Наречённый для ворожеи - Лариса Тихонова
– Не отвращайся, глупышка, от слов мужа смиренного, ибо я есть для тебя благо, а не простой блуд! Чую – грешная плоть моя трепещет и желает восстать, и то есть чудо, ибо велики года мои! И вот что, краса моя, тебе поведаю…
Но Рута выслушивать пахабные нашёптывания больше не пожелала. Зло сощурившись, сорвала с себя один из амулетов и прижала его ко лбу старика.
Усман сильно вздрогнул и чуть не упал, но ворожея успела его толкнуть на сидение лавки. Где старик расслабленно развалился, опасно накренившись набок и уронив голову на грудь, словно тряпичная куколка.
Некоторое время ничего не происходило, потом фигура на лавке медленно зашевелилась, подтянула расслабленные члены и села прямо.
– Подловила-таки, зараза! Хвалю! – совершенно другим голосом с цедящей, угрожающей интонацией проговорил лжепатриарх.
– Кто ты? Ну! – потребовала ответа ворожея.
– Усман, кто же ещё? – обиделась фигура. И вдруг глумливо подмигнула, переходя на игривый тон. – Ну как, пойдёшь к деду в полюбовницы?
– Кто ты!? – возвысила голос Рута, бросив опасливый взгляд на начавшийся нагреваться амулет. Долго не выдержит, существо в теле старика подчиняться не собирается.
– Конечно колдун Хорт, глупышка! А ты кого ждала?
Старческое лицо растянулось в приветливой улыбке, и старческая же рука, ставшая вдруг железной, выхватила из рук девушки амулет и легко его переломила.
– Пошалила, девка, и будет, – с угрозой процедил вселившийся в тело Усмана колдун. – Давай договариваться.
– С тобой? С нечистью? – огрызнулась Рута, ещё не понимая, что ей предпринять дальше. Радовало одно – если придётся биться жёстко, тело, которое присвоил Хорт, хотя бы не принадлежит маленькому мальчику.
– Ну, нечисть, – легко согласился колдун. – Ты тоже не святая, по сути своей ведьма. Ладно хоть не старая, хе-хе, чертовка, а вся такая сладенькая. Дозволь уста облобызать, ох и охочь я до баб, как и этот старый пень! А давай прямо сейчас побалуемся, а? – понесло колдуна, который явно возбудился и заёрзал на лавке, в то время как негодующая Рута испепеляла сластолюбца мрачным взглядом. – Только не польстишься ведь на дедову кочерыжку... иль польстишься? Ну чего вызверилась, думаешь, мне самому нравится иметь развалину вместо здорового крепкого тела? Просто дедок здесь власть, вся семейка в его руках. Поэтому в нём побуду, пока свои порядки не установлю. Так разделишь постель со мной и Усманом?
– Слюни подбери! – гневно фыркнула Рута. – Скажи лучше, зачем тебе понадобился оборотень?
– Скажу. Только сначала уважь, принеси дедушке водички, – смиренно попросил Хорт. Но как только девушка повернулась к нему спиной, мигом подскочил и смачно шлёпнул по заду. Затрещина, которую Рута отвесила паскуднику, бросила его обратно на лавку.
– Ох и тяжела рученька! Только больно ведь не мне, а дедусе, – ничуть не раскаиваясь, хихикнул колдун. – А за напарника своего могла бы и поблагодарить, теперь хоть не окочурится. Сама знаешь – оборотень способен вырастить даже оторванную лапу.
– То есть ты совершил доброе дело? – конечно не поверила Рута.
– Вот уж нет, мне здешний народ надо в страхе держать. Этот, с разбитой башкой, под руку вовремя попался. Кровь уже была отворена, а помирать парень не желал, поэтому проклятье на оборотничество подействовало сразу. Теперь борец с нечистью волколаком мне послужит. Уже служит. Позвать?
– Тавр здесь? – Рута радостно вспыхнула и невольно провела рукой по растрёпанным волосам, после чего Усман-Хорт уставился на девушку подозрительно. Потом развеселился:
– Так вот почему деду и мне отставка, полюбовник уже имеется! Ах, как для меня это сподручно! Думал волчару на людишек науськивать, для острастки, а теперь ещё стану пользоваться его телом и для наших любовных утех. Верно?
– Может быть. Если Тавр не стал облезлым блохастым доходягой, – вдруг сообразила, как ей себя вести Рута. При этом она игриво хохотнула и сама же мысленно поморщилась. Получилось чересчур развязно, но Хорт пришёл в неописуемый восторг.
– Вот что значит ведьма, а не пресная деревенщина! Не бойся, волчара получился красавец. Эй, серый! Поди-ка сюда!
Из соседней комнаты бесшумно выскользнул очень крупный волк, раза в полтора больше обычного. И хотя глаза оборотня были мутные и явно страдающие, шерсть на загривке угрожающе дыбилась. Волколак был готов исполнить любой приказ хозяина, а на бывшую свою напарницу отреагировал ощеренными клыками. На узнавание и особое к себе отношение Руте надеяться не стоило. Зато страшная рана на голове оборотня почти затянулась!
А ещё, пусть и не вовремя, девушка вдруг вспомнила гадание Кипреи на наречённого.
Было это давно, Кипрея гадала для маленькой восьмилетней девочки, которая, тем не менее, запомнила предсказание на всю жизнь. Мудрые руны поведали, что её наречённый будет особенным. Одновременно и человек, и какая-то вторая ипостась.
«Вот и сбылось! – поняла Рута, улыбаясь под ненавидящим взглядом готового броситься оборотня. – Так и знала, что мой суженный именно Тавр!».
Глава 12. Славная победа
Ночь уставшая ворожея провела в доме медлительной тётки, к которой попросилась на постой ещё с умирающим Тавром. Оставаться у Хорта-Усмана не собиралась, как колдун ни уговаривал. Впрочем, семидесятипятилетний дед, в теле которого пребывал подселенец, видно тоже замучился и просто-напросто уснул. Прилёг на лавку, где сидел, глаза его закрылись, и похабные завлекания, вылетающие изо рта, перешли в сочный храп.
– Ладно, голуба, – сдался, наконец, Хорт. Теперь голос старика звучал невнятно и отстранённо, как у говорящего во сне. – Но чтобы утром прямиком ко мне… И думать не думай за ночь сбежать…
– Оборотня вдогонку пошлёшь?
– Лучше. Прикажу мужикам поднять твоего разлюбезного на вилы… Конечно с десяток людишек при этом погибнет…
– Не сбегу, – твёрдо пообещала Рута.
Когда ворожея вернулась к себе, хозяйка дома, уже тоже собравшаяся спать, молча достала из печи и бухнула перед гостьей ещё тёплый горшочек с кашей. Который Рута неожиданно для себя ополовинила, оказывается, ей давно хотелось есть. Да и спала она крепко, ведь Тавр был жив и выздоравливал.
Проснулась ворожея на разгорающейся заре, надумала пробраться к дому Усмана и ещё раз посмотреть на колдуна через ведьмин камень.
Призрачное тело Хорта, как и в первый раз, висело вверх ногами над трубой. Колдун копил силу, вытягивал толику
