и магического воздействия. Такие люди не могут менять обличье в материальном мире, как это делаем мы, но в снах и видениях вторая натура проникает сквозь все пласты мироздания, а заодно питает первую. Поэтому эти колдуны могут оградить свою душу от нечисти, которая пожелает ее сожрать. Нередко они живут больше ста лет, и только они способны передавать свой дар потомкам по праву рождения.
— Сны и видения, — тревожно повторила Дана и побледнела. — Постой, Рикко, не хочешь ли ты сказать, что и я из таких колдунов?
— Скорее всего да, — кивнул Рикхард. — Твоя вторая натура — летучая ночница, а у Буракова — ворон, который преследовал тебя во сне. И поэтому Мелания и отослала тебя с глаз подальше: зачем ей рядом нужна такая сильная ведьма? Да еще мудрая не по годам, способная на решения, совестливая! Конечно, ты ей была как бельмо на глазу — ей важно всегда быть первой, хоть в захудалом селе. А что тебя ждет здесь, в логове Буракова, ее и не заботило.
— Ладно, забудем о Мелании, она уже отрезанный ломоть, — заявила Дана. — Но что же мне делать теперь с этим даром?
На мгновение девушка задумалась. Неожиданно все стало на места: ее тяга к ночи, помутнения сознания в детстве, кошмары в Усвагорске, когда она напрямую коснулась его отравленной ауры. Но радости она совсем не чувствовала — открывшийся дар казался каменной плитой, которую ей взвалили на плечи и заставили идти.
— А что Бураков? — наконец спросила она. — Ты узнал, зачем он все это творит?
— Снадобья из ульники поражают человеческую волю и разум, но как именно он хочет этим распорядиться, я доподлинно не знаю, — покачал головой Рикхард. — Зато я узнал кое-что другое: опыты Буракова с ульникой сильно навредили лесной гармонии, это пагубно сказалось и на природе, и на городской среде. Он переступил черту, посягнул на владения хозяев природы, священные уголки леса и водоемов, а те подобного не прощают. И недавно я услышал от них пророчество, согласно которому город погибнет, если нарушители не образумятся. Благодаря тебе и твоим видениям я смог расшифровать это послание. И поэтому мне очень нужна твоя помощь, Дана, чтобы уберечь лес,
