Требуха – китайский дракон - Михаил Северный
Тихонько вышел, закрыл двери и получил тяжелый удар по затылку. Отлетел в противоположную сторону, ничего не соображая, когда из темноты верхней лестницы показался коп. Молодой пацан массировал кулак ухмыляясь, а снизу поднимался еще один.
— Дома значит никого нет. Отец, чего же ты двери не открываешь на просьбы полиции?
— Спал, — сказал я — не слышал.
Второй медленно поднимался с нижней площадки. Шаг за шагом.
— Спал, как же. Нюх у меня на таких уродов. Всех вчера опросили кроме тебя. Дверь почему не открываешь, я спрашиваю?
— Спал, устал после работы.
Щелчок, нет это хлопок. Ударил молодой резко, быстро, так что в ухе засвистело. Я отлетел к стене и головой затряс. Это копы, им нельзя отвечать. Держи себя в руках.
— Устал он, — второй уже поднялся на мой уровень площадки и рассматривал меня как первоклашку обоссавшегося в спортзале. — Пьянь ты, подзаборная. Соседи рассказали и видел я тебя у нас. Точно видел. Но говорить не приходилось.
— Бить не имеете права, — у меня дрожали руки и голос, менты обступили заставляя горбиться в ожидании следующего удара. А вот и он! Злая боль обожгла щеку. Ладонью бьет, чтобы не оставлять следов, но со мной мог бы и не напрягаться, кому нужна моя рожа? В суд я что ли пойду?
— Почему двери не открывал? — Боль! Молодой наслаждался властью, это видно. — Из-за тебя возвращаться пришлось и вчера полночи стояли. Это что за работа, что проснуться не можешь когда в двери грохочут? А если бы соседей затопил?
— Синий иней собирает, — прогундел старший. Одно ухо почти не слышало и скрутилось в красный пельмень. — Работа у пьяниц такая. А ну-ка Лешка дай ему еще раз для профилактики. Он и сейчас бухой, наверное.
— Не надо, — я вытянул руки для защиты уха и удар пришелся в губу.
— Ай, — ойкнул молодой и затряс кулаком, — больно.
— Учи-учи и одни двойки, — буркнул усатый и нанес свой удар. Так как с этой стороны я ничего не ожидал, то получилось максимально болезненно и неожиданно. В левое ухо прилетела такая тяжелая подача, что на ногах я уже не устоял и сполз по стеночке, да так и осел. Два копа превратились в четыре и покрутились немного хороводом по лестничной клетке.
— Сейчас исправлюсь, — молодой встал поудобнее, занял стойку и со свистом рассекал кулаками воздух, приготовившись работать по живой мишени. Я уже скрючился в комок, ощущая все будущие удары по телу и прикрывая одной ладонью мужские органы, а локтем хотя бы зубы когда случай помог. Услышав шум из квартиры выглянула соседка, пусть тебе всю жизнь не спится, зараза! Прищуривщись рассмотрела копов (молодой расслабился и встал руки по швам) и увидела меня.
— Давно пора! Эти алкаши уже у меня вот где сидят! — она показала рукой на горле. — Из нормального дома устроили дурдом и блядильню. Давно их пора было разогнать! Что Андрея, что его друзей-синяков! Товарищи-полицейские расскажите им в участке как приличные люди должны жить. ЧТОБЫ ДРУГИМ НЕ МЕШАТЬ!
Последние слова она целила в Андрюшкину дверь. «Не просыпайся, — думал я, — Не выходи, друг».
— Забирай его, Алексей. В участке поговорим, — почти нежно сказал старый и подмигнул бабе. — Работа такая у нас. Грязная.
— Знаю мальчики, знаю. Мой тоже «воевал». Из ваших. Сочувствую. Как с такими-то дело иметь каждый день.
Когда молодой приблизился, я попытался отползти подальше, но стена мешала. Наручники он надевать не стал, но руку назад профессионально выкрутил, аж в глазах покраснело от вспышки боли и в таком виде потащил вниз по ступенькам. Точнее я сам пошел, спотыкаясь и подгибая колени, чтобы не упасть, а мент только подталкивал сзади.
Так и шагали к выходу. На каждом этаже открывались двери и выглядывали любопытные соседи, пугались дети, отворачивались мужики и охали бабы, а я так и шел с вывернутыми за спину руками, стараясь не упасть, потому что сделаю хуже только себе.
Дверь Мишки на первом была уже запломбирована. На замке печать и бумажка прикреплена с буковками. Молодой чуть приостановился, рассматривая.
— Пусти, — сказал я скрипя зубами, — больно. Сил нет терпеть. Начальник…
— Здесь жил мой друг, — сказал молодой, — а сейчас его нет. Пропал. На работе ищут. Я ищу. А ты пьянь двери сотрудникам не открываешь, поговорить не хочешь. Ничего, мы тебя разговорим. Пошёл.
Он развернул меня и наподдал по сраке для ускорения. Пришлось головой обе двери подъезда открывать, а молодой только посмеивался.
— Голова чугунная, да? Ничего, ты мне расскажешь зачем к Мишке ходил и о чем говорил. Соседи у тебя хорошие, а вот сам ты не очень.
— Много болтаешь, — опытный уже открывал дверцы машины. — Тут тебе не кино, Лёшка. Не нужно перед ними рисоваться и речи произносить. Дал по почкам и хватит разговоров.
Он хотел показать, как это делается и я уже инстинктивно рванул в сторону, завывая от боли из-за выкрученных рук, но старый посмотрел на окна и передумал, только улыбнулся.
— На заднее его. Надумает выступать — пожалеет.
Меня забросили внутрь и наконец-то отпустили. Дверца хлопнула, оставив меня в сумраке и специфическом кожаном запахе. В окнах торчали люди — бесплатный спектакль заканчивался. Идите на работу гамадрилы, концерт окончен. Тупые копы взяли не того, но это их проблемы.
Андрюха тоже меня видел, я знал это, потому что узнал лысую рожу — спасать не побежал и правильно сделал — будет жить. Пока старшой крутился у машины и подошел поговорить к мужику, проходившему мимо молодой всунулся на пассажирское сидение и посмотрел на меня сквозь решетку.
— Ты чего молчаливый такой? Не просишь отпустить? О своих правах не заявляешь?
Очень не хотелось с ним пререкаться, но я пожал плечами:
— А они у меня есть? Тебе же сказал опытный человек, мы не в кино, брат.
Коп так резко ударил по решетке, что она затряслась, угрожая моему носу.
— Я тебе не брат, синяк. Нашли моду. К тебе еще двое приходят корешей, ты вместе с ними к Мишке ходил. Один бывший тренер, другой агроном, где они? Как поговорить можно?
Я сказал, что не знаю и вообще друзей не сдаю, но молодой даже не рыпнулся. Во-первых старшой за руль садился и во-вторых люди высыпали на улицу, вглядываясь в окна полицейской машины. Андрюхи среди них не было. У меня в друзьях дураков нет.
— Поехали, допросим его.
— Аккуратно, не посбивай пенсионеров. Слетелись на задержание как воронье.
Бритые затылки мерно качались впереди в такт движению. Машины перед нами расступались, снижали скорость, пропускали
