Не буди Лешего - Юрге Китон
Рада растерялась.
Тогда сперва он Змеем перекинулся.
Вот и начался этот день.
Нам надо ещё раз, на месте, посмотреть, что где. С высоты полёта взглянуть и на селения, и на реки. А потом задание мы Раде дали — чтоб она заставила всех баб защитной вышивкой и правильными знаками украсить все селенья. И по периметру, и каждый дом. И не от нашей нечисти, от пришлой.
Ещё им надо посадить деревья. Чтоб лесу проложить дорожку. За саженцами этими подтянется и остальной наш лес.
Снабдили её всем чем надо. Сначала они с Горяном всё облетели. А как вернулись, ещё всё сверили по карте.
Пора бы уже Раде возвращаться. Один лишь светлый день чтоб подготовить всё и встретить нежить.
Как ей идти в селение — её снова взялся сопровождать белый волк. Я ей сплёл корзинки для детей, чтоб посадила на спину или впереди себя и не тащила на руках. Рада нас выслушала, пересказала все наказы, низко поклонилась и уехала верхом на Вуке — удивлять своих селянок.
А мы уже разведывали местность. Поймали пару чёрных спрутов в моём лесу. Снова обезглавили — допрос уже был не нужен. Кощей увидел всё как на ладони и нам всё показал на медном блюде. Потом на карте. И мы стали собираться.
Ещё по лесу надо разместить ловушек. Кощейке надо много колдовать, а нежити, что мы собрали много — занимать позиции.
Мы ждали Мару.
Прихорашивается она, что ли, перед битвой?
Наконец мы все собрались:
КОЩЕЙ
ЛЕШИЙ
ГОРЫНЫЧ
МАРА
ВОДЯНОЙ
БАЮН
ОСТАЛЬНАЯ СОБРАННАЯ НЕЖИТЬ:
Хотели уже выдвигаться, как в дом мой приходит Кикимора. В руках у неё горшок дымящийся, в нём какая-то зверюга речная плавает.
— А ты как здесь, Кикимора моя дорогая? — смутился Воднейшество, голову чешет.
— Так… убежал ты быстро. Не поевши. Я… вот… — она протянула горшок. — Ушицы наварила. Густой, ароматной, как ты любишь. Да тут на всех хватит, братцы! — она посеменила к столу, неловко передвигая перепончатыми лапами, поставила горшок на стол.
— Да куда ты! — Водяной смутился. — Тут карта у нас.
— Покушайте, братцы, я весь день варила, хороша вышла ушица, забористая!
— Спасибо, красавица, — Горян ей ручку поцеловал.
— Спасибо, краса-Кикимора, — Кощей к груди руку приложил, поклонился слегка.
— За угощение благодарствуем, — я тоже поклонился. — Только горяча уха, а нам как раз выдвигаться надо.
— Так… может, как вернётесь, сразу и откушаете? — суетилась Кикимора. — А я пока в печку поставлю её, чтобы не остыла.
— Эх, хороша ушица! — Водяной ткнулся носом в горшок, запах вдохнул. — Удружила, радость моя, удружила!
— Вот и славно! — расцвета Кикимора. — Только откушайте обязательно! Всё-таки, может, сейчас? Я и на стол вам накрою.
— Пора нам уже выходить, хозяюшка, — Горян из-за стола поднялся, Кикимору за плечи взял, в глаза заглянул. — Как вернёмся, откушаем обязательно.
— Ты, мать, в болото возвращайся, — начал указывать ей Воднейшество, тоже выйдя из-за стола. — Как я тебе и сразу сказал — сиди в болоте, в реку не суйся. Вообще никуда не высовывайся!
— Это правда, уважаемая Кикимора, — Кощей встрял. — Мы уже на карте всё разметили, и болото ваше тоже. Сиди там и нос из камышей не высовывай!
— Хорошо, братцы, пойду я тогда! — она вместе с нами вышла из дома. На поляне как раз ждала Мара.
— Ну что… — смущаясь, Кикимора подошла к Воднейшеству, руки на него сложила и поцеловала. Да так горячо, что мы, нечисть, в смущении потупились. Разве что Кощей смотрел внимательно, не ожидая такой прыти от Кикиморы.
— А что, завидуешь? — к нему подошла Мара. — Хочешь я, жена твоя любимая, тебя поцелую?
— Ну не откажусь, — ответил ей Кощей, сбивая пламя с черепа.
— Может, личико человеческое покажешь? — жена его спросила. — А то я боюсь пеплом лицо себе попортить.
— Какая ты, Мара, привередливая, — Кощей обратился в человека.
— Вот упущен момент романтический, Кощеюшка! — Мара покачала головой. — Секунду назад хотелось, а сейчас уже не хочется. Ну если будешь драться хорошо, может, я тебя ещё и приласкаю, — и она отошла, вращая мечом и лихо запустив его в ножны.
Кощей вздохнул и повернулся к нам с Горяном, стоящим в одиночестве. Обратился ко мне:
— Выбирай, Леший, хорошо, на ком жениться. А то потом всю бессмертную жизнь мучиться.
— Может, сгинешь сегодня, тогда и мучиться не надо, — ответил Горыныч, отслоняясь от дверей моих. — Ну что, други, пошли уже, что ли? Посмотрим на противника. Кто сверху хочет взглянуть? Лешему не предлагаю.
— Я на колеснице поднимусь, если надо, — ответил ему Кощей, отмахиваясь.
Пошли мы от моего дома на возвышение, откуда будет нам видно, что в лесной низине делается. Кощей нам вид открыл. И на нас, и на них, пришлых. Всю картину да под углами разными.
От края до края раскинулось войско противника. Закат вечерний их в яркие краски раскрашивал. А скоро не один закат художествами заниматься будет. Окрасит всё вокруг в краски багряные и их, и наша кровь.
Много нас, но и противника много. Ещё в вечерних сумерках всё началось…
Глава 25. От края до края
— Ну что, понеслась?
Вечер тихий выдался, сумерки скользили над долиной, медленно наползали на луга и лес серой хмарью. Птицы не пели, ветер не гулял. Видели мы вражеское войско, а вражины видели нас.
Но, вестимо, не всех.
Кто в лесу моём таится, только я знаю. Нечисти у нас много разной. И теперь целая дружина Лешаков.
С неба нас будет прикрывать Горыныч — но не одна он у нас тварь летающая. Предвестник Мары с ней же. Кощей на своей колеснице. Всем желающим выдали ступы.
Как и хотел, Кощей растянул по лесу свою колдовскую сеть. Но для начала надо нам врага разбить и заманить в ловушки.
Колдуны у них верховодят нечистью — если колдунов убить, оно, конечно, нечисть пришлая сама по себе не исчезнет, но станет неуправляемой. Уже своей волей будет
