Уникум (СИ) - Билик Дмитрий Александрович
Он замолчал, опять выпучив глаза. Чего доброго, сейчас снова пугать будет. Поэтому я буквально выпалил фразу.
— Тяжело быть не таким, как все.
— Тяжело, — подтвердил бабай, а потом встрепенулся. — Тебе-то откуда это знать?
— Так я такой же. Безродный посреди дворян. Уникум, который не умеет использовать силу в кругу магов. И сами видите, сирота, — показал я на квиток.
Вообще, все сказанное было не совсем правдой. Про безродность — да, но это же не ампутированная нога. Жить можно. Силу я недавно применил, аж несколько раз. Осталось научиться правильно ею владеть. Сирота — лишь на бумаге. Дядя Коля-то у меня остался.
Бабай спрыгнул со стула и оказалось, что тот еще меньше, чем я думал. Он подошел ко мне, посмотрел снизу вверх и цокнул языком.
— Гляжу, неплохой ты парнишка. И кричать не стал, когда меня увидел, хотя испугался. У меня на это чуйка есть. Значит, с выдержкой у тебя порядок. Ну, да не об этом речь. Расскажу тебе, не только то, что остальным говорил, но и что утаивал. Гляди.
В его пальцах появилась та самая монета, которую ранее бабай мне выдал. Пугачал повертел ее, будто показывая со всех сторон, а потом спрятал в кулаке, дунул и продемонстрировав голую ладонь. Вытащил из кармана новую или ту же самую. Кто знает этого фокусника.
— Золото, — показал он мне, — Терново на Императорском монетном дворе себе заказывало. Давненько еще.
— И до сих пор не растратили? — удивился я.
— Ха, так тут хитрость самая главная. Монеты денег стоят. И магических, и человеческих, факт. Однако почти все обратно в школу возвращаются.
— Это как?
— Смотри, — он раскрыл передо мной тот самый журнал.
Он больше походил на какие-то бухгалтерские книги для учета. Слева значилось наименование товаров, а справа цена. К примеру, Амулет защиты от проклятий до пятого уровня включительно — двести монет. Немного пролистал дальше, Перстень слабого неприятия магии земли — пятьсот золотых. Нет, так я каши не сварю. Это мне сколько копить придется?
Бабай явно угадал мои мысли, потому что захлопнул журнал и подмигнул огромным глазом. Вышло устрашающе.
— Сам понимаешь, накопить на подобное почти нереально. Вот и сливают стипендию на всякие мелочевые ингредиенты для артефактов или зелий. Но сейчас я тебе скажу то, чего никому не говорил. Если хочешь из этой комнаты что-нибудь стоящее, то существует два способа. Первый, сделать так, чтобы некоторые из учеников отдали тебе свои монеты. Как, это уже никого не волнует, — заговорщицки добавил он. — Второй, помимо твоего сиротства, надобно получить дополнительную стипендию.
Насколько я помню, подобное можно было выполнить с помощью выдающихся успехов в учебе (привет, Мишка) или боевой подготовке, создания нового артефакта, зелья или заклинания. Неясно, каким образом мне удастся получить новые монеты, но в любом случае информация была более чем полезна.
Я еще раз пролистнул журнал, осознав лишь только, что совершенно ничего не понимаю. Из дешевых — какие-то названия трав, подороже — металлы и камни, совсем невероятных денег — готовые артефакты. Надо будет советоваться с Байковым.
— Спасибо большое, — протянул я руку бабаю и тот пожал ее. Пальцы страшилища оказались сухими, шершавыми и необычайно теплыми.
И уже взявшись за дверную ручку, я обернулся для важного вопроса.
— А если я захочу полистать каталог, выбрать там что-нибудь себе, присмотреться, когда это можно сделать?
Глаза бабая вновь расширились, точно лицо на мгновение уменьшилось. Стены комнаты стали разъезжаться, свет удалился, а само чудище вдруг выросло в несколько раз, нависнув надо мной. Засвистел сквозняк, усиливаясь и превращаясь в протяжный вой. И если бы я не знал с кем имею дело, если бы не слышал историю пугача, то рванул бы прочь, не оглядываясь.
Теперь же пришло понимание, что это всего лишь очередные штучки страшилы. Вроде его фокусов с исчезновением монеты. Магические трюки, не более. Поэтому я вытащил все частички выдержки, которые у меня остались в запасе, и попытался сделать вид, что ничего особенного не происходит. И таки помогло. Стены и свет вернулись на прежние места, лицо бабая приняло среднюю степень запугивания. А само страшилище усмехнулось и ответило.
— Тебе, Кузнецов Максим, можно в любое время. Я все равно отсюда никуда не выбираюсь.
Я кивнул, попрощался и вышел за дверь, стараясь двигаться неторопливо и не выдать желание бегом взлететь по лестнице. Это всего лишь одно из магических существ. Разумное, вроде тех же домовых. К тому же, оно работает на школу, чего тут бояться? Что красотой не блещет, ну, не всем везет с генами. Надо просто привыкнуть и двигаться дальше.
Байков сидел в комнате в состоянии близкому к полуобморочному. Рядом стоял, именно стоял, не пытаясь найти никакой опоры для своей пятой точки Мишка. Глазами оба неосознанно были похожи на бабая. То есть выпучили их, страсть как. Ничего себе какой стойкий эффект у этого пугача. Забавно, что на автопилоте Максимов прибежал к нам. Что-то это да значит.
Первое время оба отвечали односложно, погруженные в свои мысли. Но постепенно мне удалось расшевелить друзей. И вот после просьбы рассказать о том, что же они в подвале увидели, начались чудеса. Байков утверждал, что перед ним был высокий, как наш учитель по геральдике, старик, а Максимов вспоминал жирного мужика с большими усами.
— Карый, — сказал появившийся в дверях Рамиль.
— Чего? — не понял я.
— Ну, бабай это. Меняет внешность, пугает до уср… сильно, в общем. А потом хвать в мешок и бежать от дома.
— Мешка там не было, — серьезно покачал головой Мишка.
— Ты-то сам откуда знаешь? — подозрительно спросил Байков.
— Так у нас в начальных классах в книжках по родной речи все это было. Бабаи, шурале, дивы. И всякая херь подобная. Я в последнее время вообще начал с небольшим сепсисом относиться к любой услышанной информации.
— Скепсисом, — поправил его Байков.
— Я так и сказал! — возразил долговязый сосед.
— Ребят, помолчите, — остановил я назревающий конфликт. — Рамик, а скажи, пожалуйста, что это у тебя в руке?
— Телефон, — спокойно ответил тот. — Связь только никакая, про три джи тут и не слышали. Да вы чего как дикие? Воскресенье же.
Друзья восприняли информацию по-разному. Мишка хлопнул себя по лбу и умчался прочь, а Байков не двинулся с места. Зато Димке хватило чести объяснить мне, в чем дело.
— Козлович в воскресенье раздает телефоны. Домой позвонить…
— В «Тик-токе» повиснуть, — встрял Рамиль. — Ну, и вообще. Только не вздумай ничего магического снимать или фоткать. Я так камеру угробил.
Я не стал дослушивать, устремившись вслед за Максимовым и чуть не сбив парочку благородных в коридоре. Все же пришлось извиниться по этикету, не хотелось давать лишний повод вызывать себя на дуэль. Но в главный корпус я ворвался бегом, проскользив по начищенному полу. С некоторым содроганием промчался мимо почти незаметной двери, ведущей к бабаю, и нагнал Мишку уже на лестнице. Потому к Козловичу мы ввалились вдвоем.
— Стучаться надо, — холодно заметил тот, но нашу просьбу исполнил, телефоны отдал.
Мишкин оказался совсем дешевеньким, китайским, да еще с потрескавшимся экраном. Я же схватил свой и выскочил наружу, к главному входу с фонтаном. По одной простой причине, здесь почти никогда никого не было.
Гудке на четвертом стало немного тревожно. Утро воскресенья всегда представалось для дяди Коли днем отсыпным после субботних попоек. Все-таки завтра на работу. Поэтому обычно к обеду он очухивался, трясущимися руками опохмелялся и ложился спать дальше. Но когда я уже потерял всякую надежду, то услышал знакомый голос.
— Алло.
— Дядя Коля, привет, это я!
— Макс, здорово, родной. Ты как там? Уехал, не звонишь совсем. Я хотел сам набрать, но не поверишь, телефон взял, а вспомнить зачем, не могу. И так несколько дней. Давай, рассказывай.
Хуже всего было врать о своем «вратарском» будущем, на ходу вспоминая легенду Четкерова и невозможности объяснить, как все обстояло на самом деле. Но один из пунктов договора гласил, что до обретения минимального класса и получения специального разрешения от руководства школы, я не имею права разглашать о себе информацию. Кому бы то ни было. По срокам это выходило — не раньше конца учебного года.
